Старые идеи похожи на старую одежду - нужно немного подождать, и они снова войдут в моду. Тридцать лет назад промышленная политика была примерно такой же «модной», как и шляпа с узкими краями. Сейчас правительства всего мира, от Вашингтона до Пекина, от Нью-Дели до Лондона, заново открывают пользу субсидий и воспевают экономическую самостоятельность и «стратегические» инвестиции. На фоне роста общей геополитической напряженности и противостояния Китая с США, стандарты глобальной политики начинают меняться, пишет Financial Times.
Международные объятия «свободных рынков» и глобализации в 1990-х годах двигались параллельно с уменьшением геополитической напряженности. Холодная война закончилась, и правительства соревновались за то, чтобы привлечь инвестиции, а не доминировать на территории.
Сейчас возрождение геополитического соперничества создает «новую моду» на вмешательство государства в экономику. По мере снижения доверия между США и Китаем, страны начали воспринимать любой важный товар, такой как полупроводники или редкоземельные минералы - как опасную уязвимость. Внутреннее производство и безопасность поставок - это новые политические лозунги.
По мере обострения экономической и промышленной конкуренции США запретили экспорт ключевых технологий в Китай и подтолкнули перестройку цепей поставок. Страна также движется к прямому государственному финансированию производства полупроводников.
Со своей стороны, Китай принял экономическую политику «двойной циркуляции», которая акцентирует внимание на внутреннем спросе и достижении «больших прорывов в ключевых технологиях». Правительство китайского президента Си Цзиньпина активно расширяет государственный контроль над технологическим сектором.
Можно наблюдать логику гонки вооружений, поскольку каждая сторона обосновывает собственные шаги к протекционизму как ответ на действия конкурента. В Вашингтоне Акт о стратегической конкуренции между США и Китаем, который сейчас прокладывает себе путь через Конгресс, обвиняет Китай в проведении «несправедливой экономической политики под руководством государства» и промышленном шпионаже.
Объявленную в 2015 году китайскую промышленную стратегию «Сделано в Китае 2025» часто называют поворотным моментом. В Пекине, напротив, утверждают, что падение Америки выступило против глобализации, пытаясь заблокировать рост Китая. Си Цзиньпин заявил, что выступление против глобализации на Западе заставило Китай стать более самостоятельным.
Новый акцент на промышленной стратегии не ограничивается только США и Китаем. В Индии правительство президента Нарендры Моди продвигает политику Атманирбхар Бхарат (независимой Индии), которая поощряет внутреннее производство ключевых продуктов.
В прошлом году ЕС опубликовал собственный документ о промышленной стратегии, что рассматривается как часть пути к стратегической автономии и уменьшению зависимости от внешнего мира. Президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен призвала Европу расширять контроль над ключевыми технологиями.
Даже умеренная власть в Великобритании стремится «защитить» стратегические отрасли. Правительство рассматривает вопрос о блокировании продаж британского производителя чипов Arm американской компании Nvidia. Британское правительство приобрело контрольный пакет акций коммуникационной компании OneWeb.
Пандемия COVID-19 также стимулирует возрождение моды на промышленную политику. Отечественное производство вакцин все чаще рассматривается как жизненно важный национальный интерес. Несмотря на то, что «вакцинный национализм» резко критикуется, многие правительства начали ограничивать экспорт и увеличивать количество внутренних поставщиков. Уроки «национальной устойчивости», полученные в результате пандемии, теперь могут быть применены ко многим сферам, от энергетики до производства пищевых продуктов.
В США аргументы национальной безопасности относительно промышленной политики сочетаются с более широким отступлением от глобализации и свободной торговли.
«Все инвестиции в американский план рабочих мест должны руководствоваться одним принципом: покупайте американское», - провозгласил Байден, что указывает на протекционистскую риторику.
Ранее советник Байдена по вопросам национальной безопасности Джейк Салливан призвал «выйти за рамки господствующей неолиберальной экономической философии последних 40 лет» и признать, что «промышленная политика является глубоко американской». США, утверждал он, будут и впредь проигрывать Китаю по ключевым технологиями, таким как 5G и солнечные батареи, «если Вашингтон продолжит столь сильно полагаться на исследования и разработки частного сектора».
Многие из этих аргументов могут найти понимание среди избирателей. Протекционизм часто бывает достаточно популярным. Но экономисты, которые поддерживают свободный рынок, поражены.
Индийский журналист Сваминанат Айяр критикует возвращение неудачных идей прошлого, которые могут привести к «ужасному провалу».
Президент Института международной экономики Петерсона в Вашингтоне Адам Позен раскритиковал «самоуничтожение экономического отступления Америки», аргументируя это тем, что политика, направленная на поддержку выбранных отраслей или регионов, обычно заканчивается неудачей.
По мере роста напряжения между Китаем, США и другими влиятельными государствами, понятно, что эти страны будут заниматься безопасностью ключевых технологических отраслей. Но утверждение, что промышленная политика обеспечит более высокооплачиваемые рабочие места и рост производительности экономики, вызывают серьезный скептицизм. Иногда старые идеи выходят из моды не просто так, резюмирует издание.
В ковидном мире мыльные пузыри хай-тека неконтролируемо растут, как и цена биткоина, но усиливается и чувство тревоги, что рано или поздно эти пузыри лопнут под собственным давлением, и ничем не обеспеченная ликвидность уничтожит и рынок, и доллар вместе с ним. Причиной этого может стать не только возвращение мировой экономики к «нормальному» функционированию. Дело в том, что у хай-тека в США появился конкурент, и он довольно специфически относится к правилам Уолл-стрит. Этот конкурент — Китай. Уже нет никаких сомнений, что в ближайшие годы развернется жесткое противостояние, и в первую очередь — на уровне государственных политик, за технологическое лидерство. О «битве гигантов» на еще одном поприще читайте в статье Сергея Корсунского «Холодная технологическая война».