Когда наконец немцы, европейцы, те, кто называют себя «реальными» политиками, поймут, что в случае с Путиным компромисс не является решением как таковым. Нам нужно понять путинскую «политику вечности». Об этом пишет в передовой статье 15 марта немецкое издание «Die Welt». Здесь возможны только два варианта.
Где голоса тех «реальных политиков», которые до 24 февраля говорили, что не стоит воспринимать путинские угрозы за чистую монету: «Он просто хочет договориться»? Возможно, Путину надо отдать Крым, восток Украины, полоску земли на юго-востоке. Он хочет чего-то большего? Тогда Украина могла бы стать нейтральной Швейцарией или Финляндией.
Но кто-нибудь из них слушал Владимира Путина? Читали его эссе об Украине от 2021 года? Ключевой посыл был: три восточнославянские популяции — русские, украинцы, белорусы — это «один народ», наследники средневековой Киевской Руси. «Мы никогда не позволим использовать наши исторические территории и проживающих там близких нам людей против России».
Владимир Путин придерживается циклического взгляда на историю, который американский историк, занимающийся восточно-европейской политикой, Тимоти Снайдер назвал «политикой вечности». В этом путинском мировоззрении Россия является жертвой, которая всегда должна защищаться от грозящих ей опасностей. В этой истории нет линейного развития, есть только возврат к воображаемому идеалу.
Противоположностью такому архаическому историзму является «политика неизбежности» Снайдера, которая формирует мышление в Соединенных Штатах или в нынешней Европе. В этом понимании истории время — прямая линия, соединяющая прошлое, настоящее и будущее. «Настоящие политики» упускают из виду эту существенную разницу в идеологиях, когда размышляют о России.
Путинизм не знает линейного прогресса
Аргумент, который использовался в течение двух десятилетий путинизма: во время холодной войны между Западом и Востоком в течение 45 лет был мир; даже в самые напряженные дни той эпохи Германия имела хороший бизнес с Москвой — советский газ шел на запад. Вывод: если это было возможно тогда, то станет еще более возможным после окончания холодной войны. Этот вывод мог быть верным для первых лет путинизма, но точно не с 2014 года, не говоря уже о 2022 году.
Советский Союз также строил отношения с Западом на идеологии, которую можно охарактеризовать как «политику неизбежности». Марксизм верил в прогресс и перемены — в технологии, ведущие к социальным изменениям, к революции, к коммунистической утопии. Путинизм в свою очередь отвергает такой линейный прогресс в своей теории, для него существует только вечная истина, такая как связь между Россией и Украиной. Поэтому Украина — или ее часть, по его мнению, — никогда не должна находиться вне российской сферы правления.
Германия в свое время также преодолела болезненный процесс перехода от циклического к линейному мышлению. После полного поражения страна отказалась от циклических взглядов на историю и больших территорий, которые веками принадлежали Германии. Раньше Германия тоже жила в иллюзии «политики вечности», слепленной Адольфом Гитлером из исторических и биологических пазлов. Сегодня именно историк-любитель (к счастью, на этот раз биология не играет главной роли), своей слепой приверженностью архаическому историзму приносит в Европу новые страдания.
Исторически неизменная цель
Путинизм — это не советский коммунизм. Аналогией текущих событий является не холодная война, а Вторая мировая война. Кто говорит о Путине, тот должен говорить не о Хрущеве и Брежневе, а о Гитлере и Сталине. Те, кто сейчас снова говорит о соглашении с Путиным, должны видеть, что означали компромиссы для агрессивных радикалов, которые были сосредоточены на исторически неизменной цели.
Для этих правителей договоры — всего лишь вехи на пути к «победе». Мюнхенское соглашение или пакт Гитлера-Сталина были лишь этапами для фюрера, одержимого своими навязчивыми, путаными идеями. Цель оправдывает все средства — в том числе и циничное предательство и нарушение договора. Таким промежуточным шагом для Путина стали Минские соглашения 2015 года. Когда наконец немцы, европейцы, «реальные политики» поймут, что компромисс сам по себе не является решением. Есть только два варианта: пожертвовать Украиной или бороться за нее. Все остальное иллюзии.
Тем, кто в это не верит, следует прислушаться к объявлению Путиным войны в ночь на 24 февраля и рассмотреть ее убедительные последствия. «Россия не может чувствовать себя в безопасности, не может развиваться и не может существовать, если ей постоянно угрожает Украина. (...) Цель российских спецопераций — демилитаризация и денацификация Украины», — повторял Путин три недели.
Путина измеряет не квадратными километрами, а историческими размерами
Демилитаризация и денацификация означает: Россия хочет свергнуть в Украине проевропейское правительство (денацификация) и создать беззащитную страну, лояльную России (демилитаризация). Для Путина не существует сценария, при котором он довольствовался бы частью Украины, а остальным ее территориям позволил бы быть прозападным. Он мыслит не квадратными километрами, а историческими размерами. Вся Украина принадлежит России навсегда и принадлежала всегда, считает он. Компромиссным было Минское соглашение, обеспечившее шаткий мир на восемь лет, пока Путин не смахнул эти соглашения со стола, не опрокинул стол и не начал стрелять. У холодной войны были рациональные правила — то, что мы видим сегодня, — это не Советский Союз времен холодной войны, а Советский Союз и Германия времен Второй мировой войны. Грубая жестокость власти возвращается.
Время работает против Путина — есть ли выход?
Профессор Йельского университета Тимоти Снайдер десятилетиями проводил исследования в Европе и России, помимо немецкого и русского он говорит на всех восточноевропейских языках. Его знаменитая книга 2008 года «Кровавые земли» дала возможность Германии, которая на протяжении десятилетий интенсивно заглаживала свою вину перед Западной Европой, Россией и Израилем, по-новому взглянуть на свои преступления в Восточной Европе.
В книге описывается, как Сталин и Гитлер в 1930-х и 1940-х годах уморили голодом, расстреляли, отравили газом или иным образом убили 14 миллионов человек на территории между их великими империями. В Польше, Белоруссии, Прибалтике — и в Украине. Историческая ответственность Германии состоит в том, чтобы бороться за эти страны. И не подписывать сделки с человеком, который снова превратит Восточную Европу в «Кровавые земли».