Опровержение:
"Опровержение. Я, Омелян Владимир Владимирович, сообщаю, что не соответствуют действительности мои утверждения о том, что Дубневичи хотят продавать "Укрзалізницю", которые были сделаны мной в должности министра инфраструктуры Украины и опубликованы 4 февраля 2017 г. в выпуске №4 (300) украиноязычной и русскоязычной печатных версий газеты Информационно-аналитический еженедельник "Зеркало недели. Украина".
"Опровержение. Я, Омелян Владимир Владимирович, сообщаю, что не соответствуют действительности мои утверждения о том, что участниками схемы отмывания средств ОАО "Укрзалізниця" являются фирмы, аффилированные с Дубневичами, которые были сделаны мной в бытность министра инфраструктуры Украины и опубликованы 4 февраля 2017 г. в выпуске №4 (300) украиноязычной и русскоязычной печатных версий газеты Информационно-аналитический еженедельник "Зеркало недели. Украина".
Комментарий редакции:
Это удивительный случай, когда судебное дело о попрании чести и достоинства выстроено на фигуре речи, а не на ложном факте. Конечно, братья Дубневичи не хотят продавать "УЗ" в прямом смысле, например, выведя ее на IPO, перепоручив Фонду госимущества или на сельском базаре. Тот факт, что народные депутаты, их юристы и тем более судьи фигур речи не понимают, с синекдохами не знакомы и стилистическим приемам не обучены, не удивляет. Удивляет, что из всего текста интервью с министром инфраструктуры честь и достоинство заслуженных работников транспорта задела именно эта довольно абстрактная фраза. Без внимания остались заявления о махинациях с закупками, миллиардных потерях госпредприятия, формировании лотов под конкретного поставщика, намеренном завышении цены, торгах и расчетах, проводимых в ручном режиме.
Даже второе опровержение министра, претендующее на конкретику, так безлико и обтекаемо выстроено истцом, что касается не конкретных компаний ООО "Экспозиция" и ООО "Арго", фигурирующих в расследовании НАБУ, например, а каких-то абстрактных "аффилированных фирм", и, по сути, ни одного конкретного факта из интервью не опровергает.
Помимо публикации абсурдных опровержений, Дубневичи также требуют удалить сам текст февральского интервью с министром Омеляном. Мы выполним и эту часть предписания. Нам искренне жаль, что юристы Дубневичей не дружны не только со стилистическими приемами, но и с основами компьютерной грамотности. Удаление не отменит того факта, что интервью и приложенные к нему документы прочитали свыше 60 тысяч человек. И они продолжат читать его даже после удаления с нашего сайта, потому что невозможно удалить текст из сети Интернет, если он уже растиражирован в новостях и социальных сетях, размещен на других сайтах, проиндексирован поисковиками и "закэширован". А "запрещенность" текста лишь подогревает интерес к нему. После решения суда количество тех, кто прочитал интервью с министром Омеляном, "пока его не удалили Дубневичи", выросло еще на 20 тысяч, и темпы не ослабевают. Так что в какой-то степени суд, а точнее, суды, сами того не желая, помогают восстановлению справедливости. Впрочем, им не зачтется.
Мы обращаемся в Генеральную прокуратуру Украины с требованием открыть уголовное производство по статье 375 Уголовного кодекса Украины "Постановление судьей (судьями) заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления" в отношении судьи Голосеевского районного суда Ладиченко С.В., а также судей Апелляционного суда г. Киева Украинец Л.Д., Онищука М.И и Шебуевой В.А. Дополнительное заявление о преступлении будет направлено в ГПУ и другие компетентные органы для соответствующего реагирования.
И основания у нас более чем веские. Во-первых, для удовлетворения подобных исков суды должны установить, что оспариваемое истцом высказывание является информацией, а не оценочным суждением, т.е. личным мнением ответчика. Во-вторых, информация должна быть негативной и недостоверной, т.е. сообщением о совершении истцом противоправного либо аморального поступка. А в данном случае действительности не соответствует ни первое, ни второе.
Кроме того, истец должен предоставить суду доказательства распространения ответчиком недостоверной негативной информации и наступивших в результате этого вредных последствий в виде причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации. И в иске должно быть отказано, если хотя бы одно из этих требований в суде не подтверждается. Норма, кстати, императивная, т.е. не подлежащая другому толкованию. Но для судей обоих инстанций законы не писаны.
Они безоговорочно признали негативной информацией, а не оценочным суждением высказывание В.В. Омеляна о том, что "Дубневичи хотят продавать "Укрзалізницю". А возражения наших представителей о том, что в этом высказывании нет ни одного признака, по которым определяется юридическое понятие "информация" - не указаны ни время, ни место, ни другие сопутствующие факты, на судей не повлияли.
С таким же "тщанием" судьи отнеслись к "доказательной базе" истца, приняв в качестве основного доказательства номер газеты со статьей "Бронепоезд коррупции" в виде никем не заверенной ксерокопии плохого качества. Хотя закон требует, чтобы печатные издания в качестве доказательств предоставлялись суду в оригинале. И даже если ты принципиально ничего, кроме газеты "Магистраль", не читаешь, ради суда можно было раскошелиться на один экземпляр "Зеркала недели. Украина". Но зачем, если победа и так у тебя в кармане?
В качестве доказательства публикации статьи на сайте истец предоставил распечатку статьи, удостоверенную на отдельном листе, а не на бланке, частным нотариусом Киевского городского нотариального округа Забавской Н.В. На этом листике написано, что ей был подан документ, который соответствует ведомостям, изложенным в оспариваемой статье. Что же это был за документ? Каково его содержание? Имеются ли в нем высказывания В.В. Омеляна в отношении Дубневичей? Это в ходе судебных рассмотрений выяснить не удалось. Как и то, почему нотариус Забавская не заверила подлинность распечатки статьи "Бронепоезд коррупции". Но украинские судьи, как и бумага, - все примут, все стерпят.
Но самое интересное то, что в иске нет надлежащих ответчиков, ведь В.В. Омелян был привлечен к суду как частное лицо, тогда как ответчиком по закону должно выступать Мининфраструктуры Украины, а министр мог бы выступать в суде только как третье лицо, а не ответчик. И Омелян дал интервью нашей газете, будучи министром, в рабочее время, в своем кабинете в здании Министерства инфраструктуры. А журналист и средство массовой информации освобождаются от ответственности в случае получения информации от официального лица. И по закону в таком случае суд не может обязать СМИ публиковать опровержение и тем более удалять публикацию.
Решение судьи нашли такое же изящное, как и все украинское судебное производство, - интервью Омелян дал как министр, а к ответу привлечен как частное лицо, в опубликованном редакцией опровержении указывает, что он министр, но письмо с опровержением, присланное редакции, подписывает как частное лицо. Не пытайтесь, не разберетесь.
Мы процитируем отрывок из письма Омеляна, присланного редакции, чтобы читатель мог ознакомиться не только с тем, что министр вынужден озвучить по решению суда, но и с тем, что он думает на самом деле:
"С момента моего назначения на должность министра инфраструктуры Украины я постоянно получаю многочисленные сообщения от работников ПАО "Укрзалізниця", мониторингового комитета ПАО "Укрзалізниця", представителей бизнеса, народных депутатов и граждан о значительном влиянии народных депутатов Украины, в частности Ярослава Дубневича, на процесс тендерных закупок, поставок продукции и услуг, кадровых назначений на железной дороге и т.п. Также Я.Дубневич лично отмечал, что влияет на руководство "Укрзалізниці" и ключевые кадровые назначения.
Об этих и других фактах злоупотреблений, которые имели документальное подтверждение в соответствии с требованиями законодательства Украины, я сообщил МВД, НАБУ, ГПУ, СБУ и средствам массовой информации.
Эти и другие материалы стали основанием для открытия уголовных производств, в частности, осуществления проверок в аффилированных с братьями Дубневичами фирмах. Соответствующая информация есть в открытых источниках, достаточно ввести в поиске словосочетания "Дубневич НАБУ", "Дубневич обыск", "Дубневич Генпрокуратура" и другие.
В то же время по иску Я.Дубневича решением Голосеевского районного суда г. Киева меня обязали принести извинения Я.Дубневичу и Б.Дубневичу и опровергнуть приведенные мною факты злоупотреблений братьями Дубневичами на "Укрзалізниці".
Имея перед собой морально-правовую коллизию, выполняю решение суда и приношу свои извинения народным депутатам Украины Ярославу и Богдану Дубневичам. В то же время моральная сторона дела оставляет много вопросов. Один из них: быть или не быть? Выполнять закон и сообщать правоохранительным органам и обществу об известных фактах злоупотреблений со стороны представителей власти или замалчивать их и становиться частью потенциальной коррупционной схемы? Для меня лично ответ очевиден - не молчать, потому что это значит - бороться".
Несмотря на то, что и наш представитель, и представитель В.В. Омеляна сделали все, чтобы доказать судьям правовую несостоятельность исковых требований Дубневичей и отсутствие состава гражданско-правового нарушения, судьи Ладиченко С.В., Украинец Л.Д., Онищук М.И и Шебуева В.А. пошли на явное нарушение закона и приняли заведомо неправосудные решения. И пусть об их мотивах мы можем лишь догадываться, наверняка они сводятся к недостойной внимания банальщине. А вот мотивы братьев Дубневичей, вынудившие их подать иск, куда интересней. Прочтите, не пожалеете:
"Поширена негативна і неправдива інформація про позивачів є стривожливою для виборців, колег. Змусила позивачів надавати пояснення, доводити свою правоту, відстоювати своє добре ім'я, терпіти недобрі жарти зі сторони недоброзичливців. Недостовірна інформація схвилювала рідних і близьких позивачів, які і без того постійно зазнають тиску через значну увагу преси та громадськості до їх діяльності та життя. Позивачі змушені були заспокоювати сім'ю, родичів та друзів, витрачати додаткові сили для збереження нормального укладу життя в умовах приниження їхньої честі та гідності".
Аж слезы наворачиваются. Правда, закон требует, чтобы каждое это слово было документально подтверждено доказательствами в суде, но разве до законности, если люди так страдают?