Вчерашним оппозиционерам из "колоды" известных политических лиц, возвращение во власть которых состоялось благодаря Майдану, пришлось выделить его представителям отдельную квоту на властных должностях (или хотя бы создать такую видимость). Новопришельцам, к которым относится и заместитель министра доходов и сборов Михаил Ноняк, часто не хватает опыта и профессиональных знаний, что является очевидным серьезным вызовом для воплощения в жизнь изменений, которыми мотивировалось их появление в высоких чиновничьих коридорах. ZN.UA попробовало при личном общении выяснить, действительно ли "сотник с Майдана" способен, согласно возложенным на него должностным обязанностям, эффективно бороться с коррупцией в структуре, через которую идут крупнейшие госбюджетные потоки в стране.
Скажем откровенно, далеко не все ответы нас удовлетворили полностью. А пока интервью готовилось в печать, Кабмин обнародовал на своем веб-сайте положение о Государственной фискальной службе Украины, создать которую предполагалось в замену Миндоходов согласно объявленному еще в мае правительственному постановлению (№236 от 21 мая 2014 р). Как также отмечается в сообщении пресс-службы КМУ, главой Государственной фискальной службы назначен Игорь Билоус, первым его заместителем стал Владимир Хоменко, заместителем - Анатолий Макаренко.
Как видим, фамилии Ноняка среди перечисленных нет. В ответ на вопрос ZN.UA по этому поводу в пресс-службе Миндоходов сообщили, что на антикоррупционном заместителе главы ведомства это пока никак не отразится, ведь процесс ликвидации Миндоходов будет продолжительным (структуры аппарата новой службы еще нет), а до его окончания все будут оставаться при нынешних должностях и полномочиях. Так что нам придется только ждать дальнейшего развития событий, а тем временем предлагаем читателям ZN.UA составить собственное впечатление о нашем собеседнике и его деятельности на нынешней должности.
- Расскажите, пожалуйста, как вы все же оказались на нынешней должности, ведь и образование у вас не профессиональное, и опыта подобной работы нет?
- Я - человек из общественности. Были конкретные общественные требования относительно того, чтобы во власть пришли новые люди, которые могли бы обновить действующие процессы. Меня не привел какой-то конкретный политик. Моему приходу на должность заместителя министра предшествовал ряд обсуждений - среди общественности, между сотнями Майдана. Мы совещались по всем вопросам, решали, как в дальнейшем будет работать государство: после свержения бандитской власти необходимо было, чтобы на руководящие должности пришли люди, которые могли бы изменить создаваемые годами коррупционные схемы. Я прошел собеседование с Яценюком, а потом на Кабмине. Фактически я прошел по квоте Майдана, а правительство мою кандидатуру одобрило.
- Неужели вы считаете уровень своей компетенции достаточным для того, чтобы заниматься анализом серьезных финансовых схем?
- Проходя определенный предпринимательский путь, приобретая опыт общественной работы, мне приходилось сталкиваться и взаимодействовать с чиновниками, налоговой и таможенной службами. Для меня нет на этой должности принципиально новой информации. Если мне попадаются неизвестные, новые понятия, я учусь. Конечно, я не профессиональный налоговик, аудитор или бухгалтер. Открывая Таможенный или Налоговый кодекс, я чего-то не знаю, каких-то терминов или понятий. К счастью, рядом со мной есть люди, помогающие мне разобраться. Не все же тут бандиты и коррупционеры, есть здесь и порядочные работники, посвятившие этой работе жизнь.
- После прихода на должность заместителя министра, вы разделили руководство главным оперативным управлением с другим заместителем - Владимиром Хоменко. Как именно распределены ваши обязанности? Кто за что отвечает?
- Владимир Хоменко на сегодняшний день отвечает за сотрудников налоговой милиции - это главное следственное и главное оперативное управления. Я отвечаю за управление внутренней безопасности - службу, которая фактически контролирует деятельность внутри министерства, в том числе и работу сотрудников налоговой милиции. Частично я отвечаю за борьбу с контрабандой и таможенными правонарушениями. Также мне подчинено подразделение, занимающееся борьбой с отмыванием доходов. Например, если налоговый милиционер что-то требует от предпринимателя, и нам об этом становится известно, то мы начинаем служебную проверку.
- Однако не секрет, что именно сотрудники налоговых и таможенных органов нередко являются организаторами различных схем по уклонению от уплаты налогов, "крышуя" и покрывая их с использованием должностных полномочий. Как в таком случае ваши подразделения сотрудничают? Вас удовлетворяет уровень координации?
- Сотрудничаем мы нормально, но определенные вопросы у нас возникают по кадровым назначениям. Я сюда пришел, помимо всего прочего, для того, чтобы заменить коррумпированных работников. Владимир Хоменко - человек из системы, я - с другой стороны баррикад. С моей точки зрения, не очень правильно, что я не имею возможности назначать людей и фактически являюсь заложником обстоятельств. Ведь я не могу делать кадровые назначения в подчиненных мне подразделениях.
- То есть Хоменко блокирует ваши предложения?
-Мягко говоря. Ему не очень нравится, что кто-то еще осуществляет контролирующую функцию в министерстве.
- Раньше уже обнародовалось много цифр о масштабах злоупотреблений при прежнем руководстве МДСУ. Цифры звучали не только разные, но и разных порядков - то 6 млрд, то 16 млрд, то 300 млрд грн. Можно ли дать конкретные разъяснения относительно их происхождения, и на чем они на самом деле основываются?
- В ходе открытых ГПУ уголовных производств наше управление внутренней безопасности провело ряд служебных расследований, результаты которых неутешительны - бывшими должностными лицами была организована схема уклонения от уплаты налогов, в которой были задействованы по меньшей мере 250 человек из руководящего состава налоговой и значительное количество предприятий. В результате этой аферы государству был нанесен ущерб на сумму свыше 6 млрд грн.
Масштабными были также факты незаконного возмещения НДС. Не только предприятия, приближенные к бывшим первым лицам государства, уклонялись от налогообложения, но еще и их конкурентам работать не давали. По оценкам Миндоходов, теневой оборот через налоговые ямы в прошлом году составил свыше 300 млрд грн, а среднемесячный объем схемного кредита в 2013 г. достигал 3,9 млрд грн. В результате этого госбюджет недополучил около 50–70 млрд грн.
- Есть много вопросов и к показателям эффективности антикоррупционной деятельности в министерстве, которые вы обнародовали. Можно ли рассказать о них подробнее, и как можно их трактовать?
-За последние полгода мы начали 256 уголовных производств, 85% из которых были открыты по материалам подразделений внутренней безопасности. Для сравнения, в прошлом году этот показатель составлял 69%. Сюда не входит контрабанда или отмывание, это только налоги, сборы и платежи, которые должны были быть собраны, но путем коррупционных схем уплачены не были. Указанные злоупотребления нанесли государству материальный ущерб почти на 259 млн грн. А своевременное выявление этих преступных схем помогло предупредить нанесение убытков на сумму свыше 8 млн грн. Открыты 17 уголовных производств за взяточничество. Общая сумма полученных взяток по этим 17 делам - более 164 тыс. грн.
- Вы считаете эти суммы значительными, учитывая объемы финансовых злоупотреблений, о которых говорилось выше? Не смешно ли?
-Конечно, эти суммы и сравнить нельзя, но они значительно превышают прошлогодние показатели. За полгода мы провели более двух тысяч проверок, по результатам которых вынесено 500 официальных предупреждений, 526 человек привлечены к дисциплинарной ответственности и уволены 38 человек. За эти же полгода подразделениями внутренней безопасности проверено свыше 800 обращений от физических или юридических лиц.
- Не может ли быть так, что часть этих обращений - попытка давления и на добросовестных работников? Кому-то не нравится его коллега, или он мешает "работать" коррупционерам?
-Есть и такое, конечно. Время от времени у нас бывают такие случаи, особенно относительно сотрудников налоговой милиции. Из тех 800 поступивших к нам обращений только 200 подтвердились. Как видим, значительный процент жалоб, поступающих к нам, в частности на горячую линию "Пульс", не имеют под собой нарушений. Но мы проверяем все обращения, в том числе и анонимные. К сожалению, до сих пор бывают случаи, когда налоговая милиция целенаправленно ищет, так сказать, "сладкого" предпринимателя, находит какие-то огрехи (а их всегда можно найти), а потом требует определенное вознаграждение. Но сегодня это скорее единичные случаи, чем система, которая раньше бесперебойно работала и в которой руководители налоговой просто "крышевали" целый ряд фирм и площадок.
- Что бы вы могли рассказать о конкретных механизмах, применяемых сейчас для борьбы с коррупцией в вашем ведомстве? Насколько их можно считать эффективными и как усовершенствовать, потому что иначе все обещания усилить борьбу с коррупцией звучат только как лозунги, уже давно всем набившие немалую оскомину?
-Сейчас мы или же самостоятельно начинаем проверки по делам, которые кажутся подозрительными, или же реагируем на жалобы граждан. К сожалению, у нас нет системного подхода к антикоррупционным мерам… Вскоре мы планируем проводить социологические исследования среди налогоплательщиков для выявления основных коррупционно-уязвимых, так сказать, направлений деятельности. А уже на основе этих исследований готовиться к конкретным коррупционным рискам.
Не хватает нам и материально технического обеспечения. До сих пор, например, не исключен человеческий фактор при таможенном оформлении, который в большинстве случаев и побуждает к применению коррупционных схем.
Но самая большая, наверное, проблема заключается в том, что наше министерство состоит из двух служб - налоговой и таможенной, которые соединили специально для того, чтобы согласовать их работу и усилить взаимодействие этих ведомств. Но согласования между этими структурами нет. Я собираю руководителей департаментов, общаюсь с ними и понимаю, что у них до сих пор отсутствует восприятие того, что они должны работать как единый механизм. Таможня действует отдельно, налоговая - отдельно, диалога между ними нет.
- Но все же можно ли детальнее рассказать о конкретных видах злоупотреблений налоговиков и таможенников, которые сейчас разоблачаются? Что можно им противопоставить?
-Из общего количества правонарушений около 40% - это злоупотребления властью или служебным положением, 20 - так называемая должностная халатность, 15 - подделка документов и около 10% - взяточничество. Из общего количества открытых в этом году уголовных производств 146 преступлений были совершены налоговиками, 18 - сотрудниками налоговой милиции, 54 - таможенниками.
К сожалению, не так легко довести дело до суда. Например, мое ведомство готовит материалы относительно некоторых лиц, подозреваемых нами в участии в коррупционных схемах. Часть этих материалов не идет дальше прокуратуры, а те, что доходят до суда, не приводят к каким-либо значительным последствиям для коррупционеров. Мы, например, требуем пять лет лишения свободы, а суд выносит приговор - два года условно или год условно.
Даже за полгода нельзя преодолеть ту тотальную коррупцию, которая существует в Украине. Должно быть общегосударственное понимание этих проблем. Сейчас единственный способ влияния на людей, злоупотребляющих своим служебным положением, - это обнародование этих материалов и давление со стороны общественности.
- Как признает руководство МДСУ и если судить по последним опубликованным цифрам, сейчас в ведомстве, по сути, идет тотальная кадровая чистка. Как быстро заполняются вакансии, и где гарантии, что новоприбывшие будут лучше предшественников? Вы призываете к повышению ответственности, а какими могут быть стимулы для более честной работы?
-Сегодня существует предельное число работников министерства - около 57 тыс. человек. Это чрезвычайно много. Если внедрить все программы, которые мы планируем реализовать, то для администрирования налогового сбора такое количество сотрудников не нужно. Мы уже уволили около 10% работников. Сейчас наш кадровый резерв - это те налоговики, у которых есть опыт работы, но они не могли работать, поскольку не "свои" и не "из Семьи". Также это предприниматели, готовые оставить бизнес ради служения государству, и представители общественности.
- Извините, а какая сейчас средняя заработная плата в министерстве? Достаточна ли она для того, чтобы предприниматели согласились оставить бизнес и, как вы говорите, служить государству? Может, мотивация все же совсем другая?
-Соглашаюсь, сегодня у чиновников смешные заработные платы. Я сам за три месяца получил в целом 7300 грн. Мой должностной оклад 4800 грн, я не получал ни надбавок, ни премий. При этом через наше ведомство проходит 85% поступлений государственного бюджета, а средняя зарплата в министерстве - 3000 грн, и только 5% сотрудников получают зарплату более 5000. Мы планируем за счет сокращения работников и сохранения фонда заработной платы повысить зарплату сотрудникам вдвое.
- Но ведь автоматически увеличится и производственная нагрузка на оставшихся работников. А как относительно эффективности их работы? Не получится ли так, что после сокращения штаты снова со временем начнут разрастаться?
-Мы видим определенный потенциал, работающие здесь люди могут сделать намного больше. Мы уверены, что государство может собирать больше налогов. Для этого необходимо больше работать и создать благоприятные условия для предпринимателей.
- Разве сбор большего количества налогов - это более благоприятные условия? Скорее, это следует трактовать, как новое усиление фискального давления…
- Нет, речь идет об условиях ведения бизнеса, которые стимулировали бы выход предпринимателей из тени. Чтобы люди хотели честно работать и честно платить налоги. Мы предложим бизнесу открытый диалог, прозрачные и честные условия сотрудничества. Кроме того, и борьба с коррупцией поможет предпринимателям работать открыто…
- Это пока звучит только как декларации и лозунги, поэтому со временем увидим, а пока давайте лучше о конкретике. Вот вы выдвигали тезис о необходимости передачи Государственной фискальной службе функции реализации конфиската для увеличения поступлений в бюджет. Почему мы должны поверить, что такая передача станет полезной для государства и что в вашем министерстве эффективность повысится? Ведь что там, что там - чиновники, и со стороны это выглядит только как попытка перетянуть одеяло "сладких" полномочий…
- Мы наблюдаем значительные злоупотребления со стороны Государственной исполнительной службы. Речь идет исключительно о таможенном конфискате - имуществе, оцененном и изъятом таможней, которое хранится на таможенных складах и охраняется таможенниками. Во-первых, для проведения повторной оценки имущества исполнительной службой необходимо привлекать дополнительные государственные средства. Во-вторых, продажа конфиската не всегда проходит открыто и честно - стоимость имущества нарочно занижается, а продают его часто "своим" покупателям. В результате в госбюджет попадает менее десятой части стоимости конфискованного имущества. Свыше четверти всего имущества уценивается, значительная часть уничтожается или передается безвозмездно. Средний показатель принятых решений об уничтожении имущества - 50%, а о безвозмездной передаче - 30%. Реализуется на рынке не более 5% всего таможенного конфиската.
Кроме того, специфика исполнительного производства не предусматривает бухгалтерского учета операций с конфискованным имуществом, мониторинг его продажи не ведется. Часто мы не можем получить реальную информацию о расчетах и стоимости имущества, уже переданного на реализацию. Прибавьте к этому непрозрачную организацию аукционов и вы получите многомиллионную коррупционную схему. В прошлом году в Государственной исполнительной службе находилось имущества на сумму свыше 473 млн грн, но от его реализации государственный бюджет получил только 18,3 млн грн. Одна часть конфиската было уценена, другая - безвозмездно передана или уничтожена, а остальное так и осталось на складах таможни.
Конечно, увидев эту картину, мы рекомендовали исполнительной службе при оценке имущества учитывать стоимость таможенных платежей и усилили контроль над распоряжением имуществом. Однако это только превентивные меры, а система реализации конфиската требует коренных изменений.
- Еще один из ваших тезисов касается необходимости ввести автоматизацию таможенного контроля не только как действенную меру по обеспечению бесперебойной работы контрольно-пропускных пунктов на границе, но и метод искоренения коррупции и взяточничества. Где взять для этого средства и как сейчас продвигается процесс автоматизации?
- На сегодняшний день у нас 81 автомобильный пункт пропуска, оборудованы весами для взвешивания легковых и грузовых авто только 27 пунктов, 7 из этих весов неисправны, остальные - устаревшие. Что мы имеем в результате? Машина заезжает на таможенный контроль, в документах зафиксирован один вес, реальный вес значительно больше, соответственно, бюджет теряет часть поступлений. Мы планируем ввести весовые комплексы поосевого взвешивания в движении и фотофиксацию транспортного средства с распознаванием номерного знака. У нас уже готов проект такого переоснащения автомобильных пунктов пропуска. Внедрение проекта запланировано в три этапа в течение трех лет, стоимость технического переоснащения автомобильных пунктов пропуска будет стоить около 5 млрд грн, финансирование которого предполагается за счет технической помощи. Если нам удастся реализовать этот мощный проект, за год или два эти затраты вернутся в виде таможенных поступлений. Сейчас таможня в среднем собирает налогов 130 млрд грн в год, а при надлежащем контроле и оснащении эта сумма может удвоиться.
Более того, мы сможем отслеживать весь путь товара от таможни до покупателя: если товар легально в Украине не продается, то каким образом он сюда попал, кто закрыл глаза на то, чтобы он пересек границу, доехал до мест розничной торговли и был продан без уплаты соответствующего сбора? Это и будет тот системный подход, которого, к сожалению, сейчас нет.