Накануне 24 февраля мне написал один известный европеец, который в тот момент чувствовал то же, что и многие хорошие люди в Европе — отчаяние и бессилие перед лицом надвигавшейся тьмы. Он предложил план: президент Украины должен срочно обратиться к нации с тремя месседжами. Первое: нужно избежать войны любой ценой, в том числе и ценой «болезненных уступок». Второе: украинцы и русские — все же братья, которые должны договориться. Третье: у украинцев и россиян общий враг — и это не Путин и не Зеленский, а... глобальное потепление.
Осознание общей опасности глобальной катастрофы должно было, в его понимании, открыть людям глаза и представить все разногласия несущественными. В этом его плане, как в зеркале, отразилась и наивность Европы, и ее многолетняя привычка жить в своей отдельной реальности. Реальности, которая посыпалась, словно карточный домик, ранним утром 24 февраля.
Я не буду цитировать, что написал тогда ему в ответ. Тем более, что человек он, правда, хороший, искренний и за месяцы войны помог многим украинским беженцам. Не его вина, что в 2022 году Запад проснулся в новой, более жесткой реальности, имея в голове лишь набор наивных клише и уверенность, что свобода — такая же самоочевидная вещь, как хороший эспрессо и круассан по утрам.
Почему Запад был не готов
24 февраля стало очевидно, что Европа долгое время жила иллюзией, из которой отчасти и выросла эта война. Жить иллюзией удобно, но в конечном счете почти всегда фатально. Украина не может позволить себе эту роскошь. В частности важно осознать всю меру неготовности, с которой встретил эту войну Запад и в которой отчасти он пребывает до сих пор. В первую очередь в корне неверно видеть эту неготовность только как продажность западных элит, которую успешно использует Путин. Продажность, безусловно, отчасти присутствует, но это лишь одна сторона проблемы.
Вторая сторона в том, что на протяжении как минимум трех десятилетий Запад вполне искренне культивировал уверенность, что любого врага можно превратить в друга, обняв его и начав с ним торговать и просто вести диалог. Особенно если этот враг находится по соседству, в Европе, и переплетается с ней в культурном, экономическом и историческом плане. Особенно если дружба с ним приносит немалые дивиденды.
В глазах многих представителей западной цивилизации любой враг — это просто недолюбленный, недоуслышанный, недопонятый друг. В этой системе координат, если у тебя в кои-то веки появился враг, подумай в первую очередь, что ты сам сделал не так. Западная политкорректность предписывает, что всамделишный враг может быть либо внутренним, либо общим — как глобальное потепление или голод в Африке. Иметь перед собой врага конкретного, лютого и однозначного, с именами и фамилиями, как, к примеру, нынешний путинский режим — для большинства современных европейцев предельно дискомфортно.
Поэтому не исключено, что как только закончится война (даже если по ее позорным итогам Путин останется при власти), образ России как врага начнет потихоньку таять и размываться. И в Москву могут вновь потянуться караваны вестников мира, пророков свободной торговли и проповедников протянутой дружеской руки. Нет, это не будет тотальная «зрада». Слишком велик шок этой войны, и слишком цинично воспользовался Путин наивностью Европы. Осадок останется. Но идеология и природа Европы в корне не изменится.
Коллективное ослепление вместо коллективного просвещения
В сущности, это светлая хорошая идеология. Что может быть лучшей панацеей от переполненной ненавистью европейской истории, чем синхронный отказ от образа врага и ненависти, пусть даже иногда и заслуженной? Проблема лишь в том, что этот рецепт — для XXI столетия, которое, как мы видим, наступило не для всех. Россия, к примеру, застряла в ХХ веке. Отказ от поиска врага не работает, когда твой сосед уже нашел его, и враг этот — ты. Именно поэтому в эпоху путинизма от западного прекраснодушия так часто смердит лицемерием.
Достаточно посмотреть на Папу Римского Франциска и его такое пламенное, бескомпромиссное осуждение войн в Сирии и Украине — при неспособности сказать вслух, кто же эти войны начал и ведет. Послушать Папу — складывается впечатление, что Алеппо бомбила бездуховность современного общества, а в Буче на курок нажимала инфантильная логика оружия. Политкорректно, красиво и — лицемерно. Христос, кажется, вряд ли бы одобрил. Возможно, даже сказал бы что-то прямое и недипломатичное, вроде «Да будет слово ваше «да, да», «нет, нет», а все, что сверх того, — то от лукавого».
То, что проповедует Папа, — на самом деле добровольное самоослепление, дабы не входить в конфронтацию с несовершенным миром и не принимать сложные решения, которых этот мир от тебя требует. К тому же слепота — это ведь тьма, а во тьме легче идти на компромиссы с совестью. Искать правду наощупь, где-то посредине, часто легче и комфортнее, чем просто открыть глаза и назвать черное — черным.
На таком подходе к жизни выросло не одно поколение коллективного Запада. Но вот пришел 2022 год, и розовая душа коллективного западного либерала запуталась в черной косматой бороде коллективного российского мракобеса. Варварское, дикое, немыслимое для современной эпохи нападение одной страны на другую на самом деле обнажило много грехов в западных обществах, о которых Папа, увы, молчит. Например, наивность одной их части и продажность другой. Это, безусловно, не то воспоминание, которое мир будет лелеять, но и не то, которое легко забыть. Станет ли оно шоком, который вернет, например, европейцев на грешную землю и принудит повзрослеть хотя бы в отношениях с Россией? В целом, вероятно, да — вопрос только в сроках.
«Смена времен»
27 февраля федеральный канцлер Германии Шольц, выступая перед Бундестагом, провозгласил так называемую Zeitenwende — в дословном переводе — смену времен. Суть состояла в том, что время неизменной привязки Германии к партнерству с Россией закончилось, страница перевернута, путинская Россия решила быть врагом, и чтобы достойно принять этот вызов Германии понадобится сила — моральная, военная, экономическая. Речь прозвучала настолько решительно, что показалось: эпоха розовых облаков в Европе и впрямь закончилась, Европа готова видеть правду, даже если она не «посредине», и решительно действовать в соответствии с этим пониманием.
Ну что ж, энергетическая политика Германии (да и большинства стран ЕС) действительно показала, что смена времен, если не наступила, то наступает. Плавучие терминалы для сжиженного газа стали расти подобно грибам, совместные с Россией энергетические проекты почили в Бозе, полупустые подземные хранилища наполнились, «северные потоки» канули с глаз долой в пучину Балтийского моря.
Это с одной стороны. А с другой — великолепные немецкие «Гепарды» оказались довольно медлительными животными, а «Леопарды» вообще затерялись в джунглях немецких политических раскладов. Немецкое оружие раз за разом обещалось, но так и не приходило. Вместе с надеждами на немецкое оружие таяла и надежда на немецкое лидерство в Европе. А без немецкого лидерства это уже будет совсем другая Европа.
На каком-то этапе Германия словно испугалась собственных смелых слов. Но не могла не видеть, насколько сильно в главном вопросе европейской политики ее обошла, к примеру, соседняя Польша. Немцы не могли не понимать, насколько плохо выглядят в этой ситуации. Ведь все помнят, что именно они помогли Путину превратиться из маленького никчемного человечка, случайно возглавившего Россию, в маленького никчемного человечка, разрушившего мир в Европе.
В итоге этих, без преувеличения исторических, терзаний зенитные танки «Гепард», хоть и с опозданием, но наконец «добежали» в Украину, да и суперсовременные противоракетные комплексы «Ирис-Т» — хоть и осенью, но наконец «расцвели». Поговаривают, что при продолжении активной фазы войны даже танки «Леопард» могут появиться на фронте.
В октябре федеральный президент Штайнмайер выступил с речью еще более пламенной, чем Шольц в феврале. Его призыв к немцам быть готовыми к сложным временам, его способность признать, насколько ошибочной была политика в отношении России, вообще представили Штайнмайера в новом свете. Кажется, он стал единственным из крупных политиков Европы, у кого хватило совести признать ошибки, за которые сейчас приходится расплачиваться такой дорогой ценой.
Иными словами, с этой самой «сменой времен» еще не все ясно. Накануне зимы 2022/23 Германия получила новый шанс показать, что заявленная сила у нее таки есть и процесс прощания Европы с таким привычным и уютным розовым облаком таки начался. Перед лицом варварской попытки отбросить мир на тридцать лет назад (а может и на все триста) Германия еще может научиться быть сильной. А если это сможет она, то сможет и остальная Европа.
Что будет после Херсона
В каком-то смысле и Берлин, и Вашингтон, и другие столицы сегодня вопросительно смотрят в сторону главной политической силы на европейском континенте — Вооруженных Сил Украины. Ибо мы живем в тот воистину исторический момент, когда мужество и героизм солдат, а не осмотрительность трусливых политиков решает судьбу континента.
Наступает решающий момент войны. Взятие Украиной Херсона, близость зимы и неспособность России повернуть стрелку войны на других фронтах создают у Запада и Кремля ощущение, что возможна пауза, которая перерастет в переговоры, которые перерастут в компромисс, который перерастет в захудалый, но мир. Отсюда и такое ощутимое сейчас в воздухе «замирание сердца» на Западе. Отсюда и поток намеков на желательность переговоров. Отсюда и внезапная готовность России без оговорок сесть за стол переговоров и начать говорить о мире.
Один из моих френдов на Фейсбуке даже описал его возможные контуры: Украина берет Херсон, получает электроэнергию ЗАЭС. Уничтожение электрической инфраструктуры прекращается. Украина благополучно зимует. Запад направляет ей крупный финансовый пакет помощи, а также, возможно, замороженные на Западе российские активы — полностью или частично. В обмен прочерчивается новая линия разделения по образцу той, что разделила Корею. С сохранением и закреплением российского контроля над большинством оккупированных ныне украинских регионов, включая Крым. Это все, разумеется, завтра. А сегодня... А сегодня ВСУ должны остановиться. Не исключал бы, что такой вот план действительно крутится в голове у многих на Западе и, вполне вероятно, в Кремле. Как бы абсурдно он ни звучал для нас в Украине.
Идея скармливания московскому крокодилу украинских земель ради мира во всем мире еще не умерла. И иллюзия непобедимости ядерной России — тоже. Под окном Украины уже некоторое время наблюдается сопение и копошение — это президенты, премьер-министры и их советники со всего мира подпрыгивают и суетятся, наперебой предлагая посреднические услуги в «достижении мира». У этой суетливой братии есть, правда, убедительная альтернатива — украинский солдат, у которого свой и, как показал опыт, довольно действенный метод в достижении мира. Он состоит в том, чтобы гнать оккупанта взашей с украинской земли. И народ Украины этот метод поддерживает, какой бы холодной ни была предстоящая зима.
Главной победой будет построение новой Украины
Выбирая сегодня этот путь — трудный, кровавый, холодный путь к освобождению наших земель и людей — мы должны понимать, что на следующем этапе войны нам будет в некоторых аспектах труднее, чем в эпоху «до Херсона». Отбрасывая соблазн быстрого мира, мы бросаем вызов не только России, но и многим за пределами Украины — тем, кто привык ради мира во всем мире обнимать чужих врагов и задабривать их за чужой счет. После этого рубежа у нас будет уже не такая горячая поддержка коллективного Запада и, возможно, глухое неодобрение коллективного не-Запада — Африки, Азии, Латинской Америки. Потребуются серьезные усилия украинской дипломатии для диалога с глобальным «агрессивно молчаливым большинством».
Но главное, мы должны понимать, что проигрывая войну, Путин сделает все, чтобы превратить в руину украинскую экономику — и на ее восстановление уйдут десятилетия.
Нет, нас никто не остановит, если мы сами не остановимся. Поддержка Запада не иссякнет — свидетельство тому позитивные для президента Байдена результаты промежуточных выборов в Конгресс, которые предвещают, в том числе и начало заката трампизма в США. Но энтузиазма и сочувствия, возможно, будет меньше. Как и оружия. Как и финансовой помощи для поддержания на плаву экономики. Путину не удастся превратить эту войну в народную и священную, но гнать на убой в Украину все новые полчища безгласных рабов он еще какое-то время сможет.
Также не стоит слишком уж очаровываться надеждами на новый «план Маршалла», подобный тому, который существовал в свое время для Германии. Германия тогда восстала из пепла не только и не столько за счет американской помощи (хотя она и была существенным фактором), сколько за счет самоотверженного труда целого поколения немцев. Готовы ли мы стать «великим поколением», которое сначала пойдет в этой освободительной войне до победного конца, а потом не испугается послевоенных трудностей, не уедет в эмиграцию, а закатает рукава, забудет старые дрязги и будет строить новую Украину кирпичик за кирпичиком, мост за мостом, завод за заводом?
Нация, которая смогла вдохновить мир своим мужеством на войне, безусловно, может вдохновить его и своим подвигом в процессе возрождения страны. Иначе будет стыдно перед историей и перед теми, кто принес на алтарь войны такие немыслимые жертвы. Но так же важно и то, что нельзя восстанавливать Украину, какой мы ее помним. Нужно восстанавливать Украину, как мы о ней мечтаем. У нас свое облако, с которого нужно слезть — облако коррупции, неверия в свои силы, несправедливости, склок. Когда с него слезать, как не сейчас?
Больше статей Александра Щербы читайте по ссылке.