На минувшей неделе одной из самых обсуждаемых новостей в мире бизнеса стало приобретение швейцарской компанией Glencore и Катарским суверенным фондом 19,5% акций "Роснефти" - любимого детища В.Путина и И.Сечина, контролируемого государством через компанию "Роснефтегаз".
Сумма сделки в 10,5 млрд евро (11,3 млрд. долл.) является беспрецедентной, с учетом режима экономических и политических санкций, введенных против России в связи с оккупацией Крыма и агрессией против Украины в Донбассе. И хотя, как подчеркивают западные эксперты, режим санкций прямо не запрещает подобные операции, то есть участие американских и европейских компаний в процессах приватизации государственных компаний РФ (та же британская BP контролирует 19,75% акций "Роснефти"), до этой сделки инвесторы опасались иметь дело с Москвой, учитывая принципиальную позицию Вашингтона и Брюсселя. Известно множество примеров, когда западные банки предпочитали не рисковать, как это было, к примеру, когда Россия попыталась выйти на внешние рынки заимствований через выпуск евробондов. Нынешняя операция пробила огромную брешь в режиме санкций и рассматривается в мировой экспертной среде как еще одна победа В.Путина и И.Сечина. Еще одна потому, что в ноябре ЕС принял крайне противоречивое решение по расширению допуска "Газпрома" к газопроводу OPAL, а в начале декабря Турция ратифицировала весьма неприятное для Украины соглашение о строительстве еще одной игрушки Кремля - газопровода "Турецкий поток", преподнесенное пророссийскими СМИ не более, не менее как изменение стратегической парадигмы внешней политики Турции. В каждой из этих историй, особенно, что касается "Роснефти" и Турции, имеется множество подробностей, которые необходимо учесть, чтобы дать ответ на вопрос: все ли так плохо в действительности, как выглядит? Известная поговорка гласит: дьявол кроется в деталях. Выясним для начала, что же в действительности произошло с "Роснефтью". Прежде всего важно понять, почему эта сделка вообще состоялась.
Тот факт, что российский бюджет отчаянно нуждается в деньгах, не является секретом уже второй год. В условиях крайне низких, с точки зрения Москвы, цен на нефть, а также огромных ассигнований на бряцание оружием и прямых затрат на войны в Украине и Сирии, бюджетообразующий нефтегазовый сектор России с задачей наполнения закромов родины не справился. Надежды на традиционный для Москвы инструмент влияния на рынки нефти - раскачивание ситуации на Ближнем Востоке - не сработал. Страны ОПЕК как и прежде не могли договориться об ограничении добычи, а государства Персидского залива во главе с Саудовской Аравией даже ее наращивали. В январе-августе доходы РФ от экспорта нефти упали на 27% - до 46 млрд долл. В этих условиях РФ также была вынуждена повышать добычу нефти (она к концу 2016 года достигла рекордного уровня) и продавать ее с минимальной рентабельностью. Кризисные явления наблюдались и в "Газпроме", и свидетельство тому - общее падение добычи газа на фоне активного переформатирования газовых рынков с учетом сланцевых перспектив.
Недовольство Путина этой ситуацией коснулось многих независимых и государственных компаний, и достигло даже "Роснефти" и неприкасаемого доселе И.Сечина. Как свидетельствуют осведомленные источники, ему лично была поставлена задача принести в казну сумму порядка 700 млрд руб. - то есть около 11 млрд долл. Именно столько и принесла сделка с Glencore и катарским фондом, ставшая результатом напряженной работы лично "Игоря Грозного" на протяжении всего 2016 года.
Структура этой сделки крайне любопытна. На самом деле один из крупнейших мировых ресурсно-сырьевых трейдеров, швейцарский Glencore, "рискнул" суммой всего в 300 млн евро, получив равные права в консорциуме с катарцами, которые вложили 2,5 млрд евро (каждый из партнеров получил по 9,75% акций "Роснефти"). Правда, партнеры договорились создать совместные инструменты для инвестиций в энергетические проекты, чтобы сравнять "счет". При этом недостающая основная сумма сделки финансируется крупным итальянским банком Intesa Sanpaolo. Glencore также заявил, что поддержит "рамочные гарантии" консорциума на случай резкого падения акций "Роснефти" на сумму 1,4 млрд евро, которые будут предоставлены группой российских банков. Швейцарский трейдер получил права на продажу ежедневно 220 000 баррелей российской нефти - явный рост по сравнению с соглашением от 2013 года, в котором объем продаж был определен в 190 000 баррелей (истекает в следующем году). Россия уже задолжала оплату за услуги трем международным трейдерам, которые помогают ей в условиях санкций продавать нефть: Glencore, Trafigura и Vitol, - и новая сделка должна помочь ей решить ситуацию с долгами. Любопытно также, что акции "Роснефти" были проданы с 5%-м дисконтом по сравнению с рыночной ценой на день сделки. После сделки акции "Роснефти" на Лондонской бирже выросли с 5,55 до 5,95 долл. за акцию. Важным фактором при этом было объявленное буквально в те же дни решение ОПЕК сократить добычу, а также информация о наличии договоренности со странами вне ОПЕК, в первую очередь с РФ, о сокращении поставок нефти на мировые рынки. Последовавший после этого рост цен на нефть несомненно сыграл на руку "Роснефти".
Вроде бы все поставленные цели достигнуты. Однако есть нюансы, которые остались в тени и выглядят достаточно странно. Так, еще недавно - год назад СЕО Glencore Айван Глейзенберг, известный своей агрессивной манерой ведения бизнеса, был занят продажей активов компании в связи с ее неудовлетворительным финансовым состоянием, вызванным падением мировых цен на сырье. Акции компании в сентябре 2015 года на Лондонской бирже упали за один день на 30%, и Glencore вмиг потерял 3,5 млрд фунтов. А.Глейзенберг был вынужден инициировать довольно существенную продажу активов. Были, в частности, проданы перуанские золотые прииски и канадские агропромышленные предприятия. Кроме того, Glencore приостановил выплату дивидендов. В результате реструктуризации акции компании в ноябре 2016 поднялись в цене вдвое. Нынешняя сделка подтвердила репутацию Глейзенберга как агрессивного инвестора, не боящегося рисков и долгов, и он уже объявил, что в следующем году компания восстановит выплату дивидендов. История компании Glencore (а Глейзенберг - плоть от плоти ее), по меткому замечанию одного австралийского эксперта, "читается как шпионский детектив", поскольку включает в себя длинную цепочку скандалов, обвинений в нелегальных сделках, коррупции, странных приобретениях и продажах. Однако для нас на данном этапе важно, что Glencore возник в этой истории не случайно, компания давно работала с Россией, и для нее технологии "русского бизнеса" новинкой никак не являются. Крайне любопытным представляется присутствие в совете директоров Glencore Тони Ховарда - в прошлом СЕО ВР, имеющего огромный опыт работы с "Роснефтью" и И.Сечиным лично, и являющимся ныне "неисполнительным" председателем совета директоров Glencore с 2014 года (вообще-то в совете директоров Glencore все "неисполнительные" кроме А.Глейзенберга). Т.Ховард также возглавляет совет директоров турецкой компании Genel Energy с существенными активами в иракском Курдистане, и ее интересы в регионе очень даже зависят от сотрудничества с РФ. Возможно, именно он и помог Glencore уладить сделку с "Роснефтью".
Что касается Катара - члена ОПЕК и верного союзника Саудовской Аравии, то его роль в этой операции до конца не ясна. Известно только, что в начале года эмир Катара Тамим бин Хамад аль-Тани посетил Москву и имел двухчасовую встречу с Путиным за закрытыми дверями. Эксперты не исключают, что именно на этой встрече были достигнуты договоренности, часть из которых стала явной сейчас. Существует версия, что Катар пытается договориться с РФ о поствоенном устройстве Сирии, при котором Катару будет предоставлена возможность проложить газопровод через Сирию и Турцию в Европу. Есть серьезные сомнения в том, что именно такой способ поставок газа на мировой рынок интересует Катар, но вот то, что Катарский суверенный фонд ищет проекты для инвестиций повсюду, в том числе в Украине, - факт.
С политической точки зрения сделка с Glencore и Катаром рассматривается как существенный успех Кремля. Ведь "Роснефти" удалось привлечь европейского инвестора, что размывает режим санкций, и Катар, который всегда рассматривался как союзник Саудовской Аравии и Вашингтона. А ведь еще в апреле 2016 года в качестве основного претендента на покупку эксперты называли китайскую государственную корпорацию CNPC. Китайцы имеют серьезные интересы в России - в 2013 году "Роснефть" и CNPC договорились о поставках 365 млн тонн нефти в Китай в течение 25 лет, и это в дополнение к 300 млн тонн нефти, о которых было договорено в 2009 году. Когда зашла речь о возможной продаже 19,5% акций "Роснефти", китайцы высказали серьезный интерес, однако выдвинули одно условие: пропорциональное участие в совете директоров. По имеющейся информации, И.Сечин был этим крайне недоволен, поскольку новый инвестор мог бы войти в соглашение с ВР и получить блокирующий пакет. Поэтому он высказался за поиск двух инвесторов, что должно было бы сделать образование неугодных ему союзов маловероятным. В конечном итоге именно такой вариант и стал реальностью.
Любопытно также обратить внимание на крайне показательные события, предшествовавшие сделке. За месяц до "приватизации" "Роснефть" выкупила у своей материнской компании "Роснефтегаз" ровно 19,5% собственных акций, совершив тем самым простой перевод денег в государственный бюджет еще до того, как были привлечены иностранные инвесторы. А еще месяцем ранее "Роснефть" купила более половины акций компании "Башнефть", улучшив тем самым собственные корпоративные показатели. Все эти похожие на рыночные, но все же типично российские перекладывания денег из одних карманов в другие, скорее всего, свидетельствуют о том, что Кремль уже скребет по сусекам, и добрался до святая святых - "Роснефти". Бюджет получил нужные ему "на войнушку" деньги, а вот то, что И.Сечину удалось потом компенсировать свои затраты с помощью привлечения инвесторов, среди которых швейцарская компания и итальянский банк, действительно ставит под вопрос эффективность режима санкций.
Вторая "победа" Кремля, на этот раз на турецком фронте, также выглядит несколько иначе, чем ее преподносит Москва. В частности, ратификация соглашения вовсе не означает, что "Турецкий поток" начнет немедленно строиться. В договоре речь идет прежде всего об одной нитке, в Турцию, вторая прописана лишь схематично. На сегодняшний день нет ни технико-экономического обоснования проекта, ни экологического анализа, который необходим по целому ряду международных конвенций, и, что самое главное, уже второй год турки ждут обещанную скидку на газ в 10,25%, которая должна, по их мнению, действовать задним числом, начиная с 1 января 2015 года (турецкий "Боташ" подал на "Газпром" в суд по этому поводу год назад). В Турции далеко не все эксперты разделяют газпромовский энтузиазм по поводу того, что этот проект выгоден Турции, а строительство может начаться уже в конце 2017 или в начале 2018 года, c тем, чтобы закончить его к концу мистического 2019 года (окончание транзитного соглашения с Украиной) и обеспечить Турцию прямыми поставками из РФ. В Турции также хорошо понимают, что вторая ветка "Турецкого потока" может быть построена только в том случае, если ЕС ее одобрит, что на сегодня далеко не является очевидным. Учитывая, что на экологическое обоснование предыдущего детища Кремля - проекта "Южный поток" ушло полтора года, а "Газпром" и лично В.Путин сегодня совершенно не в настроении давать туркам скидки, да еще торговать с ними "за газ" в национальных валютах (что, безусловно, крайне выгодно Анкаре), имеются веские сомнения в практичности заявленных планов. Однако 8 декабря появилось одно крайне неприятное обстоятельство. В Амстердаме компания South Stream Transport B.V., которая и занимается "Турецким потоком", подписала контракт со швейцарской компанией Allseas Group S.A. на строительство 900-километровой первой нитки морского участка "Турецкого потока" с опционом укладки второй нитки. Для выполнения этих работ компания планирует привлечь новейшее строительное судно Pioneering Spirit, оснащенное шестью установками для сварки и нанесения на стыки необходимого защитного покрытия. Видимо, опыт предыдущего партнера "Газпрома" по "Южному потоку" - итальянской компании Saipem (дочки Eni) швейцарцев ничему не научил. Уже более года тому назад Saipem подала в Международную торговую палату иск на 759 млн долл. неустойки за разрыв контракта. Тогда платформы Saipem для прокладки труб шесть месяцев простояли в Черном море без дела, пока компания не вывела их на другие проекты. А ведь и тогда были подписаны все межгосударственные соглашения (их было пять), и даже договоры между компаниями - операторами участков "трубы". Так что вопрос о том, когда и как "Турецкий поток" станет реальностью, остается открытым. А вот тот факт, что и в приватизации "Роснефти", и в истории с "Турецким потоком" активную роль внезапно стали играть швейцарцы, не может не настораживать. Ведь эта страна хоть и не является членом ЕС, все же присоединилась к общеевропейскому режиму санкций. Политический и экономический гамбит, который Россия затеяла к осени, свидетельствует об одном: наличие определенной уверенности в том, что валюты в стране предостаточно, особенно в корпоративном секторе, не удовлетворяет Кремль. В 2017 году только по долгам российских компаний надлежит выплатить кредиторам 27 млрд долл., а в 2018-м - 34 млрд, плюс бюджет трещит по швам, и давно. Для того чтобы выжить, необходимо либо санкции отменять, что пока не является очевидным, либо добиваться роста цен на нефть и газ, в том числе привлекая стратегические резервы типа "Роснефти" и политическое лобби в Евросоюзе, как это было с OPAL, или пытаясь подкупить турок, как это происходит с "Турецким потоком". "Швейцарский прорыв" фронта санкций в этом контексте выглядит неверным сигналом, и об этом со швейцарцами необходимо говорить.