Многие считают, что с украинскими беженцами обращались иначе — и чаще лучше — чем с другими, кто искал защиты (например, беженцы из Сирии). Во время миграционного кризиса 2015-2016 годов, когда большинство европейских стран столкнулись с огромным увеличением количества искателей защиты, ЕС пытался найти единый подход. Некоторые исследования характеризуют этот период как "гонку на выживание", когда европейские страны вводили более ограничительную политику по предоставлению убежища, иммиграции и интеграции, словно сражаясь за то, чтобы стать наименее привлекательным местом назначения для тех, кто достигает их границ.
Но когда эти страны снова столкнулись с рекордно высокими потоками вынужденной миграции после полномасштабного вторжения России в Украину в феврале 2022 года, они отреагировали на ситуацию гораздо более сплоченно. И самое главное — они активировали Директиву ЕС о временной защите, предоставляющей временную, но немедленную защиту перемещенным лицам из стран, не являющихся членами ЕС, сообщает Politico.
Однако важно отметить, что члены ЕС имеют большую свободу действий в применении этой директивы, и некоторые европейские страны, такие как Дания, Норвегия и Великобритания, не обязаны ее выполнять. Медиа-организация Politico сравнила реакцию восьми европейских правительств на наплыв соискателей защиты в 2015-2016 и 2022-2023 годах, задокументировав изменения в политике предоставления убежища, приема и интеграции. И в исследовании выявили существенные отличия между отдельными национальными политиками, направленными на украинских беженцев.
Оказывается, Европа была одновременно и более щедрой и более ограничительной относительно беженцев из Украины. С одной стороны, введение коллективных временных разрешений облегчило украинцам путь защиты. В некоторых странах они даже получили исключения из существующей ограничительной политики. Например, в отличие от других соискателей защиты, им часто предоставляли немедленный доступ к работе, позволяли (временно) посещать Украину без потери статуса защиты, а некоторые страны устанавливали более гибкие правила, где они могут поселиться.
С другой стороны, временный аспект этих разрешений на защиту привел к тому, что украинские беженцы получили более ограниченный доступ к определенным правам и услугам, таким как меньшее количество интеграционных мер, меньшая финансовая помощь и отсутствие пути к постоянному месту жительства. Например, рассматривая их пребывание через призму временного характера, некоторые принимающие страны не обеспечили украинским беженцам права и доступ к языковой подготовке или к регулярным интеграционным мерам, на которые имеют право другие беженцы. И хотя большинство стран предоставили им подобный доступ к услугам здравоохранения, Швеция, например, ограничила эти права только предоставлением неотложной медицинской помощи.
Кроме того, время, которое украинцы тратят на получение разрешения на временную защиту, не засчитывается в минимальные требования для получения вида на постоянное проживание. Таким образом, хотя в некоторых областях наблюдается общая тенденция к более либеральной политике в отношении украинских беженцев, в других областях украинцы фактически столкнулись с усилением ограничений.
Один из актуальных вопросов состоит в том, продолжат ли эти страны придерживаться своего относительно "унифицированного" ответа относительно типа разрешений, получаемых украинцами. Или они просто предпочтут введение различных национальных разрешений с еще более дифференцированными правами? Если последнее окажется правдой, мы можем стать свидетелями новой "гонки на опережение" в политике по отношению к украинским беженцам, поскольку страны снова постараются не становиться привлекательными для них.
Больше о беженцах из Украины пишет старший аналитик Института социально-экономической трансформации Вячеслав Черкашин в статье "Вынужденная миграция: что нужно, чтобы украинцы таки вернулись из-за граници".