В колоннаде здания бывшего министерства промышленной политики на Сурикова, 3 витает запах свежей краски. Ровные чистые стены. Новые пустые столы в кабинетах. В коридорах лица молодые, сосредоточенные, целеустремленные. В приемной главы НАБУ - легкий намек на независимость структуры: вазочка с нерошеновскими карамельками. Сознательный символ отличия этой приемной от иных, равных по уровню? Или случайный выбор секретаря?
Запах новой краски вот-вот выветрится, а происходящее в этих стенах станет либо центром переворота нашего сознания и менталитета, либо очередным разочарованием.
Глава НАБУ Артем Сытник, тонны уже произнесенных слов которого заглатывала перед интервью до глубокой ночи, сухо предложил стул. "Вы всегда такой серьезный?", - попыталась разрядить обстановку. В ответ: "А вы?". Больше никаких лишних слов.
Диктофон включен.
- Артем Сергеевич, ваша медиа-активность бьет все рекорды. Интервью, новости, сайт с подробными отчетами, диаграммами, видеосюжетами… Вас очень много в информационном пространстве. Я даже не рассчитываю на какой-то эксклюзив. Не говорю, что это плохо. Но такая разговорчивость главы правоохранительного органа может обесценивать сказанное. Тем более, если оно звучит на фоне отсутствия видимых результатов НАБУ.
- На первом этапе коммуникационную стратегию Бюро разрабатывали и финансировали международные доноры - министерство иностранного развития Великобритании. Мы долго определялись с фигурой начальника управления по работе со СМИ, но сегодня подразделение сформировано и продолжает использовать заданный подход. Мы изначально понимали, что старая система будет сопротивляться. Внутри государства у нас нет поддержки. Основной упор сделан на общество, которому мы с помощью СМИ стараемся, если хотите, навязать четкое знание о том, что мы есть и мы - работаем. Что, на мой взгляд, логично. Потому что именно активная часть граждан стала фактором создания и функционирования НАБУ - представители общественности и экспертной среды участвуют во всех кадровых конкурсах Бюро. И здесь для нас реальная прозрачность - основа успеха. А наш успех - это, по сути, сохранение государственности Украины.
Что касается ожиданий мгновенного результата. Это действительно серьезный информационный вызов, с которым нам предстоит много работать. На старте подобных масштабных государственных проектов не бывает мгновенных результатов. Потому что основной итог работы правоохранительного органа - это не громкое задержание, которых уже были десятки, а справедливый приговор суда. Его может обеспечить только справедливое, профессиональное расследование и честный суд. В этом ключ к изменению системы. Об этом мы тоже должны вести постоянный диалог с обществом. Возможно еще более предметный.
Безусловно, 700 сотрудников НАБУ - на сегодня уже работают 350 - не смогут перевернуть Украину и победить коррупцию на всех уровнях начиная от врача и заканчивая высшим государственным чиновником. Но мы надеемся на построение нового правоохранительного органа на правильных принципах. На то, что подходы, которые нами уже применены - в кадровой политике, расследовании уголовных дел, - будут взяты на вооружение ГБР, прокуратурой et cetera. Что мы запустим некую цепную реакцию.
- Тогда давайте предметно - буквально по пунктам обозначьте четкий антикоррупционный государственный механизм, который создан. Потому что количество новых органов пугает. Как, что, на каких условиях должно заработать, чтобы получить эту цепную реакцию?
- Речь идет о трех уровнях борьбы с коррупцией. Из новых органов, между которыми будут разделены компетенции, на сегодня создано НАБУ. Правоохранительный орган, расследующий уголовные дела, которые касаются коррупции высшего уровня. Наша подследственность - министры, депутаты, т.е. госслужащие 1–2 категории. Средняя коррупция (госслужащие 3 категории) - это уровень еще не созданного ГБР (Государственного бюро расследований). Коррупция на местах - сфера полиции.
Все органы независимы и равноправны. Единственное, что отличает нас - право директора НАБУ (по согласованию с антикоррупционным прокурором, возглавившим вновь созданную Антикоррупционную прокуратуру, которая в рамках отдельного подразделения ГПУ будет осуществлять процессуальный надзор за деятельностью детективов НАБУ) истребовать дело в Генпрокуратуре, ГБР или у полиции. Ведь мы работаем с "тонкими" коррупционными схемами и, порой, чтобы выйти на чиновника высокого уровня, стоит начать расследование с персоналии помельче. Как, к примеру, в Тернопольском деле, когда мы стартовали с адвоката, потом задержали полицейского, затем - зампрокурора города…То есть шли по цепочке.
- Кстати, операция в Тернополе стала вторым моментом, за который вам досталось от критиков, после посещения Лондона с супругой. Последнее вы уже пояснили. А что в Тернополе-то было? Столько помпы из-за взятки в 12 тысяч долларов?
- В Тернополе подошли люди, пожали руки детективам, сказали: "Спасибо, что вы их тряхнули". Нужно понимать: Тернопольская прокуратура была неприкасаемой. Не всегда сумма взятки - мерило бреши, пробитой в стене коррупции. Зачастую, для начала нужно доказать, что стена пробиваема. В особенности, если речь идет о "межвидовой" коррупции, объединяющей, например, прокуратуру и МВД. В этом случае задокументированы преступные действия пяти человек, включая полицейских и прокуроров. Это была достаточно сложная и нестандартная операция. Поэтому я не вижу здесь серьезных аргументов для критики.
Возвращаясь же, к антикоррупционной структуре, скажу, что параллельно с вышеперечисленными органами функциями превенции будет заниматься Агентство по предотвращению коррупции. Но оно существует пока только на бумаге. Как, впрочем, и Агентство по возвращению и управлению активами. Насколько будет эффективен этот орган, может показать только практика.
Таким образом, система прописана. Она достаточно четкая. Никаких спекуляций по поводу дублирования функций новыми органами здесь быть не может. Возможно, на сегодня и есть какие-то нестыковки с подследственностью, но это может быть оперативно решено.
- Ключевое - может быть. Но об этом ниже, когда перейдем к взаимодействию НАБУ с судами и Генпрокуратурой. А сейчас о причинах коррупции, которые вы в интервью неоднократно обещали устранить в процессе своей работы. Артем Сергеевич, вы весь правящий истеблишмент хотите устранить?
- Когда я говорю о причинах, то имею в виду конкретные нормы законов, которые способствуют существованию конкретной вскрытой нами коррупционной схемы. Иначе посадка даже первого лица государства - блеф. Люди меняются, схемы остаются. В этом наша трагедия. Разве вы не заметили?
- Заметила. Парламент ваш союзник?
- Был. Когда создание НАБУ было неким фантастическим проектом, который можно было брать на флаг и использовать его для привлечения электората. Сейчас, когда структура оформилась и получила реальные рычаги влияния - нет. Депутаты напуганы. В то время как нам нужен оперативный и жесткий механизм быстрого устранения схем из законодательного поля, ВР показательно пробуксовывает. Примеры? Да возьмите хотя бы законы, предложенные Айварасом Абромавичусом в отношении прозрачности приватизации. Мы расследуем дела по ряду крупных государственных предприятий и видим, что огромные суммы государственных средств выводятся через эти предприятия. В контексте планов дальнейшей приватизации - это суперактуальная тема. Тем более с учетом намерений не только максимально вывести деньги, но еще и снизить стоимость госпредприятий. А значит - ударить по иностранным инвесторам, которые вряд ли будут вкладывать деньги в непрозрачный рынок. Намечается такой себе междусобойчик с большим дисконтом. Скажите, пожалуйста, как парламент цивилизованной, и не будем забывать, воюющей страны, может блокировать законопроекты, которые устраняют подобные риски?
- Вы это у меня спрашиваете? Может, это я должна спросить у вас, почему не названы конкретные фамилии депутатов-лоббистов, сопровождающих конкретную коррупционную схему?
- Они будут названы. Мы ведем расследование. То же самое касается электронного декларирования. Ведь помимо репутационного удара, лишившего нас ближайшей перспективы безвизового режима, мы получили конкретный удар по борьбе с коррупцией. Не так давно был принят закон, внесший в Криминальный кодекс Украины две очень прогрессивные статьи - 368-2 и 366-1, касающиеся соответственно незаконного обогащения и внесения заведомо недостоверных данных в декларацию. Блокирование электронного декларирования практически нивелирует ст.366 и создание Агентства по предотвращению коррупции, которое должно утвердить форму декларации, как фиксатора этого преступления.
- И кто ваш лоббист в парламенте? Вы можете конкретно назвать шаги, которые в ближайшее время ожидаете от депутатов?
- С одной стороны, я рад, что нам уже удалось принять достаточное количество законов, позволивших НАБУ стартовать. С другой, как я уже сказал, нам нужен механизм постоянного оперативного взаимодействия с ВР, как по рядовым, так и по концептуальным вопросам. К примеру, сегодня одним из ключевых законопроектов для нас является закон о внесении изменений в ст.263 Криминального кодекса Украины, регламентирующую порядок снятия информации с каналов связи. На сегодня мы к оператору подключаемся через СБУ. С МВД находимся только на стадии переговоров, потому что у них самих еще нет доступа.
- Как вы думаете, почему ваши желания не коррелируются с мнением президента? Фракция которого, кстати, приняла активное участие в блокировании закона об электронном декларировании. Более того, по нашим данным, вице-президент США Байден дважды в беседе с президентом Украины настаивал на необходимости обеспечения НАБУ отдельной от СБУ технической возможностью вести прослушивание.
- Ну, президент не высказался категорично против. Была достаточно расплывчатая формулировка. Что касается позиции СБУ, у нее свои мотивы не помогать нам: угроза терроризма и необходимость всеобщего контроля. Однако, ни первое, ни второе не меняет нашей позиции на этот счет. Тем более, в ситуации, мягко говоря, нередких случаев незаконного снятия информации с каналов связи самими работниками Службы. Тем не менее, у меня есть подозрение, что ВР вряд ли в ближайшее время сделает нам такой подарок. Слишком многим мы наступаем на хвост.
Что же касается лоббистов НАБУ в парламенте, это исключительно профильный комитет. Он нас поддерживает. Однако не решает проблем в зале. Работать же напрямую с депутатами мы не имеем права.
- Но передача вам ключей от Viber и WhatsApp государством, которое представляет господин Байден, все-таки как-то влияет на устойчивость ваших позиций в этом вопросе?
- Снять информацию и с Viber, и с WhatsApp, используя возможности СБУ, - реально. Что касается сотрудничества с США, буквально сегодня мы общались с представителями ФБР, которые передали нам текст меморандума о сотрудничестве. Мы изучаем документ. У нас уже есть их представитель, его рабочее место и необходимое оборудование для перевода уголовных дел в электронную форму. То есть договоренности, достигнутые в США, начали реализовываться.
- Финансовая разведка Штатов уже передает вам данные? Вы неоднократно говорили, что многие дела упираются в офшоры.
- В любом случае мы говорим о сотрудничестве с ФБР. Если мы их о чем-то попросим, то они могут подключить финансовую разведку.
- В плане доступа к реестрам государственных органов у вас такие же неограниченные возможности? Из ста баз и реестров, доступ к которым вы должны были получить, сколько открыли?
- Баз действительно много. Они достаточно разноуровневые и разобщенные. В этом специфика нашего государственного управления. Точнее - неуправления. С технической точки зрения передача любой базы - максимум две недели. У нас же процесс затянулся на полгода. Однако мы таки продвинулись. Уже получили доступ к ключевым базам данных Минюста и Государственной фискальной службы. Плюс МВД, таможенный блок и пограничный. Подписаны меморандумы с НБУ и миграционной службой. Все вместе это составляет около 60% от необходимого. Стопорится земельный кадастр. Однако и этот, уже имеющийся у НАБУ, массив информации является достаточным для старта качественного мониторинга чиновников и судей. В преддверии судебной реформы, в обработке Бюро уже находится информация в отношении более чем тысячи судей. У нас есть возможность проведения комплексной аналитики, которую мы передадим Высшей квалификационной комиссии судей. Также запущен мониторинг 22 тысяч подследственных нам чиновников через все имеющиеся у нас базы. Создаем персональные досье по имуществу, автомобилям, пересечению границы, причастности к бизнесу. Есть достаточно интересная база доверенностей, которая проливает свет на вроде бы законные декларации, в которых не указывается, чем чиновник или его жена управляют по доверенности.
- Из тысячи судей, с чьими досье работают ваши аналитики, какой процент "по вине НАБУ" может не пройти проверку Высшей квалификационной комиссии? Есть какие-то показательные истории из жизни Фемиды?
- Ну, есть просто шокирующие истории, когда у одной семьи в собственности 20 автомобилей и до десятка объектов недвижимости. Жирных объектов. Когда суммы незадекларированного имущества достигают десятков, а порой и сотен миллионов гривен. Когда открывающаяся перед глазами детектива картина жизни, не вписывается ни в какие, даже самые условные моральные рамки. К сожалению, я, выполняя нормы закона о неразглашении персональных данных, не могу назвать фамилии. Пока. Что касается какого-то процентного соотношения, то около 40 из 100 уже проверенных судей (районного уровня) оказались в зоне риска. Однако вы понимаете, чем выше уровень, тем больше аппетиты.
- А дальше что? Просто отказ в назначении или уголовное дело? Есть механизм для начала расследования?
- На самом деле, именно в этой точке лежит четкое пояснение причины блокирования парламентариями электронного декларирования. С одной стороны, если будет принят этот закон, то с имуществом, которое не вошло в декларацию будут проблемы. И не только у судей. Заработает одна из вышеупомянутых статей 366-1 Криминального кодекса Украины об уголовной ответственности за внесение недостоверных сведений в декларацию. С другой стороны, если задекларируешь все имущество, ты автоматически попадешь в зону действия статьи о незаконном обогащении, и тебе придется пояснить: где ты взял деньги, чтобы это имущество купить? Такой себе цугцванг коррупционера. В результате чего, аналитика НАБУ могла бы лечь не только на стол высшей квалификационной комиссии судей в рамках аттестации, но и на стол нашего детектива - в рамках уголовного дела.
Но здесь есть еще один нюанс: последняя редакция статьи о незаконном обогащении вступила в силу в мае 2015 года. То есть даже если такой механизм заработает, он будет касаться имущества, приобретенного после этой даты. Все, что было куплено до - предмет полноценного и продолжительного расследования, которое невозможно оперативно провести в отношении чиновников всей страны. Потому важно, чтобы механизм заработал уже в этом году, и у чиновника был только один путь: быть прозрачным. Иначе - отвечай либо за недостоверную декларацию, либо за незаконное обогащение. С 1 апреля 2016 года мы бы могли уже анализировать электронные декларации на предмет состава преступления. Но, увы… тут Верховной Раде с Европой оказалось не по пути.
- Первые дела, которые вы будете передавать в суд, касаются именно судей? Это тест системе?
- Это тест прежде всего для НАБУ. Потому что для нас ориентир не задержание, не возбуждение дела, а приговор суда, который вступил в силу. Сейчас у нас пять судей находятся под следствием. Материалы почти готовы для передачи в суд. Безусловно, мы ожидаем сопротивления. Но это наш сигнал системе. Так как было, уже не будет. Судите справедливо, живите честно и у вас не будет проблем.
- Каков уровень материалов расследований, переданных в НАБУ Генпрокуратурой? Люди, которые знакомы с ними, говорят, что даже если дело насчитывает десятки томов, полезной информации в них - мало.
- Судить о наполненности дел по количеству томов неправильно. Что касается передачи дел, то благодаря профильному комитету, основные нюансы учтены. Было накоплено много дел, начиная с 2012 года, формально относящихся к нашей подследственности. Нас стали оперативно заваливать тысячами томов, включая дело Лазаренко, рассчитывая вообще заблокировать работу Бюро. Однако все-таки была принята норма закона, согласно которой все дела, которые были открыты до начала деятельности НАБУ, остаются у Генпрокуратуры. Эта же норма коснулась и дел по Майдану, которыми занимается Управление Горбатюка. Там есть достаточно серьезные подвижки и когда вступила в силу наша подследственность, подходили адвокаты потерпевших с просьбой не забирать эти дела у Генпрокуратуры, дабы снова не затормозить процесс. При этом у нас есть полномочия в случае необходимости истребовать у Генпрокуратуры любое дело.
- И у вас получается в полном объеме реализовывать эти полномочия? Вы уже получили от Генпрокуратуры дела по незаконной добыче янтаря; исчезновению из Аграрного фонда более, чем 20 тыс. тонн зерна; "рюкзакам Авакова"; "художествам" Мартыненко?
- С этим есть проблемы. Мы истребовали у Генпрокуратуры около десяти дел. В том числе по заместителю главы СБУ Ривненской области, который был задержан по факту дачи взятки связанной по делу о незаконной добыче янтаря. Я вынес все эти решения, согласно процедуре согласовал их с антикоррупционным прокурором, но они не выполняются. Как и в случае с Мартыненко, которым также занимается Генпрокуратура, изъявшая массив недостающей нам информации. Мы хотели бы получить этот массив данных и вести расследование на базе НАБУ. Что касается "рюкзаков Авакова", наши аналитики занимаются и этим делом. Как, впрочем, и Генпрокуратура.
- Это что ли фишка такая у Генпрокуратуры - запараллеливать процессы?
- Сейчас мы готовим материалы на истребование и этого дела у Генпрокуратуры. Однако с другими органами у нас действительно нет таких проблем. К примеру, мы возбудили дело по Киотскому протоколу, зная, что расследования по нему ведут полиция и фискальная служба. По нашему запросу все материалы оперативно были нам переданы, и мы смогли объединить дела в одно производство. В результате НАБУ практически завершило расследование. К сожалению, Генпрокуратура продолжает нас игнорировать.
- А существует какой-то механизм или государственный институт, который может заставить Генпрокуратуру и Генпрокурора соблюдать закон? Ведь так можно возбуждать параллельные дела, касающиеся самых жирных схем и громких фамилий, и годами вас игнорировать. Имея молчаливого патрона в президентском кресле.
- По всем делам мы написали обращения к Генеральному прокурору. И не по одному разу написали. Но пока никаких официальных ответов не получили. Еще немного подождем и будем обращаться за помощью к парламенту. Для того, чтобы создать такой механизм.
- А дело в отношении Кононенко?
- Я бы не хотел бросаться громкими фамилиями. Дело действительно заведено и внесено в ЕРДР (Единый реестр досудебных расследований - И.В.) по заявлению Абромавичуса. И, безусловно, по нему несколько позже будет дан определенный комментарий.
- Несколько позже, потому что вам трудно расследовать политическую коррупцию? Ведь именно так вы классифицируете это дело?
- Политическая коррупция это такое явление, которое не всегда уголовно наказуемо. Но мы разбираемся и обязательно презентуем нашу оценку этой ситуации и результаты расследования.
- А как разобраться с тем, зачем ваш зам господин Углава присутствовал на политической акции господина Саакашвили под названием "Антикоррупционный форум"? Вопрос даже не в том, чья это на самом деле акция - президента или Михо, вопрос - в принципе.
- Это был разовый визит на самый первый форум. Приглашение на самом деле поступило мне, однако я не смог и пошел зам. На тот момент мы не знали, какой будет формат у этого мероприятия. Но мы сделали выводы.
- Вы на самом деле считаете, что закон обеспечивает вам и НАБУ полные гарантии политической независимости? Что вы, вот так всегда, будете полагаться на собственные выводы?
- Безусловно. Все гарантии независимости НАБУ в законе соблюдены. Я вам скажу больше, такой структуры, как прописана в нашем законе, нет ни в одной стране мира. Что имеется в виду? То же антикоррупционное бюро в Румынии, которое считается успешным, не имеет автономного подразделения специальных операций, оперативно-технического управления и т.д. Оно имеет только прокурора, которому подчиняются другие службы. Что в наших реалиях было бы абсолютно невозможно. Когда законодатель принимал закон о НАБУ, разработанный при активном участии наших зарубежных партнеров, он учел именно этот нюанс и выписал НАБУ как максимально автономную независимую структуру.
- Вы хотите сказать, что успех-неуспех НАБУ зависит исключительно от человеческого фактора. Лично вашей, ваших замов, начальников управлений, детективов... компетентности и способности говорить "нет" - президенту, премьеру, генпрокурору, олигарху и т.д.?
- Именно так. Ответственность за старт демонтажа системы сегодня действительно лежит лично на мне и моей команде. Это правда.
- Это сильное и в тоже время довольно неосторожное заявление. В наших реалиях. Вы сейчас ставите себя выше всех перечисленных. По миссии и задачам. Этого вам могут не простить.
- Если Бюро увязнет в политических играх, это будет провал. И НАБУ, и Украины. Пока я здесь этого не произойдет. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу о коммуникационной стратегии, повторяю, что готов в любой момент сигнализировать о происходящем внутри Бюро.
- О попытках вовлечь вас в политику тоже?
- Безусловно.
- А вы рассматриваете риски, связанные с тем, что если не вы, то ваши детективы, проверяющие декларации тех же судей, через какое-то время могут попасть в теневой рейтинг Форбс? Я к тому, насколько тонко выстроена система внутренней безопасности НАБУ. Она с детекторами лжи, хотя бы, раз в месяц, с провокациями взяток и прочим? Причем по отношению ко всем сотрудникам создаваемого мощного организма, который всегда имеет риск быть поглощенным собственным Минотавром. 35 тысяч заработной платы, могут показаться мусором по сравнению с предложениями статусных людей. Артем Сергеевич, у вас подразделением детективов руководит бывший начальник следствия прокуратуры Киевской области. Возможно профессионал, но носитель зараженной группы крови.
- Высокие зарплаты позволяют нам привлекать в Бюро честных профессионалов с правильными ценностями, готовых бросить вызов системе. Многоступенчатая система открытых конкурсов гарантирует максимальную объективность процесса подбора персонала. Кстати, все детективы в процессе конкурса проходят полиграф. Вместе с тем мы понимаем, конечно, - высокая зарплата и прохождение полиграфа не гарантируют, что человек никогда не поддастся соблазну. Именно поэтому в структуре НАБУ в моем прямом подчинении создано управление внутреннего контроля, которое осуществляет проверку сотрудников на входе, а затем ведет мониторинг их образа жизни. Есть план внутренних проверок на порядочность, о которых знаю только я. Полномочия у руководителя Управления очень широкие.
- С одной стороны, регистрируя в ЕРДР любое досудебное расследование, прокуратура, как собственник этого реестра, мгновенно видит, кем заинтересовалось НАБУ. Не исключено, что информация утечет. Кроме того, СБУ, предоставляющее данные прослушки по запросу Бюро, тоже понимает, кем вы интересуетесь. А это значит - всегда могут найтись те, кто предупредит объект, взятый в оперативную разработку... С другой стороны, доступ к беспрецедентной по объемам персональной информации из ста (!) баз и реестров, собственный спецназ, аналитики, детективы, пиар-отдел, претензия на автономную прослушку... и всего один маленький нюанс: процессуальный контроль остался за Генеральной прокуратурой. Вы понимаете, в какого монстра может превратиться и в чьих руках в итоге оказаться НАБУ? Сотрудничаете вы, может, и с ФБР, а стать можете - КГБ.
- Да нет у нас таких шансов. Потому что во внутренние процессы НАБУ изначально очень глубоко интегрировано гражданское общество. Отбор кадров, контроль над процессом нашей работы, так насторожившая вас публичность… Это ключевой инструмент - блок, который всегда будет сдерживать монстра, о котором вы говорите. Более того, единственное лицо, которое может влиять на НАБУ, - антикоррупционный прокурор. И то, он может это делать в рамках Уголовного процессуального кодекса.
- Вы о Холодницком, который накануне утверждения конкурсной комиссией прошел собеседование с небезызвестным экс-замом генпрокурора Даниленко? Или вы хотите сказать, что полное игнорирование ваших просьб об истребовании вышеперечисленных громких дел у Генпрокуратуры, - не показательный результат 100 дней работы антикоррупционного прокурора, заместителя Шокина?
- Генеральная прокуратура не имеет к нам никакого отношения, кроме дел, о которых мы говорили и которые она нам действительно не отдает. Что же касается Антикоррупционной прокуратуры, когда я подавался на конкурс, то изучал вопрос необходимости создания этого органа. Это орган, который имеет свои гарантии независимости и свою зону ответственности. Возможности действовать автономно от Генеральной прокуратуры у Холодницкого есть.
- И здесь, по-вашему, остается только человеческий фактор?
- Для того чтобы минимизировать и его, как раз и проводятся прозрачные кадровые конкурсы. В том числе и при наборе прокуроров в Антикоррупционную прокуратуру. Более того, можно много говорить о том, что кто-то там что-то цементировал, однако результаты отбора антикоррупционного прокурора были признаны нашими зарубежными партнерами. И я очень надеюсь, что коллега Холодницкий правильно воспользуется результатами конкурса. То есть определенный кредит доверия получен. Теперь наша основная задача - не потерять его и время. Мы получили достойное финансирование из бюджета. Поддержка НАБУ со стороны доноров качественно выросла. Если раньше нас поддерживали в проведении конкурсов, тестирований, то сейчас речь идет о глобальных, в том числе и технических проектах, которые позволят Бюро работать эффективно. На самом деле наши зарубежные партнеры заметили, что в Украине новые органы создаются эффективнее и проще, чем реформируются старые. И я вам хочу сказать, что создавать с нуля, конечно, сложно, но интересно.
- Семь лет - достаточный срок как для того, чтобы поломать систему, так и для того, чтобы врасти в нее всеми корнями. Хотя, в той же упомянутой вами Румынии, антикоррупционное Бюро сочли успешным только на 11-й год работы. Уже с четвертым руководителем. Каков ваш личный стратегический план-максимум? Что вы хотите оставить в результате?
- То, что мы сделали за это время, не сделала ни одна страна. К сожалению, это вряд ли кто-нибудь когда-нибудь оценит. Потому что над нами тяготеет требование моментального результата. Когда тебе 16 апреля вручают указ о назначении, а 17-го к тебе подходят журналисты с вопросом: "Сколько вы посадили коррупционеров?", понимаешь: что-то не так в нашем королевстве. Нет желания опуститься с небес на землю и вдохнуть реальность не только у наших потенциальных клиентов, но и у тех, кто должен в этой реальности постоянно присутствовать. На самом деле процедура создания органа никого не интересует.
Более того, само понятие результата достаточно размыто. Мы задерживаем зампрокурора в Тернопольской области, СМИ кричат, - мелко. Однако задержание в Ривненской области персонажа такого же уровня в связи с янтарным делом, стало известно всему миру. Мы начали задерживать судей, но через какое-то время это перестало считаться достижением и стало нормой. У нас настолько быстро меняется настроение информационного пространства, что мне сложно прогнозировать, когда и как будет воспринят тот или иной результат нашей работы. Да я, в принципе, и не собираюсь этим заниматься.
- И все-таки, расставьте маркеры, по которым вы бы сами судили о результатах работы НАБУ.
- Сейчас производятся последние закупки для обеспечения управления специальных операций, в оперативно-техническое управление. И, в принципе, до конца весны - начала лета мы хотели бы запустить орган процентов на 90. Плюс - доукомплектовать штат. Что касается дел, даже если меня будут критиковать, я не ставлю ни перед собой, ни перед своими подчиненными задачи посадить десять министров, двадцать пять депутатов и сто судей. Мы хотим не звонкого пиара, а реального влияния на чувствительные реперные точки, воздействуя на которые можно добиваться системных изменений. Суд. Государственные предприятия. Прокуратура. МВД. Мы надеемся, что все уголовные производства, уже начатые нами в этих сферах, дадут определенный толчок. Уже к августу 2016 года, когда будут вынесены первые справедливые приговоры. Мы сейчас стоим перед таким же вызовом, как и патрульная полиция. Создан тренд, в который поверили люди. Внутри идут разные процессы. И если нам удастся, как и полиции, удержать позитив и помочь перекинуть его на все подразделения системы, которая даст четкий сигнал обществу и власти о том, что наказание за преступление неотвратимо, изменения в стране будут необратимыми.
- Есть вероятность того, что накануне голосования за отставку Шокина, президент может серьезно поработать с депутатским корпусом. Однако если голосование все-таки состоится, с кем из нынешних кандидатов на пост Генерального прокурора - Юрием Луценко или Юрием Столярчуком вам было бы легче взаимодействовать в рамках озвученных задач?
- Я не задаюсь подобными вопросами. Прогнозировать назначение в нашей стране - вещь неблагодарная. Единственная общая задача с Генеральной прокуратурой на сегодняшний день - отладить механизм вытребования дел по запросу НАБУ из прокуратур всех уровней. Мы намерены добиваться ее решения независимо от того, кто встанет во главу ГПУ. У нас есть поддержка гражданского общества, международных доноров и решимость делать свою работу несмотря ни на что.