Во всяком процессе важно чувствовать меру. В том числе в процессе революционном.
Сама по себе революция - стихия разрушительная, и созидательного в ней мало. Созидательной как раз является постреволюция - сумма процессов, наступающих после того, как революция начинает идти на спад. Революция - это отрицание и искоренение старого. Ни одна революция не сделала людей счастливыми. Но постреволюция дает шанс. Дантон, Марат, Робеспьер разрушили старую бурбоновскую Францию. Наполеон создал новую Францию - более влиятельную и величественную, чем во времена Людовиков. Но для этого ему пришлось остановить революцию.
Это только поэты громко заявляли: "Есть у революции начало - нет у революции конца". Бесконечная революция ведет к тотальной деградации, на фоне которой прорастают все возможные общественные пороки. Авторитет власти полностью исчезает, общество превращается в толпу, толпа заставляет потакать ее прихотям. Вот к чему приводит "перманентная", постоянная революция. Классик русской поэзии эпохи Серебряного века, Константин Бальмонт писал: "Когда революция переходит в сатанинский вихрь разрушения - тогда правда становится безгласной или превращается в ложь. Толпами овладевает стихийное безумие, подражательное сумасшествие, все слова утрачивают свое содержание и свою убедительность. Если такая беда овладевает народом, он неизбежно возвращается к притче о бесах, вошедших в стадо свиней".
Именно потому сегодня важно не реанимировать революцию ("Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем"), не апеллировать к мечтам и грезам двухлетней давности, а говорить о необходимости перехода к созидательному процессу - воссозданию государства, возрождению экономики, объединению нации на прагматической - но не этнической - основе.
Заметьте: я говорю именно о постреволюции, а не о контрреволюции (о которой, чего уж греха таить, мечтают многие представители эмиграционных политических кругов, потеряв власть в 2014-м и не осознав, что во многом сами же привели к этой самой потере власти). Контрреволюция - это тоже вариант деградации, ибо она предвидит восстановление старого строя, старых порядков, старых людей во власти. Я говорю не о процессе замены большевиков Романовыми, якобинцев -- Бурбонами, хунвейбинов - гоминдановцами. Речь идет о создании условий для развития страны и о ее радикальном обновлении.
При этом не избежать большой работы над ошибками. Революционные потрясения если не "убивают" нас, делают нас сильнее. Дают шанс провести ретроспективный анализ: отчего сложилась революционная ситуация, что было катализатором, все ли мы сделали, чтобы избежать взрыва народного гнева, смогли ли уберечь себя и страну от тушения пожара "бензином" поспешных решений и действий, достаточно ли приложили усилий в самых разных сферах (от образования до тяжелой индустрии), чтобы фундамент нашего государства - наши с вами сограждане, их надежды, потребности получили достойный отклик от власти, от политического класса? На большинство этих вопросов ответ один: увы, недостаточно. Но жизнь дана нам Богом, чтобы учиться, менять себя и мир к лучшему. Преодолевать кризисы собственные и общие, те, что бушуют над странами и народами. Бушуют и в Украине.
То, что сегодня скромно называют "поиском пути выхода из кризиса", должно называться более просто и честно: необходимостью выхода из состояния революции. Кризис - не причина, а следствие. И единого рецепта быть не может - нужна коллективная работа над программой стабилизации общества.
Пока же хочу акцентировать внимание на нескольких тезисах.
Тезис первый: Украине необходимо примирение.
Именно с примирения начнется долгий и трудный путь к возрождению нашей страны. С примирения в сердцах, умах и делах. Ожесточение и злоба достигли в Украине невиданных до сих пор масштабов. Это ожесточение и очерствение уже привело к неисчислимым бедам и потерям, повлекло за собой дегуманизацию миллионов граждан в глазах друг друга, привело к тысячам погибших и миллионам разбитых, искалеченных судеб. Нужно остановить эту "чуму". Не должно быть конкурирующих и ненавидящих друг друга Востока и Запада, Львова и Донецка. Наша сила - в многообразии, в содружестве культур, мировоззрений, общности народов, населяющих Украину. Не может быть диктата одного образа мыслей, одного мнения и одного мировоззрения. Это следует понять и принять. Только так мы сможем остановить все разрастающуюся спираль насилия, все углубляющийся раскол в обществе.
Для меня абсолютно очевидно, что основой для подобного примирения могут быть только наши традиционные консервативные ценности, наша тысячелетняя христианская мораль. Украина была, есть и будет христианской страной, православной в своем подавляющем большинстве. Это точка опоры, которая у нас есть, и которой грех не воспользоваться для объединения, сплочения страны.
Тезис второй: оздоровление политической и экономической жизни должно сочетаться с оздоровлением духовным.
Всякая революция - это сон разума, порождающий таких чудовищ, которых даже не мог представить великий Гойя. За последнее время мы стали свидетелями разного рода разрушительных инициатив, направленных на борьбу с традициями либо же на создание новых традиций (зачастую под соусом "возвращения к собственным корням и истокам").
Две концепции - восточная и западная, галицкая и юго-восточная, "львовская" и "донецкая" - сосуществовали в Украине на протяжении долгого времени и ярко проявились после провозглашения независимости. В этом нет ничего особенного - таков удел многих нынешних государств. Но попытка навязать друг другу свою концепцию как единственно правильную - это путь в тупик.
Украина может развиваться лишь как государство с несколькими концептами и несколькими традициями. Это касается и языка, и религии, и истории, и политических предпочтений. Нельзя возвеличивать в общеукраинском масштабе Бандеру и Шухевича в ущерб другим героям. В национальном пантеоне должно быть место и для националистов, и для коммунистов, которые по-своему были патриотами и тоже боролись за лучшее будущее Украины, но под другими знаменами. Нужно дать право разным частям народа, разным регионам на свои памятники. Искать объединяющее, а не разобщающее. Следует понимать, что если исходишь из аксиомы, что Украина - это земля наших детей, а не поле битвы предков, гораздо проще найти причины и возможности для единения. Нельзя диктовать условия, на каком языке общаться, молиться, учиться, думать, признаваться в любви. Нельзя делить политические партии, действующие в конституционном поле Украины, на "правильные" и "неправильные". Нельзя делить на "правильную" и "неправильную" Украину. И нельзя считать, что у кого-то - кроме Бога - существует монополия на Истину.
Робеспьер и Троцкий, Мао и Пол Пот старались покончить с прошлым, с традицией, создать новую псевдотрадицию. Но есть незыблемые основы, с которыми необходимо считаться. Здоровый консерватизм был тем предохранителем, который каждому народу давал возможность возрождаться после перенесенных потрясений. Консерватизм всегда базируется на семейных ценностях, исторических традициях и на Церкви как сообществе людей с общими морально-нравственными основами. Сегодня мы видим попытки разрушить все три основы - с разных сторон и под разными предлогами.
А рука об руку с разрушением духовным идет разрушение экономическое. Практически исчерпан огромный, доставшийся нам от советской эпохи, промышленный багаж. Страна стремительно теряет остатки своих высокотехнологических производств, конкурентные отрасли, рынки, преимущества. Болеющая духовно Украина покрывается язвами экономической катастрофы.
Осознание этой драматической тенденции заставляет искать способ противостояния ей. Как следствие - третий тезис: Украине необходима новая индустриализация.
На протяжении ХХ в. Украина развивалась именно как индустриальное государство. Ее промышленный потенциал был одним из самых высоких не только в СССР (он уступал только Российской Федерации), но и в Восточной Европе. Ни одно государство Совета экономической взаимопомощи (кто еще помнит о таком экономическом объединении) не могло сравниться с УССР в объемах промышленного производства. Более того: можно смело утверждать, что Украина (в рамках Союза) была донором для многих из центрально- и восточноевропейских государств, их экономик.
За годы независимости многое изменилось - народная собственность советских времен была приватизирована, частично модернизирована; время тоже внесло коррективы - многие предприятия перепрофилировались или нашли новые рынки сбыта. Но все же промышленный потенциал продолжал составлять основу украинской экономики.
Адепты европейской интеграции указывали (причем справедливо) на то, что индустриальный сектор является одной из преград на пути евроинтеграции: жестко регламентированный Общий рынок европейских государств не был готов к поглощению Украины с ее промышленностью: во-первых, вопрос упирался в квоты на промышленную продукцию, во-вторых, в стандарты; в-третьих, в необходимость многомиллиардных компенсаций за закрытие целых секторов экономики. Соглашение об ассоциации с ЕС тоже предвидело, что Украина в скором времени может оказаться в ситуации, при которой ряд предприятий (в том числе флагманов украинской индустрии) будут вынуждены остановить работу, и об этом честно предупреждали еще в 2013-м. К сожалению, в погоне за эффектной, где-то даже позерской внешнеполитической победой украинское руководство не думало о механизмах смягчения удара по украинской экономике по принципу: "Я подумаю об этом завтра".
За последние два года в Украине сложилась катастрофическая ситуация в промышленности. Часть объектов находятся на неконтролируемой Киевом территории (и если говорить объективно, это ощущается и на деятельности предприятий на "основной" территории страны, к примеру, некоторые металлургические предприятия приспособлены под уголь, который добывается исключительно в Краснодоне). Как результат, промышленные гиганты ("Южмаш", "Азовмаш") практически остановлены. "Турбоатом", "МоторСіч", НКМЗ, "Электротяжмаш" - на грани остановки. Под угрозой сокращения оказались 2,5 млн рабочих мест в сфере промышленности. Рекомендации вроде "рабочих, потерявших рабочее место, надо стимулировать к тому, чтобы они развивали сферу услуг", - утопичны: представьте себе процесс превращения слесарей, токарей, литейщиков, сталеваров и прочих в парикмахеров, официантов, массажистов, продавцов. Да, изменения неминуемы, таковы условия меняющегося мира, перехода на новый технологический уклад. Но это должна быть эволюция длиной в поколение, а не катастрофическое "цунами" в угоду сиюминутным потребностям.
На самом деле деиндустриализация может обернуться для страны куда более жестоким экспериментом над обществом, чем сама индустриализация 30-40-х прошлого века, основным побочным эффектом которой стала попытка уничтожения классического украинского села. Деиндустриализация - это попытка уничтожить украинский город, а большинство таких городов расположены на Востоке Украины и в политическом плане являются электоральной проблемой для нынешней власти. Ведь именно индустриальные центры интернациональны по своей природе и не могут служить электоральной базой для нынешней власти, представляющей интересы импортеров, торговой элиты, офисных работников и тех, кого классики более сотни лет тому назад назвали "мелкими лавочниками". В этом отношении природа индустриальных городов и городов торговых - совершенно разная. И оба типа имеют право на существование в нашей стране. Сосуществование, а не вытеснение одних другими. Синергия взаимодействия, а не Руина взаимного уничтожения.
Не деиндустриализация, а именно индустриализация - но новая, ориентированная на четко определенные рынки и сектора экономики, на модернизацию производства, на конкретный сегмент потребления - необходима сегодня Украине. Это даст новые рабочие места гражданам, новые поступления в бюджет, новые средства для развития. При этом стимулировать необходимо в первую очередь внутренний рынок - это к вопросу о рынках сбыта. Именно развитие инфраструктурных проектов выводило из глубокого кризиса и Соединенные Штаты, и Германию, и даже Китай. Безусловно, это хороший рецепт экономического подъема и для Украины.
Общемировым трендом, родившимся в ведущих экономиках, становится понимание, что в ближайшие десятилетия национальные экономики будут иметь рост в первую очередь за счет стимуляции покупательской способности нашего населения, монетизации социальных отношений государства с гражданами, передовых монетарных инструментов, таких как "вертолетные деньги", являющиеся, по сути, прямой раздачей денег населению. Что повлечет за собой рост сферы услуг, малого и среднего бизнеса. И это - тоже сценарий для подъема отечественной экономики.
Но следует понимать, что только вокруг мощной передовой индустрии в Украине (как и повсюду в мире) возможно развитие малого и среднего бизнеса, внутреннего рынка, рост реальных доходов граждан, формирование того самого, столь необходимого, третьего сектора, гражданского общества. Без индустриального основания никакой рост невозможен.
Мы уже сейчас безотлагательно должны ответить себе, какое государство строим: сильную и самостоятельную Украину со сбалансированными отношениями с внешним миром и с внешней политикой, подчиненной национальным интересам, либо же такого себе огромного хомяка, у которого, как известно, в жизни три задачи - поспать, поесть и сдохнуть (применительно к Украине - раздерибанить собственность, набрать кредитов и быть разобранным на "запчасти" сильными игроками)?
И здесь напрашивается четвертый тезис: Украина должна на время отложить интеграционные планы и поставить в качестве основной задачи укрепление национального государства.
Это отнюдь не значит, что нам необходимо совершить разворот, подобный развороту Виктора Януковича. Это значит ровно то, что сегодня европейская интеграция не является лучшим вариантом для Украины. Повторю заглавный тезис - во всем нужна мера!
Давайте говорить откровенно: у большинства украинцев - абсолютно иждивенческий подход к евроинтеграции. Мол, мы станем частью Европы, и Европа сделает нас богатыми. Кстати, этот же подход социологи наблюдали и у ряда других стран - в Болгарии, Румынии, некоторых государств бывшей Югославии. Советский Союз приучил к многоуровневому патернализму и иждивенчеству как собственные республики, так и страны СЭВ. А ведь Евросоюз - не благотворительная организация, которую будут мучить вопрос "как нам обустроить Украину?". Руководство ЕС вряд ли просыпается со словами: "Что ты сделал для Украины?". Да и фактор России - крупнейшего рынка и торгового партнера - постоянно будет довлеть над лозунгами об извечной европейскости Украины.
Для меня понятно одно: Украина должна вести переговоры с Европой на равных, а не как бедная родственница. Но для этого она должна состояться не как объект европейской политики, а как субъект региональной политики. Украине для начала необходимо сделать все, чтобы стать региональным лидером, предложить уникальный продукт с высокой добавленной стоимостью, стать интересной как политический (и геополитический) партнер - и только тогда можно поднимать любые интеграционные вопросы.
Экономические и торговые предложения, диктуемые сегодня Евросоюзом, мягко говоря, не выгодны Украине. Это игра в одни ворота с заведомо понятным победителем. Европа отдаляется от Украины, несмотря на заверения в близком безвизовом режиме и поддержке реформ. На самом деле квоты на поставки продукции из Украины в ЕС просто смешные. Мы потеряли возможность наполнять бюджет за счет транзита из Европы. Мы лишились протекционистских механизмов в различных отраслях, в том числе и сельском хозяйстве. Целый ряд отраслей экономики поставлены под угрозу уничтожения, например машиностроение и кораблестроение, самолетостроение и космическая отрасль.
Зацикленность, зашоренность - главные враги эффективности. Отчего бы нам сейчас не инициировать создание Черноморско-каспийского торгового союза? Рынки региона нам знакомы, они достаточно емкие и, главное, подходят нам по технологическому уровню. Акцентированное движение в черноморско-каспийский регион сможет хоть частично компенсировать временные потери нашей экономики в связи с тяжелыми политическими и экономическими отношениями с Российской Федерацией.
Более того, уже сегодня Ближний Восток и Центральная Азия - едва ли не основные рынки сбыта для украинских товаров, особенно сельскохозяйственных продуктов, металла, строительных материалов, удобрений. У Украины и стран региона совместные геополитические интересы. Почему бы не развивать приоритетные отношения с Казахстаном, Турцией, Ираком, Ираном, Азербайджаном, Туркменистаном?
Да и в вопросе экономических отношений с Российской Федерацией рано или поздно восторжествует здравый смысл. Страница конфронтации, недружественных действий, откровенного волюнтаризма обязательно будет перевернута. Россия - это наш неизбежный, самой историей и географией предопределенный стратегический партнер. Огромная протяженность совместной границы обуславливает эту прописную истину. Законы экономики говорят, что после внутреннего рынка для любой передовой страны главными являются рынки ближайших, с общей границей, соседей. Поэтому, очевидно, что со временем мы вернемся на огромный российский рынок, и это возвращение станет настоящим прорывом для украинской экономики и огромным шагом к ее возрождению, а значит, к общему благосостоянию.
Для всего этого нужна небольшая коррекция: быть прагматиками, а не фанатиками, и к европейской интеграции относиться, как к возможности, но не как к религии.
Европе наша промышленность, наши отрасли с высокой добавочной стоимостью, по большому счету, не нужны. Но это отнюдь не означает, что они не нужны Украине.
Пятый тезис, напрашивающийся в развитие темы, состоит в том, что Украине необходимо избавиться от порочной практики жизни в долг - с надеждой, что когда-то все вопросы, связанные с западными кредитами, решатся сами собой.
Мне не раз приходилось слышать слова о том, что Украине не придется выплачивать все долги по кредитам. Дескать, придем в Европу, и Запад нам спишет наши долговые обязательства, как в начале 90-х списал половину долга Польше. Мол, мы им покажем реформы, а они нам - бац! - и спишут долги.
Я не говорю о том, что реформы - как и демократия, европейские стандарты и прочие вещи - нужны не Европе. Европа уверена, что они необходимы нам. Поощрять человека только за то, что он умывается и чистит зубы, никто не станет - гигиена необходима в первую очередь самому человеку.
К тому же Украина - не Польша. В начале 90-х прошлого века действительно сложилась уникальная ситуация, при которой из Польши начали делать образцово-показательную страну, на примере которой можно было показать другим странам Восточной Европы возможности при переходе от социалистического хозяйствования к рыночной экономике. Для Польши было сделано немало исключений, и это касается не только долговых обязательств. Польша получила де-факто льготные условия при вхождении в европейский общий рынок (ни Чехия, ни Венгрия, ни Словакия, ни страны Балтии такими условиями не могли похвастать). Что должно заставить Евросоюз пойти сегодня на уступки Украине?
Я довольно скептически отношусь к тому, что Лешек Бальцерович на посту советника президента Украины сможет повторить путь, который прошла Польша. Бальцерович провел не реформы, а предреформы - комплекс действий по спасению польской экономики. Реформы начались позже - после "шоковой терапии" Бальцеровича. В Украине же взяли курс на осуществление реформ, после которых потребуется шоковая терапия и программа спасения страны.
Мы просто обязаны реализовать систему, позволяющую обеспечить приток инвестиций вместо кредитов. "Деньги одалживаются чужие и на время, а отдаются свои и навсегда", - говорил, кажется, Черчилль. И можно добавить: плюс проценты. Плюс проценты с процентов (особенность кредитов от МВФ).
Увидеть, к чему приводит политика непродуманных кредитных займов, можно на примере Либерии или Аргентины. В первом случае каждый гражданин довольствуется в среднем 90 центами - одним долларом в день, но государство выплачивает по долгам перед МВФ суммы, равнозначные трем долларам в день на каждого гражданина. Во втором случае два дефолта привели к тому, что земля в Аргентине и ряд стратегических объектов перешли в собственность внешних кредиторов. Не думаю, что кто-то в восторге от того, что Украина может в перспективе столкнуться с комплексным, комбинированным вариантом.
И опять вопрос упирается в необходимость новой индустриализации, без которой в страну не пойдет инвестор.
Шестой тезис, проистекающий из предыдущих: главной задачей постреволюции в Украине должно стать установление новой системы ведения бизнеса, которая сделает невозможными рейдерские захваты, давление со стороны проверяющих структур и т.д.
Если сегодня Украина - по данным Heritage Foundation - находится на 162-м месте в мире в рейтинге экономических свобод (наихудший показатель для европейских государств), то это не просто тревожный звонок. Это уже колокол!
А задача экономической прозрачности не решается без целого ряда условий: без борьбы с незаконными вооруженными формированиями, которые терроризируют и захватывают предприятия лишь на том основании, что за ними - сила оружия; без программы трансформации финансово-промышленных групп внутри страны и стимулирования развития малого и среднего бизнеса - вместо популистской деолигархизации; без сокращения государственного аппарата и ограничения его воздействия на бизнес; без создания программы не борьбы с коррупцией, а искоренения основ коррупции; без радикального пересмотра разрешительной системы… Но ведь тогда будет разрушена Система? - в ужасе восклицают мои оппоненты. Но ведь вы же хотели революцию? Какая революция без разрушения Системы? - отвечу я.
Новая система функционирования бизнеса должна быть воплощена в законах. Всякая буржуазно-демократическая революция должна вести к расширению возможностей и инициативы людей бизнеса, к развитию среднего класса (который в Украине составляет около 10-12% от населения). Средний класс является носителем демократических ценностей. Демократия сильна тогда, когда она осознается как инструмент для достижения целей в руках среднего класса. Это - прописные истины. Если мы сейчас отказываемся от промышленной составляющей, от развития экономического потенциала страны, от новых прозрачных форм ведения бизнеса, значит, процесс, который назвали революцией, был революцией пролетарской? Бунтом низов?
Но это уже - философствования и казуистика. Чем больше я размышляю о событиях последних лет, тем больше прихожу к выводу о необходимости постреволюции и ее основных контурах. Необходимы быстрые гильотиноподобные решения в политической, административной, правовой сферах - своего рода Патриотический Акт, отметающий все, что накрутили и наворотили за последние годы, и задающий рамки новой политико-правовой и политико-административной действительности.
Заключение
Постреволюция в моем понимании - это необходимость прекращения экспериментов над традициями, которые рано или поздно все равно восторжествуют и вернутся на круги своя. Постреволюция - это торжество здравого смысла и общественного оптимизма, стабильность и стратегическое видение целей.
Я - патриот Украины. Свой выбор я сделал осознанно и не собираюсь от него отказываться. Я не кривил душой, принимая украинское гражданство, сколько бы ни утверждали противное мои недруги и кликуши от политики. С Украиной связана моя судьба, моя деятельность, я здесь живу, работаю, плачу налоги, принимаю законы, думаю о будущем. И мне небезразлична судьба страны, ставшей для меня Родиной.
Пишу эти строки в преддверии светлого и радостного праздника - Воскресения Господнего и надеюсь на возрождение Украины, возрождение толерантности, умеренности, душевности, стабильности, мудрости, умения находить компромиссы, которыми всегда славился украинский народ.