В 2012 г. Казахстан снизил добычу нефти и конденсата на 1,1% - до 79,2 млн тонн. Собственно по нефти, без конденсата, картина еще хуже: ее добыча в 2012-м составила 66,461 млн тонн, что на 1,9% меньше, чем в 2011-м. Это самой низкий показатель за последнее десятилетие.
В принципе, такое снижение добычи не критично, и можно было бы не обращать на это особого внимания, если абстрагироваться от общего фона, на котором оно произошло. Но, увы… На самом деле это не первая неудача в казахстанском нефтедобывающем секторе. Неудачи фиксируются, по крайней мере, с 2010 г. Именно тогда стало окончательно ясно, что сверхгигантские планы увеличения нефтедобычи в Казахстане провалились.
"Чистый Фрейд!"
В ноябре 1997 г. в ходе визита в США президента Казахстана Нурсултана Назарбаева было заявлено, что Казахстан занимает второе место в мире по запасам углеводородов после Саудовской Аравии. Именно тогда были подписаны соглашения по Каpачаганакскомy нефтегазоконденсатному месторождению (СРП) для разработки Каспийского шельфового проекта, который позже стал известен как Кашаганский проект. Тогда же впервые прозвучал тезис, ставший неимоверно популярным в казахском обществе: Казахстан является стратегическим партнером США в Центральной Азии. Правда, никакой детализации и расшифровки этот тезис так и не получил, а лет через десять тихонько был дезавуирован. Но это случилось много позже.
После упомянутых выше громких и обнадеживающих заявлений казахский истеблишмент, экспертов, СМИ и большую часть общества охватили такие шапкозакидательскиенефтяные амбиции, о которых сегодня никто не любит вспоминать. Напомнить о них в нынешних казахстанских условиях с крайней слабостью независимой прессы и дефицитом независимых экспертов особо некому. А напоминать надо, иначе ситуация будет аналогична вечно невыученному уроку. Приведу некоторые факты.
В ходе упомянутого выше визита президента Казахстана в США, комментируя по просьбе ведущих американских СМИ содержание подписанных нефтегазовых контрактов, Н.Назарбаев заявил, что к 2010 г. Казахстан будет экспортировать 150 млн тонн нефти в год. После этого казахские высокопоставленные нефтяные чиновники начали наперебой озвучивать цифры такого рывка, от которых даже истинные творцы "стахановского чуда", наверное, покраснели бы. Так, в июне 1997 г. Н.Балгимбаев, занимавший должности министра нефти, премьера, президента ННК "Казахойл" (предшественника "КазМунайГаза"), прогнозировал, что к 2003 г. объем ежегодной добычи нефти может достичь 100 млн тонн. Один из вице-премьеров в 1998 г. заявил: "Те контракты, что уже заключены Казахстаном в нефтяной отрасли с потенциальными инвесторами, при более-менее средних прогнозах возможных объемов добычи… должны дать нам примерно в 2006–2007 гг. порядка 250 млн тонн нефти (sic! - Я.Р.)".
Переплюнул всех руководитель ННК "Казахойл": "Уже с середины 1998 г. начнется бурение на большой структуре Кашаган первой скважины; ожидается, что первая нефть будет получена уже в апреле 1999 года!".
О как…
Как тут не вспомнить историю об Эзопе и его хозяине Ксанфе! И призвать ксанфов из астанинских и атырауских кабинетов выпить-таки море. Но куда там! Излишне говорить, что все чинуши, разбрасывавшиеся столь нереальными прогнозами, и ныне на местах и при делах.
"Темное дело" Белого дома
Откуда же взялись эти необоснованные прогнозы? От неадекватных представлений о нефтяных ресурсах Казахстана. Откуда же пошла эта неадекватность? Это вопрос!
На мой взгляд, словосочетание "казахская нефть" непременно войдет в учебники по социальной психологии и политтехнологиям. В качестве ярчайшего примера того, как политики одной страны путем манипуляций традиционными
комплексами политиков другой страны могут долго и серьезно влиять на них. Даже определять вектор развития этой второй страны, укореняя в сознании правящего слоя неадекватные ожидания.
Я не сторонник теории заговоров, тем более дьяволизации США. Но, на мой взгляд, первопричиной "казахского нефтяного помешательства" был американский Белый дом. Неслучайно именно там впервые прозвучала идея создания Казахстана как "Второй Саудовской Аравии".
В свое время в поисках способов прочно переориентировать постсоветские республики на США поняли, что, кроме декларируемого "пути на Запад", к общечеловеческим идеалам в виде свободного рынка и демократии, каждой из новых стран, вернее их элитам, надо бы предложить что-то еще. Чтобы поднять самооценку и уверенность в себе. Но сделать это так, чтобы все это увязывалось только с США. Для Казахстана это стала идея "большой нефти".
Наверняка она выросла Непосредственно из тенгизского проекта (на заре которого "Зеркало недели" рассказывало о нем читателям. - Ред.). Напомню, что переговоры с американской компанией Shevron о создании СП были начаты еще правительством Михаила Горбачева. Переговоры были завершены аккурат в начальный период независимости Казахстана. Крупная американская компания приходит на огромное месторождение в Казахстане.
Можно представить эйфорию молодой независимой власти. Американским психологам и политтехнологам оставалось только проанализировать фобии, комплексы, надежды носителей этой власти и прийти к выводу: надо ловить момент на фоне этой эйфории. Потом оставалось лишь непублично, доверительно и настойчиво внушать представителям нашей элиты мысль: "У вас очень много нефти! Пустите в этот сектор наши компании, и будет вам и счастье, и защита".
Поскольку на суше потенциал нефтяных ресурсов Казахстана был очень хорошо изучен еще в советские времена, и сыграть на нем не получилось бы, был выбран Каспийский шельф. Конечно, американцы не закладывали в головы наших администраторов все цифры, которые те потом озвучивали. Они только помогли сформироваться направлению мыслей. И сделали это блестяще - идея об огромном нефтяном потенциале была воспринята в республике абсолютно некритично.
В начале 1998 г. тогдашний глава госкомитета Казахстана по привлечению иностранных инвестиций А.Есимов озвучивал цифры, оценки и сроки добычи нефти на шельфе Каспия. Говорил, опять же, об огромном экспорте уже в обозримой перспективе, о том, что предполагаемые запасы нефти на казахстанском шельфе Каспийского моря оцениваются в 6–12 млрд тонн. Что общий объем капиталовложений в разработку месторождений достигнет 28 млрд долл., а планируемые общие доходы составят 800 млрд долл., в том числе так называемый делимый доход согласно соглашению о разделе продукции - 690 млрд долл., из которых более 80% будут принадлежать Казахстану. Видимо, при этих супероптимистических прогнозов, кроме всего прочего, напрочь забывали, что цены на нефть нестабильны. И даже не упоминали о том, что добытая участниками СРП офшорная (шельфовая нефть) должна будет конкурировать на мировом нефтяном рынке, прежде всего по соотношению качество-цена-доставка-цена.
А тем, кто знал психологическое состояние общества в то время, не надо напоминать, как такие заявления действовали на публику, даже на журналистскую. Как не припомнить здесь сюжет фильма "Ширли-Мырли", когда телекомментатор говорил, что за цену алмаза вся страна сможет три года жить на Канарах. Люди в зале слушали спич высокопоставленного чиновника, как в ступоре. Масштаб цифр и явно глубокая уверенность г-на Есимова убеждали. Я же удержаться не смог и задал элементарный вопрос: "А откуда взялись все эти цифры, когда даже бурения на шельфе еще не было?".
Ответ г-на Есимова меня поразил. Ничего подобного я за все следующие 15 лет работы больше не слышал. Чиновник сказал, что все цифры приводятся по данным американских специалистов!
То есть высшее экономическое руководство суверенной страны в труднейший экономический период, вступая в сложнейший международный проект, полностью доверялось своим партнерам. Аналитический и интеллектуальный потенциал которых был абсолютно несопоставим с потенциалом наших! Чего же удивляться, что с нефтедобывающей сферой в Казахстане получилось так, как получилось…
В начале 2000-х годов у представителей казахского истеблишмента и обслуживавших его "экспертов" гигантомания в оценках запасов/объемов добычи нефти в Казахстане стала обязательным ритуалом. Без упоминания огромных цифр любая статья/книга о Казахстане тогда просто не могла появиться.
Пророки в своем Отечестве,
и не только
Надо сказать, что очень скоро после появления этого "комплекса завтрашнего нефтяного величия" зазвучали и сдержанные оценки, призывающие к осторожности. Но доносились они почти исключительно из России. Например, в ноябре 1999 г. тогдашний российский премьер Е.Примаков заметил, что многие считают, что по запасам нефти Каспийский регион превосходит Персидский залив. "Я, правда, в этом несколько сомневаюсь", - добавил он. Когда столь осведомленный человек публично говорит такое, стоило бы задуматься. Но куда там! Это ведь россияне говорят, а они - в Казахстане это известно даже ребенку - просто завидуют нашему богатству. Вторая Саудовская Аравия, как-никак.
В итоге казахская элита все же разобралась в ситуации. Во многом из-за бесконечного промедления с началом разработки Кашагана и целого ряда провалов с другими структурами на шельфе Каспия. Хорошо написал об этом экономист А.Есентугелов в 2006 г., в частности, по поводу провалов на шельфовой структуре Тюб-Караган: "Уже на стадии поиска нефти и первых его результатов было столько шума с элементами явной пиар-акции о несметном нефтяном богатстве на шельфе Каспийского моря, что в это чудо все поверили (не все. - Я.Р.), и теперь будет трудно воспринимать первую такую частную неудачу. Она может поставить под сомнение перспективы всего шельфа Каспийского моря, особенно месторождения Кашаган".
Именно с середины 2000-х годов в Казахстане как из мешка посыпались одна экономическая инициатива за другой в сфере развития ненефтяных секторов экономики: кластерная инициатива, 30 корпоративных лидеров, ФИИР. Думаю, это было в основном связано с наконец-то наступившим прозрением. Окончательно переоценка нефтяных амбиций произошла уже во второй половине 2000-х, и тогда пошла активная постсоветская интеграция: ТС, ЕЭП… В экспертных статьях можно встретить упоминание о ее форсированном характере и вопрос: "К чему бы это?". А к тому, что лопнул пузырь нефтяных надежд - под ним и в нем не было ничего.
Но, с другой стороны, если бы не было этих иллюзий, появились бы у Казахстана такие знаменитые бренды, как, например, Астана? И собирались ли многочисленные международные форумы и саммиты?
С ожиданием манны небесной с каспийского шельфа, которую принесут западные компании, Казахстан прожил почти десять лет. Формируя с учетом этого свою внешнюю, энергетическую, экономическую, социальную и даже информационную политику. Эти ожидания с властных этажей проникли и в общество. Так, один комментатор в 2007 г. в блогосфере высказывал убежденность, что мировые цены на нефть в 1999 г. "были сброшены специально для того, чтобы у Казахстана выкупить долю в Кашаганском проекте за смешные 500 млн долл.". Ни много ни мало!
То есть человек считал, что вся мировая политика на нефтяном рынке "вращается" вокруг Казахстана и Кашагана.
Один мой добрый приятель, известный отечественный экономист, считает, что казахстанский истеблишмент изначально не возлагал больших надежд на шельфовую нефть. Но использовал ее для раскрутки нового независимого государства на мировой арене для международной презентации Казахстана. Это была некая пиаровская идея для решения политических задач. При всем уважении к приятелю, согласиться с этим не могу. Как сказал герой популярного фильма "Операция "Арго", "нельзя создать прикрытие в виде фильма, который не существует!".
Верили у нас в "большую нефть", очень верили. Достаточно вспомнить все стратегические документы, рассматривающие развитие Казахстана на среднесрочную перспективу. Упомяну лишь один - Государственную программу освоения казахстанского сектора Каспийского моря от 2003 г.
А между тем в Казахстане были свои честные и весьма авторитетные в мире специалисты. Со своими оценками и прогнозами нефтедобычи. Еще в 1992 г. в журнале "Доклады Академии наук Республики Казахстан" была опубликована статья академика А.Абдулина и Э.Воцалевского "Нефть и газ Казахстана (состояние и перспективы развития)". Там, в частности, было сказано: "Максимальный уровень добычи нефти с конденсатом может составить 60–70 млн тонн в год, в связи с чем Казахстан не только полностью удовлетворяет внутренние потребности с учетом динамики экономики, но и может стать значительным экспортером нефти и нефтепродуктов на мировом рынке".
Один из авторов той статьи говорил мне, что, когда она писалась, ее авторы не учитывали возможностей для увеличения нефтедобычи, которые появились с широким использованием горизонтально направленного бурения. Но и с этими возможностями озвученные выше прогнозы политиков и администраторов эксперт не считал реальными.
Во-первых, объемы добычи за годы независимости были достаточно велики, то есть из "общего ресурсного котла" уже немало изъято. Как отмечал еще в 2006 г. А.Есентугелов, "большинство месторождений углеводородного сырья на суше Казахстана уже к 2002 г. прошли пик добычи". (И потом, всегда ли и везде добыча шла без сверхнормативного отбора нефти?) А за постсоветские годы обилием успехов в нефтеразведке Казахстан похвастаться не может. Так, глава "КазМунайГаз" К.Кабылдин в мае 2011 года заявил, что казахстанские нефтяники впервые за годы независимости самостоятельно открыли крупное месторождение.
Поговаривают, правда, что открыто оно было еще при совдепии…
Чем компенсировать снижение добычи, если прошлогодняя ситуация станет тенденцией? Кашаганом, начало разработки которого опять перенесли с первого на второй квартал этого года? Хотя на фоне всей предыдущей истории отсрочка на квартал уже и незаметна. Но главный вопрос - когда он начнет работать, реально ли будет быстро, за несколько лет, нарастить объемы добычи до заметного уровня (не допустив при этом разливов нефти)? Или с ростом добычи на Кашагане повторится история с запуском Кашагана: "уже завтра", "через пару лет", "вот-вот сейчас!" и так далее по кругу. А если добыча на суше начнет серьезно снижаться еще до того, как в больших объемах пойдет нефть с шельфа?
Просто в свое время надо было отнестись критически к идеям, привносимым извне.