23 января, четверг, десять утра. Я опаздываю на судебный процесс против греко-католического священника о. Михаила Димида, первого ректора Львовской богословской академии (в настоящее время - УКУ), и вызываю такси. За рулем - молодой парень. Во время нашего короткого разговора выясняется, что он прислуживает о. Михаилу в его приходе. Днем работает таксистом, а ночью дежурит около военных частей, где львовяне несколько суток подряд блокируют силовиков, чтобы те не выехали в Киев. "Сделайте все, чтобы защитить отца", - говорит мне паренек. И категорически отказывается взять плату за проезд.
Вокруг Франковского районного суда во Львове - почти полтысячи человек. Среди них проректоры УКУ - диссидент Мирослав Маринович, бывший председатель Львовского облсовета Мирослав Сеник, поэт Игорь Калинец, проректор по научной работе ЛНУ им/Франко Дзвинка Калинец-Мамчур, журналисты, преподаватели, студенты, правозащитники, переводчики, священники. Львовяне пришли поддержать о. Михаила Димида, которому предъявляют обвинение в том, что он не остановился по требованию инспектора ГАИ под Киевом. Священник объясняет, что никак не мог там остановиться, поскольку именно в то время он... физически был в совершенно другом месте, на Майдане, где ожидал пассажиров со своим микроавтобусом, чтобы ехать домой во Львов.
Танцы
правопохоронных медведей
Судебное заседание продолжается несколько минут. Отец Михаил подтверждает ходатайство, поданное еще за неделю, о перенесении слушания на другой день в связи с отсутствием адвоката, у которого в тот день были другие слушания. Судья назначает новую дату - 3 февраля. В следующие полчаса полтысячи львовян вместе молятся под стенами суда, приветствуют друг друга, знакомятся, говорят о нуждах Майдана и новых протестных инициативах.
Это дело уже стало притчей во языцех не только во Львове. Оно получило огласку и в других городах Украины, и за ее пределами. Все началось 4 января, когда во двор дома, где живет священник с семьей, пришли представители ГАИ с рапортом, но без каких-либо доказательств.
- Из их вопросов я понял, что речь идет о моем участии в Автомайдане, к чему я действительно приобщался, - рассказывает о. Михаил. - Они также расспрашивали, где именно я был 29 декабря в 12.30, и был ли в селе Новая Петровка. Я не помнил каждый час того дня, о чем и сказал им. Однако они не ждали повторной встречи для уточнения обстоятельств. Вскоре я получил повестку в суд и протокол, написанный без меня. Это, думаю, специально спланированное дело.
Отец Михаил считает, что на него попали случайно, думая, что его микроавтобус - это машина какого-то предпринимателя.
Защищать священника взялись адвокаты "Дорожного контроля".
- К нам постоянно обращаются люди, участники Автомайдана, которых привлекают якобы за админнарушения, - рассказал Юрий Виняр из "Дорожного контроля". - Сколько точно таких людей, мы не знаем. Думаю, много. Только в одном Червонограде сегодня пять таких дел. Есть случай, когда человек вообще не был на месте, поскольку машина стояла на ремонте, но на него тоже составили протокол.
Отец Михаил видит два варианта развития событий. Если будет использован административный повод для политического давления, тогда следует подавать апелляцию и дальше - в Европейский суд по правам человека. Если же судья признает, что это фальсификация со стороны ГАИ, то нужно подавать иск против государства Украина о компенсации морального ущерба, а выигранные деньги передать на нужды пострадавших от беркутовцев.
- Как чувствуете себя в этом судебном процессе? - спрашиваю.
- Весьма спокойно и радостно. Это замечательная возможность проявить свою любовь к тем, кто стоит по другую сторону баррикад, но также подтвердить свое свободолюбие и достоинство. Победить можно только через ежедневное обновление самых себя, - улыбается священник.
Катехизис католической церкви: когда восстание является обоснованным?
Отец Михаил вместе с о. Василием Рудейко и о. Юрием Васькивым создали Церковь на Майдане - в переносном и прямом значении этих слов. Они были первыми священниками, приехавшими в ноябре на киевский Майдан и почти сразу отправившими там первую литургию.
Я встретилась с отцом в конце ноября возле палатки-часовенки УГКЦ перед стелой. Тогда Майдан был студенческим, без партийных флагов. Отец Михаил, чрезвычайно одухотворенный, был с дочкой и сыном. Мы поговорили несколько минут о креативной силе молодежи и разошлись. С тех пор на протяжении двух месяцев литургия и молитва продолжались изо дня в день, а о. Михаил, постоянно находясь на Майдане, исповедуя и причащая сотни людей, описывал его значение и важные сущностные моменты в своем блоге на Facebook, размещал свои размышления на YouTube. Позднее, когда начались инициативы Автомайдана, о. Михаил принимал участие в их движении.
Уроженец и подданный королевства Бельгия, он переехал на постоянное местожительство во Львов в январе 1992 г., чтобы развивать в Украине греко-католическую церковь. Женился на Иванне-Марии Крипьякевич. У супругов четверо детей. Первый ректор Львовской богословской академии (в нстоящее время - УКУ), доктор восточного церковного права, преподаватель богословия в УКУ, автор многих научных работ, многолетний капеллан всевозможных молодежных акций и лагерей. Основатель "Радіо Воскресіння" во Львове, Агентства религиозной информации и его еженедельника, составитель других религиозных изданий. Основатель и директор Института церковного права. Инициатор религиозной общины св. Климентия УГКЦ на ул. Генерала Чупринки во Львове. Почетный пластун.
"На Майдане я сделал для себя три важных открытия. Во-первых, иначе посмотрел на украинских мужчин. До того я много раз говорил, что у нас нет мужчин, и наши женщины плохо воспитывают своих сыновей, которые потом не могут быть главой семьи, нести ответственность, руководить. Однако сегодня мы видим много таких, чье слово является делом. Во-вторых, на Майдане исчезли конфессионные границы. Мы просто молимся, а не выясняем, в какую церковь ходим. Другое понимание молитвы и вообще того, что инакость не означает большинство или меньшинство благодати. И, в-третьих, в Украине существует новое поколение патриотов, серьезная молодая сила, у которой здоровые корни", - считает священник.
Священник анализирует моральную составляющую права народа на восстание и отмечает, что катехизис католической церкви предусматривает пять условий, когда силовой сценарий морально допустим. Это возможно в случаях, когда продолжаются откровенные, тяжелые, продолжительные нарушения основных прав человека; после исчерпания всех других средств; если этот сценарий не вызовет еще большего беспорядка; если есть обоснованная надежда на успех; если рационально невозможно предусмотреть лучшее решение (ККЦ; 2245). "Применение силы не всегда идентично с причинением зла, но и неприменение силы не является идеей абсолютной, когда ее необходимое применение является защитой права и жизни человека, - подчеркивает о. Михаил. - Человек с его достоинством, правами также является храмом, нуждающимся иногда в защите, подобно тому, как в такой защите нуждался и храм, откуда Христос изгнал торговцев. Чаша терпения была переполнена, и не важно теперь, кто именно первый начал наступление с нашей стороны.
Мы уже победили. Просто некоторые вещи станут очевидными со временем".
Дело о. Михаила Димида - очень кристаллизировано по своему символическому контексту. И именно поэтому - гротескно абсурдно. Кажется, все мы получим замечательную возможность еще раз весьма выразительно и публично засвидетельствовать правду: внешне этот процесс уже даже сегодня напоминает настоящий вертеп, со всеми его мистерийными содержаниями и выразительными действующими лицами - ангелами и чертями. На более глубоких, внутренних уровнях этот процесс является ничем иным, как очередной волной подъема: непосвященные начинают приобщаться к активной борьбе, и эта активность начинает расходиться концентрическими кругами. В нынешней больной реальности это дело выглядит красивым подарком со стороны режима, поскольку стало новой точкой массовой мобилизации, разворачивающейся с каждым днем все мощнее.