Когда в дни прощания с Мирославом Поповичем меня спросили, что самое главное я мог бы сказать о нем, ответ появился сам собой. В нужное время он занял и отстаивал единственно правильную позицию в историческом выборе Украины - независимость.
Если кто-то считает, что этот шаг дался ему, как и многим интеллектуалам, которые создавали украинский национальный Рух под гибридным на то время (согласно партийной линии на перестройку) названием "Народный Рух Украины за перестройку" или присоединились к первым его рядам, естественно и легко, тот ошибается. Я был свидетелем, как параллельно с развалом советского мира из талантливого, известного и авторитетного в академической среде, но еще неизвестного общественной мысли философа постепенно, во внутренней борьбе с собственными наслоениями советскости и в публичных дебатах о независимости, возникала фигура Гражданина Украины. Одного из первых и ведущих граждан нашего культурного возрождения, которые задавали, как сказал бы сам Попович, стратегическую перспективу обществу, переживавшему смерть коммунистического режима и искавшему свою судьбу.
Поэтому в эти дни памяти Мирослава Поповича следует присмотреться к его фигуре - гражданина, рассудительного интеллектуала и талантливого философа. Это нужно не только для того, чтобы его безусловно увековечить в учебниках истории, названиях улиц, переиздании его произведений и многочисленных воспоминаний в СМИ. Соотносить и себя, и наше разнообразное общество с авторитетом этого человека всем нам нужно для собственного понимания: кто мы такие на самом деле и какое общество мы способны создавать. Такие вопросы следовало бы задавать себе. Какими людьми мы способны быть и какое государство мы строим с гражданами, большинство которых признает таких общественных деятелей и интеллектуалов, как Попович, моральным авторитетом для себя.
Разговор о Мирославе как о человеке и гражданине следовало бы начать с разговора о его персональных качествах, которые определили его путь к нынешнему общественному признанию. Вот что я сам наблюдал во время многолетнего общения с ним, когда писал дипломную работу под его руководством, рисовал веселую стенгазету, слушал его выступления на первых заседаниях Народного Руха в подвале на Чкалова, смаковал еду, которую он готовил для гостей на свои дни рождения, вплоть до последних дней его руководства Институтом философии.
Первое, что бросалось в глаза, - спокойная мудрость, несуетливая сдержанность в разговоре и, порой, размышления вслух. Можно было бы говорить о чрезвычайной скромности человека, если бы мы не видели его в состоянии настойчивого отстаивания собственной точки зрения, когда он не давал спуску явно ошибочной позиции, несправедливому мнению. Он показывал пример того, какой беспощадной бывает истина, когда за нее нужно бороться. В этом русле довольно продуманные дебаты с Леонидом Кравчуком - далеко не все, что можно вспомнить. Где-то в середине срока президентства Януковича, когда это уже становилось опасно и для самого Поповича, и для Института философии, которым он руководил, он без колебаний публично в СМИ называл его коррумпированный режим почти теми словами, которые потом зазвучали на Майдане.
Он всегда был в состоянии готовности думать и иметь собственную точку зрения. Такую способность называют еще критическим мышлением. Мои коллеги называют это иначе - присущим ему присутствием духа. Даже когда Мирослав уже тяжело болел, он старался отстаивать собственную свободу выбора поведения. Также он признавал и за другими безусловное право на собственную позицию. Его отношение к человеку начиналось и завершалось интересом к человеку как таковому, независимо от его должности или места в общественной иерархии.
Я бы сказал, что он принципиально не был идеологом, в том буквальном смысле идеологии как мысли некоей группы людей или политических взглядов, закрепленных в виде истинных предписаний. Для интеллектуала, и особенно для философа, трудно удерживаться от установок, ведь их, поверьте, совсем нелегкая работа - поиски общей истины, ценностей для всех даже там и тогда, когда их трудно увидеть в хаосе разбуженного общества. Впрочем, я и коллеги не помним случая, чтобы Мирослав читал мораль. И это очевидно влияло на других: в его присутствии было просто неудобно говорить ерунду или гадкие вещи, хотя, как и мы все, он любил хороший анекдот. Даже в его преимущественно молчаливом присутствии на встрече с действующим и экс-президентами они, как пересказывали мне, вели себя - не смейтесь - как думающие люди.
Он был беспафосным ученым, моральным авторитетом без морализаторства, вдумчивым голосом без напряжения, который не задержался ни в одной партии. Он был общественным генералом без армии, чье слово, впрочем, влияло на общество, к которому внимательно прислушивались не только тогда, когда оно звучало со сцены тревожного Майдана.
Его человеческие черты можно охарактеризовать одним предложением. Это - толерантность к поискам истины каждым и отстаивание такой толерантности в обществе.
Как ученый-интеллектуал он был способен на то, на что очень часто неспособные наши записные идеологи от политики и культуры. Мирослав Попович без колебаний отстаивал толерантность к исторической памяти прошлого. Это он говорил нам, гражданам, которые, принимая государственное тяготение независимой страны, должны принимать на себя ответственность за всю ее историю - и государства, начатаго универсалами Центральной Рады, и того, которое продолжило историю после гетманского переворота, и желто-голубой УНР, и красной УССР. Тогда, приняв такую историю, можно взять для настоящего и будущего все, что было в ней лучшего и вечного. И хотя в нашей истории как части "Красного столетия" - название книги, в которой Попович дал оценку событиям XX в., пропущены сквозь собственный опыт украинца, - преобладал цвет крови революции, большевистского террора и Голодомора, войны с тоталитарными режимами радикально "правой" нацистской и радикально "левой" коммунистической идеологий, - Мирослав обобщает исторический опыт с очевидной целью: напомнить нам его уроки, продемонстрировать взвешенность и объективность исторического понимания.
В последней, сугубо философской работе "Быть человеком", увидевшей свет в 2011 г., в центре россыпи мыслей о философии как положительной науке, то есть науке, которая не только задает вечные вопросы, но и старается дать на них практические ответы, вы найдете точные определения понятий, ставших центральными на Майдане. Это понятия свободы и достоинства. Одним из первых философов Мирослав Попович делает решительный шаг в том, что можно назвать экзистенциональным пониманием свободы, - объединяет свободу с национальной принадлежностью, идентичностью. Но национальная принадлежность не означает, по философу, поглощение свободы личности "своим" культурным миром с его устойчивыми традициями и границами "лишь своих" смыслов. Именно к такому одностороннему пониманию идентичности, как неоднократно и настойчиво подчеркивал он, тяготеют "правые" мировоззрения. Наоборот, утверждает Попович, национальная принадлежность создает для человека пространство свободного владения собственным потенциалом, когда дальнейшее развитие этой свободы означает выход за пределы замкнутых миров, овладение новыми опытами и культурными горизонтами.
Акцентирование на понятии достоинства как иммунитета человека, который защищает его от поражений, - еще одно общественное предвидение Мирослава накануне Революции достоинства. Это его точный ответ на вопрос: "Кем мы есть и должны быть?" - "Мы свободные люди в собственном независимом государстве, люди, которые отстояли и имеют собственное достоинство и для которых открыт весь мир".
Если вместе с Мирославом Поповичем спросить: "А какое общество мы способны создать?" - то его образ жизни и уроки подсказывают нам ответ, с которым он, думаю, мог бы согласиться. Это сообщество людей, имеющих собственное мнение, критическое мышление и не ведущихся на идеологическую пропаганду и популизм. Которые стараются благоразумно избегать крайностей "правой" и "левой" идеологий. Которые признают других и уважают постороннюю точку зрения, а также открыты для взаимодействия с другими. Которые чувствуют ответственность за всю, без исключения, историю своего государства и идентичности, соборно аккумулируя ее. То есть перед нами вырисовывается образ либерального современного общества, которое одновременно как объединяет свободы человека, так и холит и защищает свою национальную идентичность. Это является также абрисом европейского социального государства - Европы, которой он посвятил самые романтические строки философских раздумий.
Надеюсь, что из этих коротких воспоминаний вырисовывается адекватный образ Мирослава Поповича - философа и гражданина. А его фигура и наше уважение к нему создают представление о человеке в национальном государстве, в становлении которого он занял видное место. В нескольких недавних интервью он объяснял свой путь в философию словами: "Нам хотелось знать истину". Кстати, это, скорее всего, определение философии, которое отстаивает большую идею ориентации всей человеческой жизни на истину. Его первые работы были посвящены французскому экзистенциализму, но он признавал, что в условиях господства марксизма эта философия не давала прямого ответа на вопрос истины, которая могла бы быть альтернативной марксистскому мировоззрению, уже разлагавшемуся в радиации эпохи "оттепели", и ощущение горизонтов свободы. Экзистенциализм лишь демонстрировал иной подход к человеку и обществу. "А мы тяготели к рациональному осмыслению всего, что происходит вокруг", - говорил он.
Именно это привело его в философских поисках к изучению логики и методологии научного знания. Попович формулирует принципы структурно-семантического подхода в философии, что помогало ему на протяжении жизни выделять базовые элементы структуры того или иного явления и определять главную тенденцию его развития. Все это мы можем увидеть не только в его "Очерке истории культуры Украины" или оценках и анализе исторических событий "Красного столетия". Попович точно оценивал развитие политических событий в Украине, начиная с его активного участия в создании Народного Руха и завершая авторством многих критических по отношению как к власти, так и к оппозиции положений в авторитетных заявлениях группы "Першого грудня".
Философ, который искал истину в стенах академии, смог найти ее в публичном пространстве гражданского действия независимой Украины.
Благодарю коллег из Института философии НАН Украины им. Г.Сковороды Наталию Вяткину, Сергея Пролеева и Светлану Иващенко за воспоминания о Мирославе Владимировиче Поповиче, которыми я, надеюсь, правильно воспользовался.