С самого начала вторжения в Украину президент РФ Владимир Путин продвигал в инфопространстве бессмысленный нарратив об «украинцах-нацистах» и сумел убедить в этом огромное количество рядовых россиян. Но со временем термин утратил свое влияние: отчасти из-за первоначальной необоснованности, отчасти из-за того, что российская пропаганда «недоработала». На фоне неудач армии оккупантов и давления со стороны «партии войны» в Кремле Путину пришлось снова изменить риторику — теперь он называет украинцев «террористами». В первую очередь это делается для того, чтобы сохранить влияние среди собственного окружения в Москве и обосновать жестокие обстрелы гражданской инфраструктуры Украины, которые осуществили захватчики в последние дни. Такого мнения придерживается автор The Guardian Саймон Смит.
По его мнению, применение Путиным термина «террорист» призвано подчеркнуть его согласие с «ястребами». Он чувствует угрозу с их стороны, поэтому хочет показать, что является одним из них. Он якобы не теряет времени, начав месть за «террористический акт» на Крымском мосту, в котором, конечно же, обвиняет украинцев. В сочетании с назначением нового военного командующего Сергея Суровикина это выглядит как эскалация, которой прямо сейчас требуют сторонники жесткой линии. Путин сигнализирует, что он не обращает внимания на какое-либо ослабление приверженности войне среди населения после объявления о мобилизации. Он пытается делать вид, что внимательнее прислушивается к критикам армии РФ и призывает к более жесткому наступательному подходу против «террористов».
Последний также предусматривает устрашение граждан России, выступающих против его ненужной войны, или даже тех, кто просто не уверен в ее здравом смысле или справедливости. В частности, речь идет о населении некоторых «этнических» регионов России, таких как, например, Дагестан, где состоялись протесты и драки с силовиками.
Кроме того, Путин считает, что называя украинцев «террористами», ему удастся убедить в этом немногочисленных союзников, которые до сих пор поддерживают Россию, или выражают нейтральную позицию.
Автор отмечает, что ярлык «террориста» почти наверняка станет частью новой путинской риторической стратегии, чтобы заменить ярлык «нациста», который он бессмысленно прикрепил к украинской администрации в своем «оправдании» вторжения 2022 года. Здесь кремлевский диктатор наивно надеется сыграть на представлении о том, что терроризм у многих людей ассоциируется с негосударственными актерами, а именно так в своих псевдоисторических бреднях он видит Украину.
Ранее в The New York Times также предположили, что Путин удовлетворяет самых кровожадных людей в России, хотя таким образом подвергает себя риску.
Недавнее обращение президента Украины Владимира Зеленского о готовности вести переговоры с новым руководством России — возможно, больше чем фигура речи. Это заявление совпало с предоставлением президенту США Джозефу Байдену информации о критике Путина, звучащей в его ближайшем окружении. А также с массированным ракетным обстрелом всей территории Украины. Что стоит за последними событиями, и кто та новая российская власть, с которой Украина готова сесть за стол переговоров? Об этом читайте в материале Валерия Калныша «Путина отводят от власти?».