Встреча Си Цзиньпина с российским коллегой Владимиром Путиным на этой неделе не была встречей равных. Китайский лидер возвращается домой в явно доминирующей позиции и убежден, что ослабленная своей агрессивной войной в Украине Россия в течение следующих лет будет вынуждена полагаться на Китай в сфере торговли, технологий и дипломатической поддержки, пишет Минсинь Пей, профессор колледжа Клермонт Маккенна, который изучает китайскую политику, в колонке для Bloomberg.
Тем не менее, всем тем, кто волнуется из-за зависимости России от ее автократичного соседа, что может усилить попытки Китая бросить вызов Западу под руководством США, не стоит паниковать. Китайские лидеры вскоре обнаружат, что сохранить жизнеспособное и крепкое стратегическое партнерство будет труднее, чем кажется.
Те, кто предсказывают крепкий китайско-российский альянс, должны сначала рассмотреть их непростую историю и факторы раздора, свойственные асимметричным отношениям между двумя великими государствами.
Несмотря на существенные отличия сегодняшних обстоятельств, геополитические интересы Китая и России практически идентичны интересам Китая и Советского Союза в 1950-х годах. Тогда, как и сейчас, оба государства были связаны общим страхом и недовольством американским доминированием.
На самом деле, будучи официальными союзниками по договору, Китай и Советский Союз имели более глубокие и более разветвленные связи в сфере безопасности, чем сегодня. В феврале 1950 года они подписали советско-китайский договор о дружбе, союзе и взаимопомощи.
Через десять лет этот альянс феерически распался: Пекин осудил Москву за измену коммунизму, а Советский Союз ответил взаимностью, прекратив всю экономическую помощь Китаю.
Несомненно, ключевым фактором раскола стало отсутствие «химии» между советским лидером Никитой Хрущевым и китайским Мао Цзэдуном. Сегодня этот фактор отсутствует: броманс Си и Путина часто упоминается, как дополнительный уровень укрепления партнерства между их странами. Хотя это может быть правдой, очевидный вопрос состоит в том, что произойдет со столь зависимым от отношений двух мужчин альянсом, когда лет через 10-15 их не станет.
Что еще более важно — и это демонстрирует пример китайско-советского раскола — наибольший риск для альянса неравных партнеров заключается не столько в личностях, сколько в самой неравной природе отношений. Этот дисбаланс дает более слабому партнеру удивительно сильные рычаги влияния на его покровителя.
Первая сфера, где разногласия могут выйти наружу, это решение вопроса о том, насколько конфронтационными партнеры должны быть по отношению к Западу. Как и Мао в 1950-х годах, Путин применяет гораздо более агрессивную и опасную тактику, чем его коллега. А ограниченный экономическими связями Китая с Западом и убежденный, что время на его стороне, Си предпочитает играть в долгую.
Вполне естественно, что более слабый партнер, ведущий прямую военную конфронтацию с Западом, стремится привлечь на свою сторону более сильного. В 1958 году Мао пригласил Хрущева в Пекин за три недели до того, как Народно-освободительная армия начала артиллерийский обстрел удерживаемых националистическими войсками Чан Кайши оффшорных островов, создав военный кризис, угрожавший вовлечению Советского Союза в прямой конфликт с США.
Хитрое приглашение Мао показало, что он якобы имеет поддержку Советского Союза. Хрущев, хотя и неохотно, оказал поддержку, однако был очень расстроен безрассудством Мао, поскольку это нивелировала его усилия по поиску «мирного сосуществования» с Западом — предложение, неприемлемое для радикального маоистского режима.
Обида из-за того, что и сколько каждая из сторон вносит в отношения, также может быстро их разорвать. Щедрая советская экономическая помощь дала Китаю возможность создать собственную военно-промышленную базу, вдобавок Хрущев предоставил Китаю технологии, необходимые для его программы ядерного оружия.
Тем не менее, Мао хотел большего (он просил у Хрущева прототип ядерной бомбы) и мало хотел отвечать взаимностью. Он отклонил просьбу Хрущева о создании совместного военно-морского флота и изготовления советских средств связи в Китае. Поскольку современные Китай и Россия углубляют свое партнерство, подобные трения также, безусловно, будут возникать.
Последним вызовом может стать подпитка национальных эго. И Китай, и Россия являются великими государствами, ревностно оберегающими свои суверенитет и самооценку. Оба быстро обижаются. Чем более плачевным будет положение России, тем более чувствительным и заботливым должен быть Пекин, чтобы избежать пренебрежительного отношения к простым россиянам, многие из которых, возможно, не полностью осознали, насколько богаче и могущественнее стал Китай. К сожалению, взращивание национального эго слабых государств — это явно не тот талант, который имеет Китай.
Поскольку Россия постепенно ослабевает в результате войны и санкций, Си следует ожидать все больше новых просьб о помощи. Партнерство неравных сторон может сработать только в том случае, если более сильная сторона действительно желает поддерживать более слабую без ограничений, как будто бы обещал Си.
Китаю следует вспомнить о собственных проблемных связях с Северной Кореей, выживание которой зависело от поддержки Китая со времен Корейской войны, чтобы понять, насколько мало он сможет влиять на Россию.
Мы не знаем, благосклонен ли Си Цзиньпин к такому курсу действий. Но ничтожность подписанных во время его визита в Москву экономических соглашений, в которых не было упоминания о втором газопроводе из России в Китай, свидетельствует о том, что Китай не готов идти ва-банк, по крайней мере на данный момент. Это предвещает не счастье, а неприятности даже для этого брака по геополитическому расчету.