В 2000-х годах на Западе начало распространяться негласное убеждение: между остальной Европой и Россией будет серая зона, состоящая из стран Восточной Европы, таких как Украина, Молдова и Беларусь, страны Южного Кавказа и, возможно, страны Западных Балкан и Турции. Эти буферные государства имели двойную цель: положив перерыв в расширение НАТО и Европейского Союза, они позволили обеим организациям, особенно последним, сосредоточиться на себе, а также (по крайней мере, теоретически) успокоить Россию.
С 2005 года ЕС столкнулся с последовательными конституционными кризисами, кризисами суверенного долга, миграцией и пандемией, а также Brexit. Погрузившись в них и обеспокоившись донимающими его соседями вызовами, ЕС потерял желание расширяться. Нигде это не видно так ясно, как на Западных Балканах, не говоря уже о Турции.
Как говорится в материале Foreign Policy, замораживание расширения ЕС и НАТО также означало пойти навстречу России на полпути, учитывая оппозицию российского президента Владимира Путина по этому поводу из-за якобы опасений Москвы относительно безопасности. Российская война в Грузии в 2008 году состоялась на фоне Бухарестского саммита НАТО, на котором было объявлено, что Грузия и Украина станут членами. Спираль событий, кульминацией которых стала аннексия Россией Крыма и война на Донбассе, началась в свете противодействия России углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли между Украиной и ЕС. Однако ни в коем случае эти решения НАТО и ЕС не были предшественниками расширения. Они только признали – слабо – желание буферных государств двигаться на запад.
Стратегия буферной зоны очевидно не была хорошей. Это разрушило амбиции буферных стран по процветанию, демократии и безопасности. Этого недостаточно, чтобы успокоить Россию, как показала война 2008 года в Грузии, начало войны в Украине в 2014 году и обострение неразрешенных конфликтов в Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье. И это вряд ли доказало, что ЕС, освобожденный от расширения, успешно углубит интеграцию и реформирует свои институты, поскольку едва преодолел последовательные кризисы.
Однако лучше всего враг хорошего, и формула, которую придумали ЕС и НАТО, казалась по крайней мере действенной. Кандидаты в евроатлантические организации часто делали вид, что проводят реформы, тогда как эти организации делали вид, что в конце концов их примут. В случае с НАТО некоторые страны таки вступили, например, Черногория в 2017 году и Северная Македония в 2020 году.
Но расширение ЕС затормозилось из-за замирающего процесса вступления и тусклой Европейской политики соседства, теоретически направленной на то, чтобы предложить все, кроме участия в институтах ЕС, но практически только на достижение комплексных соглашений о свободной торговле с несколькими странами. По мере роста самоуверенности России не только в Восточной Европе и на Кавказе, но и на Западных Балканах и Турции эти страны стали буфером между Европой и Россией. Несмотря на то, что он был неоптимален, многие эксперты считали его достаточно хорошим.
Вторжение Путина в Украину развеяло эту иллюзию. Нарратив Москвы заключается в том, что война стала неизбежной из-за расширения НАТО, но Россия напала на Украину, когда у последней не было никакой реалистичной перспективы вступления ни в ЕС, ни в альянс 30 блоков. Мы не можем знать, была бы война, если бы Украина была членом одной или обеих организаций. Мы знаем только то, что вторжение произошло вне обоих.
Это указывает на то, что между остальной Европой и Россией нет буфера. Есть только приграничные государства. По одну сторону границы процветания, безопасность и демократия возможны (хотя и не гарантированы, как в Венгрии и Польше), с другой стороны, авторитаризм, война и государственный капитализм являются скорее нормой, чем исключением.