Этот год не обещает отдыха, - сейчас мы снова "на пороге", и впереди маячит следующий. Осознаем мы это или пока нет, но история с Томосом - это кульминация украинской церковной политики. После нее, согласно сюжетной логике, должна наступить развязка. Хотя бы промежуточная. Что-то должно измениться - причем в корне - или в самой церкви, или в "церковном" разделе украинской политики, или в церковных представлениях и ожиданиях общества.
Гибридность для ПЦУ
Больше всего ожиданий и опасений в данный момент связано с тем, что "томосная победа" может увенчаться созданием государственной церкви. Может быть, неофициально. Или полуофициально. Но государственной церкви - быть.
Как может быть иначе? Государственная власть выступила главным действующим лицом истории с Томосом - пообещала, добыла, провезла по стране и со всеми познакомила. А "золотым призером" гонки стала УПЦ КП с патриархом Филаретом во главе. Это именно его победа, - патриарх не устает подчеркивать, буквально на каждом шагу. От состава первого Священного Синода, куда он ввел преимущественно "своих", названия новой украинской церкви - "Киевская митрополия Украинской православной церкви (Православная церковь в Украине)". Что бы об этом ни думали греки, которые настаивали именно на "ПЦУ". Для них УПЦ - ПЦУ, а для внутреннего употребления ПЦУ - УПЦ. Для них - Киевская митрополия во главе с митрополитом Епифанием. Для нас - Киевский патриархат во главе с патриархом Филаретом. Такое вот удвоение реальности. И не поймешь, то ли мы не можем оторваться от прежней, то ли никак не наберемся духу прыгнуть в следующую.
Но тыкать указательными в патриарха Филарета все же не стоит. Каждый доигрывает свои роли в своих спектаклях. Гораздо важнее то, что скрывается за фигурой мощного старца. Скромное обаяние главы ПЦУ составляет довольно приятный контраст - в речах, манерах и даже в выражении глаз. Но как будет с политикой? Патриарх Филарет никогда не скрывал приверженности идее государственной церкви, очень благосклонно отзывался о сергианской модели и патриархе Сергии, а учитывая его успешную карьеру в советской РПЦ, иначе и быть не может: патриарх всегда был искренним - и до УПЦ КП, и после. Что бы ни говорили его оппоненты.
Что ж, если бы это только от него зависело, в Украине наверняка появилась бы государственная церковь. Очень похожая на ту, которая существует в России.
Эти опасения, на самом деле, многих в церкви тревожат. В частности, именно перспектива "государственной церкви" нередко оказывается аргументом против перехода из УПЦ МП в ПЦУ. Личность патриарха Филарета многих в УПЦ МП отталкивает не столько сама по себе, сколько тем, что она означает. В частности, "национальную" церковь, чья основная функция - обслуживать "духовные" интересы национального государства.
Можно было бы заметить, что сейчас прихожане УПЦ МП находятся в структуре, которая также обслуживает интересы государства - соседнего. И это было бы правдой, по крайней мере отчасти. Однако отношения в УПЦ МП построены таким образом, что многие прихожане могут себе позволить этого "не замечать". Внутренняя политика церкви всегда была слабой стороной УПЦ МП. Слабость централизации, "федеративное" устройство и, главное, довольно равнодушное отношение священноначалия к тому, что делается на приходах, до последнего времени давали возможность "субъектам" УПЦ МП приспосабливаться к разным условиям и удерживать под общей церковной вывеской общины с очень разными взглядами. Была возможность закрыться в своих уютных мирках, избегать вопросов политики как "конфликтных" и жить, под собою не чуя страны. Кстати, для церковной общины в нормальной ситуации это вовсе не упрек.
Можно ли будет укрыться от политики или идеологии в государственном церковном проекте, созданном по лекалам патриарха Филарета? Общий глас: нет. Патриарх известен своей жесткой, авторитарной системой управления. А активное участие власти в проекте создания "своей" церкви почти наверняка обернется необходимостью "отрабатывать госзаказ". В результате мы можем увидеть в Украине "национальную церковь" - близнеца РПЦ, где проповедь "Русского мира" будет заменена проповедью украинской идеи.
Но многих это вовсе не отпугивает. Совсем наоборот. Если империя использует РПЦ и ее "национальные" филиалы для продвижения своих интересов, ничего зазорного нет в том, чтобы использовать национальную церковь для продвижения национальных интересов. РПЦ (частью которой является УПЦ МП согласно их же документам) фактически является государственной церковью Российской Федерации. Официально, конечно, она не "государственная", все сделано несколько стыдливо - "церковь с особым статусом". В общем, та самая гибридность, в которой мы любим упрекать своих оппонентов.
Если им можно, то нам - даже нужно. Мы ведь от них защищаемся. Вполне возможно, что ПЦУ будет претендовать не на государственный, конечно (конституция, все-таки), но тоже на какой-нибудь "особый статус".
На каком основании? Их много. Но главных два. Первое: церковь - фактор национальной безопасности. Второе - необходимость введения протекционистских мер в отношении отечественного товаропроизводителя на рынке духовных услуг. Эти вещи связаны, конечно.
"Особый статус" для ПЦУ может быть обоснован ее "особой ролью" в деле защиты государственных интересов. Правда, не знаю, как будут расставлены акценты теперь, когда стало окончательно понятно, что объединение церквей не случилось, - УПЦ МП остается с нами и, вероятно, надолго. Переходы, конечно, есть, и мы считаем и даже можем наблюдать за структурным приростом на интерактивной карте, но назвать их массовыми никак нельзя. Поэтому любимый церковный штамп украинской власти (от Кравчука до Порошенко), что церковь - "фактор консолидации нации", нам лучше замести под коврик.
Нет, не фактор. На самом деле, никогда им и не была.
У этого штампа поистине глубокие корни, - не случайно "особый статус РПЦ" официально так же оправдывается ее ролью в "консолидации народов России" (и смотрится даже смешнее, чем у нас). О том, что церковь - "фактор консолидации", говорили так много и долго, что, кажется, выросло целое поколение, у которого и сомнений-то на эту тему не возникает. Как у прежнего поколения в том, что "учение Маркса вечно, потому что оно верно". Но при ближайшем рассмотрении конструкция разваливается. Украина - страна с неоднородным культурным, историческим и религиозным ландшафтом, претендующая на демократический строй и "европейский вектор", имеющая в анамнезе империю, тоталитаризм и идеологию воинствующего коммунизма, включавшую повальную атеистизацию населения. Неполного списка хватило бы, чтобы усомниться в "консолидирующих" возможностях церкви. Кстати, о церкви - она у нас из того же прошлого, что и мы все. Со всеми постимперскими болезнями.
Церковь не может быть фактором консолидации такой разношерстой постимперской нации, какой являемся мы, просто потому, что религиозные воззрения и предпочтения не терпят компромисса. Даже если они касаются не вероучения, а "внешних" обстоятельств - обряда, традиции, языка богослужения и т.п. В этом смысле церковь являлась - и продолжает являться - фактором разделения граждан (как мы могли сами убедиться - вплоть до сепаратизма). Это не упрек, это вполне естественно, поскольку, повторюсь, все, что связано с исповеданием веры, крайне плохо укладывается в компромисс и оказывается очень удобным полем идеологических и политических спекуляций и авантюр. Уже потому от этого поля следовало бы держать подальше политику - любую - и свою, и, по возможности, чужую. Все, что можно оставить в плане "консолидации" ревнителям веры любой конфессиональной принадлежности, - призыв к мирному сосуществованию, а вовсе не к "консолидации всех со всеми", пускай даже внутри одной страны.
Есть ли у церкви ЭТО?
Но что же делать? Оставить все, как есть? Так ведь "московские попы" - заноза в нежном месте. Они будут, как та англичанка, "гадить". Проповедовать "русский мир". Сеять сепаратизм. Оказывать всемерную поддержку всяким российским креатурам вроде Оппоблока.
Будут, конечно. "Московские попы", безусловно, не выдумка. И "англичанка гадит", да. Возможно, не в таких масштабах, как ей приписывают, но все же. Сам факт наличия церкви с зарубежным центром многих возмущает именно как факт, безотносительно к тому, что эта церковь в реальности делает или не делает. А тут еще патриарх Кирилл со своим (вернее, путинским) "Русским миром". И митрополит Павел Лебедь. И крымские священники, освящающие российские ракеты. И крестные ходы с царем на иконах. И "братство народов", и "славянское единство", и победобесие, и прочая имперская ересь.
В общем, давайте честно: "национальная церковь" для украинцев - вовсе не фактор консолидации нации. Это духовный редут, заслон, баррикада, которую мы ставим на пути российской экспансии. Когда экзальтированные "свидетели Томоса" заявляли, что автокефалия - это и есть "национальная идея", они отчасти были правы. Ведь иной национальной идеи, кроме противостояния Москве, у нас до сих пор нет.
Но можно ли избавиться от империи, копируя ее методы?
Этот вопрос представляет скорее академический интерес. Потому что государственной церкви не будет. Ни по "лекалам Филарета", ни по каким-либо иным. Ее не будет, потому что любые попытки реализовать такой проект, разобьются об украинские реалии. И, по крайней мере, одна из сторон потенциальной "симфонии" в конце концов поймет, что ей это невыгодно. В идеале это поймут обе стороны.
ПЦУ, конечно, сейчас в тренде. Кто бы ни пришел к власти, ему придется с ней считаться. Хотя бы первое время. Но государственный статус - это слишком много. Да и что это значит - государственная церковь? Так, как в Греции, где церковники - госслужащие и содержатся из казны, а в паспорте стоит графа "вероисповедание"? Так и в Греции это с некоторых пор уже не так. Или, может, как в России, где по конституции все демократичненько, а в реальности - патриарх Кирилл и "зачистка" духовных конкурентов силами Центра "Э"? Что украинская власть и ПЦУ могут построить в качестве "государственной церкви"? Какую модель?
Это интересный вопрос, на который не могут ответить четко большинство из тех, кто "опасается". Представления о "государственной церкви" здесь сформированы преимущественно СССРом и патриархом Кириллом. То есть преимущества при распределении собственности - со стороны государства, и идеологические бредни - со стороны церкви. Модель примитивная, но работает. У них.
Но не у нас.
Вернее, кое-что, конечно, просматривается. ПЦУ будет претендовать - уже претендует - на приоритетное право пользоваться государственной собственностью. Причем храмы-музеи (да и лавры тоже) - это только вишенка на торте. Есть ведь еще храмы при разнообразных государственных учреждениях - больницах, воинских частях, тюрьмах, крематориях. В общем, есть чем поживиться. И в ПЦУ свой шанс постараются не упустить, - не для этого УПЦ КП так билась за Томос и так старательно отпугивала потенциальных конкурентов.
Но это не так уж важно. Публику тревожит не столько передел государственного имущества, сколько "нематериальные" вопросы: чем именно церковь будет расплачиваться за все те блага, которыми ее осыплет власть?
Хотите верьте, хотите нет - а ничем. Не потому что не захочет, станет в позу и т.д. А потому, что у нее просто нет того, что нужно украинской власти. У РПЦ есть то, что нужно Кремлю. А у ПЦУ нет того, что нужно Банковой.
Не ищите десять различий между ПЦУ и РПЦ. Пока вы не найдете, по крайней мере, их так много. В ПЦУ - бывшей УПЦ КП - с политической проповедью дела обстоят не лучше, чем в РПЦ/УПЦ МП.
Но Украина, как верно подметил один из ее президентов, - не Россия. Именно поэтому у ПЦУ, несмотря на внутреннюю предрасположенность к огосударствлению, нет шансов стать клоном РПЦ.
Идея государственной церкви по-своему хороша для власти - но только для той, которая может себе позволить не думать о завтрашнем дне, на который назначены выборы. Вот Путин, например, может себе позволить государственную церковь. А РПЦ может позволить себе сливаться в экстазе с Путиным. Потому что он вечный. Патриарх Филарет, впитавший в себя РПЦ, тоже может с нежностью думать о государственной церкви, поскольку его представление о государственном идеале также сложилось в СССР. Но в условиях постоянной смены власти и политической конкуренции глубокое сращение церкви и государственной политики в разношерстной и по-прежнему сильно регионализированной Украине - бессмысленно.
В электоральных предпочтениях украинцев церковный голос играет не такую уж большую роль. Мы, конечно, "доверяем" церкви (согласно любому соцопросу), но это "доверие" не касается политического выбора. А в условиях многоконфессиональности откровенное предпочтение, оказанное политиком одной церкви, обязательно уравновесится голосами избирателей, которые относят себя к церкви другой. Петр Порошенко, вероятно, рассчитывал оторвать от УПЦ МП существенную часть. Но тут он проиграл. Томос оказался знаком союза президента только с одной церковью УПЦ КП, - в результате предвыборный рейтинг президента вырос несоразмерно мало относительно усилий, вложенных в Томос.
Конечно, государственной власти нужно от церкви "это". Представители правящей партии (и не правящих, впрочем, тоже) обычно обращаются к церкви "под выборы", в надежде поднять за счет "церковной карты" сколько-нибудь голосов. Этот жест, повторю, - ритуальный, потому что в реальности номинал "церковной карты" уже давно невысок, и от выборов к выборам все падает. После гиперстимуляции электоральных чувств Томосом на нынешних выборах церковная карта существенно обесценится до следующих, - сильные эмоции всегда сменяются апатией.
Размер (пирога) имеет значение
Украинская церковная ситуация - сильно драматизированная последними событиями и сопровождавшей их пропагандой - на самом деле вовсе не так плоха. Разные церкви очень удачно заняли разные ниши, удовлетворив и охватив миссией всех, кто в ней нуждался, независимо от их культурных, языковых, политических предпочтений, региональных особенностей и генетических предрасположенностей. Пока они создавались и разбредались по своим нишам, страна пережила немало потрясений. И даже когда все более-менее разошлись по местам, ситуация не стала безупречной, - конкуренция на православном рынке оставалась нечестной, поскольку одна часть православных обвиняла другую в том, что они "продают контрафакт", т.е. являются "безблагодатными".
После признания каноничности и дарования Томоса об автокефалии эта проблема оказалась устранена. Ситуация на "духовном рынке" в данный момент близка к идеальной. Даже при том, что УПЦ МП по-прежнему есть, по-прежнему в единстве со своим "зарубежным центром" и по-прежнему не признает ликвидацию раскола. И даже если в этом "не-признании" к ней присоединится часть поместных православных церквей.
Ситуация в данный момент идеальна и для церквей, и для граждан, которые могут выбирать любую конфессию, не сомневаясь в "качестве товара".
Ситуация почти идеальная. Но мы сами, как и раньше, далеки от идеала.
Выбор для нас - колоссальное испытание, с которым мы за годы независимости так и не поняли, как жить и что делать. Нам трудно сделать собственный, но еще труднее - принять чужой. Поэтому мы так приветствуем унификацию. Вот и церковь должна быть единой. Нет, не единой - единственной (в украинском языке, к нашему счастью, это одно и то же слово, а в нюансах смысла кто станет разбираться). Разделение - даже когда речь идет о церковных предпочтениях - мы воспринимаем как драму и как вызов себе. Нам проще ориентироваться в условиях демонизации оппонента. "Раскольников", которые никуда не делись, а еще и (вы только подумайте!) уволокли за собой в раскол еще и Вселенского патриарха. "Московских попов", которые "развалили страну".
И то, и другое - преимущественно маркетинговые слоганы, призванные удержать и расширить свою долю рынка духовных услуг. И самая большая опасность для украинского православия сейчас состоит в том, что и Томос, и автокефалия окажутся не более чем маркетинговым ходом, направленным на увеличение прибыли одного из игроков этого деликатного рынка. Что победители, собираясь на свои Синоды, будут заниматься дележом трофеев и разработкой стратегии и тактики "отжима" тех плюшек, которые все еще не перешли в их актив.
В то время как путь к настоящему успеху на этом рынке для ПЦУ лежит не через статус "государственной церкви" - официальный или нет. Не в использовании админресурса. А в увеличении размера пирога согласно современным тенденциям рынка. Не нулевая сумма, при которой добыть что-то можно лишь отжав у конкурента, а создание новой ниши. Как говорил Стив Джобс Джону Скалли: чего ты хочешь - продавать газировку или пойти со мной и изменить мир? Мессианизм парней из Долины, конечно, раздражает, но иногда чем раздражаться лучше подражать. Не искать, как "отнять и поделить", а менять мир - правила игры на рынке. Для ПЦУ сейчас самое время для старта реформ, - кредит доверия в обществе как никогда высок, Томос еще не остыл, а публика не может сдержать улыбки, глядя в горящие глаза митрополита Киевского.
Возможно, я выступлю в роли Капитана Очевидность, но все же: не статуса - "канонического", "государственного" или какого там еще - ждут на самом деле те, кто из УПЦ МП мог бы перейти, да не видит особого смысла. Там ждут хоть какого-нибудь сигнала о том, что переход не окажется заменой шила на мыло. Что ПЦУ - это не смена вывески, а новая церковь с новыми правилами. Новые правила - то, что все украинцы, осознанно или неосознанно, ждут от каждой большой политической и общественной перемены. Реформы - ключевое слово. В церкви в том числе. Власти приходят и уходят. Админресурс - что сердце красавицы. Но если надежды, связанные с новосозданной церковью оправдаются хотя бы частично, ни админресурс, ни "особый статус" ей просто не понадобятся.