Известное выражение князя Горчакова о том, что Россия сосредотачивается, написанное в 1856 г. после поражения в Крымской войне, сейчас, применительно к нашему историческому периоду, могло бы быть произнесено в прошедшем времени - Россия сосредоточилась. Неизвестно, что сказал бы князь, однако мы можем констатировать: сосредоточившись, Россия перешла к экспансии. Причем эта экспансия идет в нескольких направлениях. Главное - западное, цель которого - аншлюс Украины, Беларуси, Приднестровья, а со временем возвращение в орбиту России и стран Балтии. Второе - северное, Арктика, амбициозные планы покорения и освоения которой существовали и во времена царской России, и во времена СССР, и теперь - во времена путинской клептократии. Показательно, что за неделю до московской встречи В.Путина с В.Януковичем 17 декабря 2013 г., российский президент в ходе расширенного заседания коллегии Минобороны "попросил" военных уделить особое внимание "развертыванию инфраструктуры и воинских частей на арктическом направлении".
Что стоит за этим особым вниманием - расскажу ниже, а пока что - о некоторых вопросах глобального порядка. Стимулом к повышению интереса к Арктике стало глобальное потепление, способствующее открытию сквозной навигации по Северному морскому пути. Образно говоря - из Китая или Японии на восточное побережье Америки через Северный полюс, что способно весьма стимулировать мировую торговлю, особенно между Китаем, с одной стороны, и Северной Европой, Канадой и США - с другой.
Следующий мощный стимул - это вопрос арктических энергоресурсов. А под дном Северного Ледовитого океана находятся огромные ресурсы углеводородов. По оценкам Геологической службы США, нефти - 12 млрд т, газового конденсата - 5,9 млрд т, газа - 47,3 трлн кубометров. И это достаточно консервативные оценки. По тем же оценкам, около 1/5 неразведанных ресурсов углеводородов планеты находится именно в Арктике, причем возле берегов Аляски сосредоточены нефтяные месторождения, в то время как газовые - на ничейном арктическом шельфе, поблизости от побережья России.
Прежде чем писать о делах российских в Арктике, глобально посмотрим на мир за пределами 11,5% суши (территория РФ), представляющий почти 98% населения земного шара (мир без российского населения).
Графики 1 и 2 убедительно показывают, как интенсивно растет население планеты и не менее интенсивно увеличивается потребление энергетических ресурсов, необходимых во все возрастающих количествах.
Поэтому не случайно, а вполне закономерно, что начались разработки углеводородов из нетрадиционных источников - сланцевого газа и нефти, газа плотных пород, нефти битуминозных песков и т.д., поскольку численно растущее народонаселение планеты нуждается в дополнительной энергии. Но проблема нетрадиционных энергоресурсов - это себестоимость их добычи, достаточно высокая по сравнению с традиционными. А вот в Арктике в изобилии есть традиционные углеводороды. Правда, учитывая экстремальные климатические условия и повышенные на порядок экологические требования, эти углеводороды будут иметь сопоставимую с нетрадиционными себестоимость. Но сегодня на это мало обращают внимания. Особенно в России. Главное - застолбить Арктику за собой. Но отхватить "кусочек арктического пирога" хотят и другие, особенно страны, не являющиеся арктическими, но в которых наиболее актуальна динамика, изображенная на графиках роста народонаселения и потребления энергоресурсов. Китай, Южная Корея, Япония, Индия, Бразилия - все они четко обозначили свое желание поучаствовать в разделе этого пирога. Еще в конце ХХ ст. считалось, что Арктика - это удел нескольких государств, граничащих или находящихся вблизи. Перечень их весьма краток - Канада, США, Россия, Норвегия, Дания, Исландия, непосредственно граничащие с Арктическим пространством, а также Финляндия и Швеция. Эти страны образовали в 1996 г. Арктический совет, занимавшийся преимущественно вопросами защиты экосферы Арктики и метеоклиматического мониторинга. Вопросы экономики и безопасности были за скобками. Теперь же ситуация стремительно меняется. Работать в Арктике желают и неарктические страны ЕС: Великобритания, Испания, Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Польша.
Принято считать, что внимание Москвы к Арктике объясняется среди прочего еще и тем, что месторождения нефти и газа в Западной Сибири, освоение которых было начато почти полстолетия назад, истощаются. Российская нефте- и газодобыча движутся во все более высокие широты - на Ямал и дальше - в Ледовитый океан. Россия пытается что-то делать в районах арктических морей - Баренцева, Печорского и Карского. Но пока что не получается достичь арктического прорыва. Штокмановское месторождение в Баренцевом море, об освоении которого речь идет с 1993 г., уже давно стало символом технологического фиаско России в Арктике, как и утонувшая в 2011-м платформа "Кольская". Миллиарды рублей выброшены на освоение Штокмана, а он и ныне там. Теперь Россия хочет выбросить следующие миллиарды на восстановление и расширение военной инфраструктуры в Арктике. Зачем это делается в то время, когда, по оценкам российских же экспертов, военная инфраструктура и боевой потенциал других арктических стран либо отсутствуют, либо слабы? Российский Институт военного и политического анализа дает недвусмысленный ответ на этот вопрос: "Реализация подобных мер позволит России иметь неоспоримое превосходство, по крайней мере, в евразийском секторе Арктики, поскольку все остальные страны ничего подобного сейчас не предпринимают и, судя по всему, даже не планируют. В этом случае как минимум был бы полностью снят вопрос о статусе Севморпути как внутренних вод РФ, проход по которому без разрешения российских властей невозможен. Аналогично не возникало бы никаких вопросов по поводу принадлежности месторождений полезных ископаемых на шельфе в российском секторе Арктики". То есть Россия пытается решить вопрос контроля не принадлежащих ей арктических пространств де-факто, избегая процедур де-юре согласно Конвенции ООН по морскому праву.
Пока что Россия пытается играть в старую советскую и царскую политику - взять и удержать. Любой ценой. Принцип "мы за ценой не постоим" является краеугольным. Второй принцип - показать всем "кузькину мать". Бряцание оружием в Арктике как раз и относится к этой категории. В рамках одной из работ Центра военно-политических исследований Института США и Канады РАН "Оптимизация военной политики России в целях обеспечения национальной энергетической безопасности", выполненной в 2012 г., среди перечня рекомендаций есть и следующая: "Одной из конкретных мер по линии военного ведомства могли бы стать активизация и усиление военного присутствия в энергетически значимых для России регионах, таких как Центральная Азия, Каспийский бассейн, Арктика, Дальний Восток. … Также это могло бы сопровождаться наращиванием военной группировки в Северном Ледовитом океане для достижения баланса с присутствием в регионе сил НАТО и строительством там военных баз". Похоже, эта рекомендация находит свое воплощение в части Арктики.
В той же работе речь идет о нерешенном вопросе разделения зон Северного Ледовитого океана между арктическими государствами. Существует несколько подходов к разграничению исключительных экономических зон, каждый из которых выгоден одним государствам и невыгоден другим. Первый подход - "секторальный", по которому линия раздела морских пространств проходит от точки выхода сухопутной границы на берег строго по меридиану на север. В этом случае, в выигрыше была бы Россия, которой бы досталось около 30%, и Канада - около 25%. Второй подход - "срединной линии", когда граница проходит на равном расстоянии от островов архипелага Шпицберген на западе и от островов Новая Земля и Земля Франца-Иосифа на востоке. Этот подход отстаивает Норвегия, так как в этом случае она может получить контроль над бóльшей частью океана. Третий подход - "равных долей" - по 20% всем из пятерки стран, имеющих континентальный выход в Арктику. Он устраивает США, Данию и Норвегию, но не подходит России и Канаде, которые при реализации других подходов могут получить существенно больше. И, наконец, четвертый подход - "общего наследия". Однако он невыгоден России, поскольку она рассчитывает получить гораздо больше при реализации "секторального" подхода. Да и вообще Россия против интернационализации и глобализации Арктики. Но присоединившись к Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., теперь обязана доказывать свои притязания на арктический шельф.
Согласно Конвенции, страны с доступом к Ледовитому океану могут объявлять 200-мильную полосу вдоль их побережья своей исключительной экономической зоной. Она может быть расширена еще на 150 миль, если страна докажет, что шельф является продолжением ее материковой территории. Поэтому еще в 2001 г. Россия подала в ООН соответствующую заявку, согласно которой подводный хребет Ломоносова является продолжением Евразийской плиты. Но Дания оспаривает это и настаивает на том, что хребет Ломоносова на самом деле является продолжением Североамериканской и Гренландской тектонических плит, а вовсе не Евразийской. Похоже, что к спорам ученых Россия решила подключить адмиралов и генералов, чтобы решить все вопросы де-факто.
В России уверены в том, что, "как показал опыт войны в Югославии в 1999 г. и инцидент с захватом батальоном ВДВ РФ аэродрома в Приштине, а также опыт войны между Россией и Грузией в августе 2008-го, США, не говоря уже о европейских странах, психологически не готовы даже на весьма ограниченный военный конфликт с Россией. Нет сомнений, что это же относится и к потенциальному столкновению флотов в Арктике". Так ли это - мы увидим, полагаю, в 20-х гг.
Что касается вопросов, связанных с военной деятельностью, то лучшим примером является урегулирование похожих проблем вокруг Антарктики. Договор об Антарктике был заключен в 1959 г. и предусматривает отказ от милитаризации, превращение в безъядерную зону и фиксирует использование Антарктиды в исключительно мирных целях. Главная цель договора - обеспечить использование Антарктики в интересах всего человечества, а не отдельных, пусть и близко расположенных, стран. Относительно Арктики, нельзя не согласиться с профессором Высшей школы экономики в Москве Сергеем Медведевым, именно тем экспертом, который отстаивает идею превращения Арктики в глобальный заповедник, и которого нынешний российский "самодержец" обозвал придурком: "…через три-пять лет начнут обсуждать мораторий на нефтедобычу, а через 10–15 лет все так и будет: Арктика станет заповедной зоной. Как Антарктика, где запрещается хозяйственная и военная деятельность, а разрешаются научная деятельность и туризм. Есть объективные законы глобальной среды, и никакие суверенные амбиции не способны противостоять экологической катастрофе, грозящей нам именно из Арктики". Вот так объяснил "придурок" С.Медведев в своем ответе "умнику" В.Путину, какой должна быть Арктика.
Конечно, не следует питать иллюзии - глобальный заповедник в отношении Арктики уже малоосуществим, хотя не стоит говорить, что на 100%. Случись первая масштабная экологическая катастрофа, сопоставимая с произошедшей в Мексиканском заливе в 2010-м, это заставит глобальных игроков - государства, транснациональные корпорации - пересмотреть существующие подходы. Ведь в отличие от теплого Мексиканского залива, где есть бактерии, перерабатывающие углеводороды, в холодной Арктике их нет, как нет и эффективных технологий ликвидации аварийных разливов нефти во льдах.
К сожалению, две тенденции, отображенные на графиках в начале этой статьи, диктуют совершенно иной подход. Началась и уже идет "охота за арктическими ресурсами". Конечно, с точки зрения охраны хрупкой природной среды Арктики, было бы лучшим решением введение моратория (через подписание соответствующего международно-правового документа) на хозяйственную деятельность, особенно по добыче минеральных ресурсов и прежде всего - нефти. Эдак лет на 50. Можно оставить только судоходство по СМП, да и то, исключив танкерные перевозки нефти. А по прошествии 50 лет будет видно, имеем ли мы дело с глобальным и достаточно длительным периодом потепления, открывающим Арктику ото льда, что повысит безопасность навигации, или на самом деле наступит очередной микроледниковый период, и Арктика не откроется. Тогда многие вопросы освоения отпадут сами по себе. А если и не отпадут, то, вероятно, уже будут разработаны новые технологии, уменьшающие до минимума вероятность техногенных катаклизмов. Кстати, С.Медведев не одинок в своих подходах. Весьма скептической точки зрения придерживается и его российский коллега Виктор Гаврилов из Российского государственного университета нефти и газа им. Губкина: "Мы еще находимся в детском возрасте с точки зрения технологий и навыков работы на шельфе. … У нас полно возможностей на суше - 70% неоткрытых и перспективных ресурсов находятся там. И только 20% - в Арктике. К тому же сейчас появляются новые технологии разработки, скажем, сланцевой нефти. Если нам так не хватает нефти, давайте Баженовскую свиту начнем осваивать… Что же касается Арктики, то я бы предложил создать там заповедник или еще какую-то охранную зону… И даже не спешить с поисково-разведочными работами. А уже выданные лицензии аннулировать". Однако, к сожалению, это тоже глас вопиющего в российской пустыне.
Сегодня консенсус арктических государств по поводу разделения Арктики отсутствует, и неизвестно, будет ли он достигнут вообще, но зато присутствуют аппетиты новых глобальных игроков, в частности Китая, Южной Кореи, Индии, которые, возможно, заставят мировое сообщество переосмыслить подходы. Напористость Китая в вопросах Арктики заслуживает особого внимания. Переход китайского ледокола "Снежный дракон" из Тихого океана в Атлантику через Северный полюс в 2012-м носил преимущественно символический характер. Однако это не было аналогом "подледного дайвинг-шоу" россиян с водружением титанового триколора на дне Ледовитого океана в точке Северного полюса в 2007-м. Растущая экономика Китая, конкурентоспособность которой снижается, в отличие от возросшей благодаря "революции сланцевого газа" американской, требует новых, более экономичных торговых маршрутов. И Северный морской путь - наиважнейший из них с прицелом на долгосрочную перспективу. Вот "Снежный дракон" и показал реальность этой перспективы. А другое китайское судно - сухогруз Yong Sheng в прошлом году успешно прошел по маршруту Далянь-Роттердам через СМП за 35 дней вместо 48 по традиционному маршруту в Европу. И иную реальность Китай тоже сможет продемонстрировать. Если захочет. Новый китайский авианосец "Ляонин" (он же старый авианесущий крейсер "Варяг") может пройти полярным маршрутом. Не только же для России "вполне оправданно выглядит патрулирование акваторий Мирового океана военно-морским флотом РФ и воздушного пространства - стратегической авиацией военно-воздушных сил РФ", как отмечено в упомянутой выше работе Центра военно-политических исследований Института США и Канады РАН.
Немного отклонившись от основной темы, попутно следует отметить, что и "Снежный дракон", и "Ляонин" построены на украинских верфях. "Снежный дракон" - судно проекта 10621, ледокольно-транспортный дизель-электроход - спущен на воду Херсонским судостроительным заводом в 1993 г. "Ляонин" - корабль проекта 1143.6 - был построен в 1988 г. на Черноморском судостроительном заводе в Николаеве. Эти совпадения указывают на то, что поле для украинско-китайского сотрудничества по освоению Поднебесной арктических маршрутов есть. Кстати, это одна из причин, почему Россия стремится взять под контроль украинское судостроение. Она просто не хочет, чтобы на украинские верфи пришли некоторые заказы из Китая. Но при этом Россия вряд ли будет размещать свои крупные заказы на верфях юга Украины. Наоборот, она организует новое производство в особых экономических судостроительных зонах на основании принятого закона о судоходстве и судостроении. То есть принцип "тащить (к себе все судостроение Украины) и не пущать (чужих заказчиков)" - в действии! За небольшой бакшиш и различные обещания Кремля Межигорью все возможно. Сейчас в России речь идет о строительстве танкеров-газовозов и нефтяных платформ для освоения арктического шельфа. Межигорью было обещано, что судостроительные заказы на сумму 4 млрд долл. поступят на южноукраинские верфи в Николаеве и Херсоне, хотя на них отродясь не строились ни метановозы, ни морские платформы высокого ледового класса для работы в Арктике. Да и вряд ли российские госкомпании, планирующие работать на арктическом шельфе, захотят увеличить риски, делая заказы в Украине на мощностях, не имеющих международно-признанной сертификации для такого рода изделий. Они предпочтут суда и платформы, сделанные в Южной Корее, Сингапуре или по соседству - в Финляндии и Норвегии. А чем будут загружать дальневосточную "Звезду" - верфь, создаваемую именно под арктическое судостроение? В лучшем случае, наши верфи будут довольствоваться мелкими заказами на малые суда техфлота - буксиры, бункеровщики, пожарники и пр. Как говорится в Одессе, это две большие разницы. Но, тем не менее, виртуальная арктическая составляющая российской "манны небесной" для Украины сработала.
В далеком уже периоде 1984-1986 гг., будучи вовлеченным в одну из арктических научно-технических тем, в сотрудничестве с Арктическим и Антарктическим НИИ, Администрацией Северного морского пути, автору этих строк довелось посещать Восточный сектор Арктики. Названия Чокурдах, Батагай, Черский, Анадырь, Угольные Копи мало о чем скажут нынешнему поколению граждан Украины. Мало о чем скажут и имена генерал-лейтенанта, Героя Советского Союза Марка Шевелева - начальника Полярной авиации, а затем Главного инспектора Севморпути, полярных исследователей Андрея Бушуева, Виктора Лощилова, Евгения Бущенкова из ААНИИ в Ленинграде, Сергея Анциферова, командира авиаотряда полярной авиации в Черском. А мне посчастливилось с ними встречаться и работать в рамках темы авиационного обеспечения полярной деятельности в середине 80-х. Все эти люди, каждый своими словами, высказывали одну и ту же мысль - без надлежащего ресурсного обеспечения (научного, технического, инфраструктурного), а главное - кадрового, освоение Арктики не будет иметь успеха, ибо с Арктикой - не шутят. Это уже было видно тогда, в 80-х.
Один маленький штрих - после того, как были списаны последние Ли-2 (лицензионный самолет на базе американского ДС-3) в конце 70-х и Ил-14 -в конце 80-х, летать в Арктику стало не на чем. Ни в СССР, ни затем в России так и не появилось ничего на замену этим самолетам, которые были рабочими лошадками Арктики. Техническое задание по разработке нового самолета для ОКБ им. О.Антонова так и осталось в конце 80-х без финансирования, а затем и программу свернули. Без авиации в Арктике многого не достичь. Многое оказалось не под силу СССР. Уж тем более это - не под силу нынешней России. Люди уезжают из Заполярья на Большую Землю. Как же осваивать Арктику без людей? Одно сравнение, говорящее само за себя. Население Черского (район Нижней Колымы в месте ее впадения в Ледовитый океан) в середине 80-х составляло почти 12 тыс. чел., сейчас (на ноябрь 2013-го) - 2684 чел. И подобная картина - по всей российской Арктике.
Похоже на то, что правящая в Москве клептократия стремится к освоению Арктики только как к способу легализации вывода денежных средств в частные карманы через дорогостоящие проекты государственных корпораций, предусматривающие соответствующие суммы откатов. А списать на Арктику можно несказанно много, достаточно лишь ввести повышающие коэффициенты на экстремальные климатические условия - и "дело в шляпе", а деньги - в кантоне Цуг либо где душа пожелает. Соответствующие технологии уже отработаны. Достаточно вспомнить нефтепровод ВСТО, северные и южные "газовые потоки", тот же Штокман и олимпиаду в Сочи. Аппетит приходит во время еды. Поэтому - Арктика на очереди. Поэтому России и нужно бряцание оружием в полярных широтах, чтобы никого не пускать в сектор, который она считает своим и готовит проекты "Большого Дерибана". Но две вышеотмеченные глобальные тенденции - не изменить в режиме онлайн, и альтернативы международному сотрудничеству в Арктике нет, ибо она принадлежит всем, а не отдельно взятой группе клептократов из Кремля.
Есть ли у России альтернатива Арктике? Есть. Это Восточная Сибирь и Дальний Восток. Авторитетный российский ученый Алексей Хайтун, скептически оценивая перспективы арктического броска Москвы, указывает на то, что возможности добычи нефти и газа на материке далеко не исчерпаны. Имеются резервы в Западной Сибири, на Ямале, перспективна разработка сланцевого газа и нефти в европейской части России, реальны также перспективы разработки месторождений нефти и газа в Восточной Сибири.
Но, как и Арктику, Россия не в состоянии освоить их самостоятельно. Освоение их природных ресурсов невозможно без Китая, Японии, Южной Кореи, западных транснациональных корпораций, но Россия пытается либо избегать их привлечение либо минимизировать его. Однако в случае Арктики ставка делается на вовлечение в проекты крупнейших нефтегазовых ТНК, соблазняя их гигантскими добычными перспективами. При этом предполагается, что ТНК выступят агентами влияния в западных странах с тем, чтобы заблокировать принятие тех или иных, неблагоприятных для России решений по Арктике на международном уровне. Также северный вектор российской экспансии должен помочь западному - предлагая таким компаниям как ЭкссонМобил, Шелл, Шеврон многообещающие проекты на шельфе Ледовитого океана, Москва исходит из того, что в определенный момент сможет поставит вопрос ребром: добыча в российской Арктике в обмен на отказ от проектов добычи сланцевого газа в Восточной Европе. Кажется, в случае с ЭкссонМобил в Польше это уже сработало - компания свернула деятельность в этой стране и форсировала арктическое сотрудничество с "Роснефтью" по семи участкам в Чукотском море, море Лаптевых и Карском море, общей площадью примерно 600 тыс кв км. В отношении Шелл, похоже, начинают задействовать кнут экологической угрозы. Недаром 17 января Министерство природных ресурсов РФ выразило обеспокоенность "возможным негативным влиянием проектов по добыче сланцевого газа в Украине на экологическую ситуацию в приграничных районах России". Выглядит более чем нелогично в контексте того, что в самой РФ собираются добывать сланцевую нефть тем же методом гидроразрыва из Баженовской свиты на территории Западной Сибири на площади около 1 млн кв км, и там экологических проблем не видится, а вот от газодобычи в соседней Украине, оказывается, исходит угроза.
Однако две вышеописанные тенденции неумолимо приближают момент принятия решения: либо Россия пойдет на масштабную кооперацию с ведущими странами по Арктике, Восточной Сибири, Дальнему Востоку, допустив их компании к добыче природных ресурсов и обеспечив возможность реализации проектов при 100-процентном участии иностранного инвестора, либо она раньше или позже потеряет суверенитет над этими территориями, будучи не в состоянии обеспечить их развитие и защиту от алчущих соседей. Это не обязательно означает, что НОАК войдет на территорию Дальнего Востока или Восточной Сибири, а японские силы самообороны вернут Курилы в состав префектуры Хоккайдо и сделают Сахалин префектурой Карафуто. Экономические реалии будут таковы, что объем отношений этих регионов России со своими соседями, прежде всего с близким Китаем, превысит (и не только количественно) объем отношений с Большой, но такой дальней землей, как называют сибиряки и дальневосточники часть России на запад от Урала.
Ситуация с Арктикой - на порядок сложнее. С регионами России на восток от Урала созданы кое-какие коммуникации - Транссиб, полуживая Байкало-Амурская магистраль, построен "откатопровод" Восточная Сибирь-Тихий океан. С Арктикой ничего этого нет и в принципе быть не может. В тундре, на вечной мерзлоте соорудить надежную инфраструктуру не получится. Сталинский прожект Трансполярной магистрали, или как его официально именовали "Великий Северный железнодорожный путь", который должен был соединить побережье Баренцева моря с Чукоткой, закончился ничем после шести лет строительства в 1947–1953 гг. и выброшенных в вечную мерзлоту 42 млрд руб.
Нельзя исключать, что российская Арктика повторит судьбу российской Аляски. Она будет продана. Вряд ли американцам. Только сейчас этот сценарий кажется невероятным. То ли еще будет… Но будет ли это на благо Арктики, или она станет добычей Китая, или превратится в ящик Пандоры - на сегодня ответа нет. Но именно сегодня во льдах Арктики уже идет холодная война. Поэтому мировому сообществу нынче стоило бы кое-кого "принудить к миру" и начать арктический диалог ХХІ в. Не в комфортных Женеве, Лапландии или Анкоридже, а где-нибудь так на северной оконечности Гренландии, поближе к Северному полюсу либо поближе к Южному полюсу, в Антарктиде, на международной станции. Чтобы температуры ниже -70° охладили эмоции тех, кто мыслит категориями монопольного арктического господства, экологически опасной и экономически неоправданной разработке природных ресурсов Арктики.