Изменения в поведении России после саммита Джо Байдена и Владимира Путина идут не совсем в том направлении, о котором говорил президент Соединенных Штатов, пригласивший президента РФ встретиться и разрядить опасно высокую напряженность между двумя странами. Байден, похоже, рассчитывал, что восстановленная солидарность Запада, продемонстрированная во время его поездки в Европу, убедит кремлевского автократа сократить агрессивные выходки и перейти на более стабильный и предсказуемый курс. Путин, с другой стороны, заключил из "конструктивного" обмена мнениями, что Байден хотел минимизировать отвлечение внимания от своей сложной внутренней повестки дня и сосредоточиться на Китае. Таким образом, это побудило главу российского государства еще сильнее проверить трансатлантические связи, полагая, что они длинны в рассуждениях, но коротки по существу. Это не столько неверное прочтение послания Байдена, сколько предсказуемое следствие ухудшающейся внутренней ситуации в России, от которой Путину необходимо спастись, набирая очки на европейской арене, пишет Павел Баев в публикации Eurasia Daily Monitor от The Jamestown Foundation.
Автор отмечает, что недавней кульминацией этой активизации российской силовой проекции стал провокационный, но неудачный перехват британского эсминца HMS Defender, который совершал мирный проход вблизи Крыма 23 июня. Отчасти эта попытка отпугнуть "нарушителя" должна была ощутимо подкрепить напористые заявления российского руководства на ежегодной международной конференции по безопасности в Москве. Но что более важно, продемонстрировав готовность к провокациям с высокой степенью риска, Москва выделила Великобританию в качестве главной мишени, предполагая, что другие европейские государства воздержатся от ее поддержки и позаботятся о том, чтобы не вызвать гнев России. Чтобы усилить эффект от этого инцидента, российские корабли из Средиземноморской эскадры намерены запустить ракеты вблизи флагмана Королевских ВМС Великобритании HMS Queen Elizabeth, который направляется на Тихоокеанский театр военных действий для выполнения боевых задач по борьбе с терроризмом.
Британские официальные лица отнеслись к российской грубости и напоминаниям с твердым безразличием, но Путин одновременно обратился к Франции и Германии с другим посланием. Он, видимо, полагает, что эти два главных поборника европейской интеграции будут готовы пойти на шаг дальше условного предложения Байдена о нормализации и осуществить настоящую "перезагрузку" отношений с Россией. В то же время кремлевский лидер прекрасно понимает, что отношения с Россией являются одним из главных вопросов на быстро приближающихся выборах в Германии, в результате которых будет выбран преемник канцлера Ангелы Меркель. Поэтому вместо того, чтобы развязать банды "троллей", занимающихся киберсаботажем, Путин опубликовал статью в немецкой газете Die Zeit, в которой обратился к интересам Германии в смягчении конфронтации и возложил вину за нынешнюю напряженность на НАТО).
Меркель, безусловно, признает лживость обещаний Путина о примирении, продолжает автор, но она считает политически целесообразным заявить об успехе спорного проекта газопровода "Северный поток - 2" и развить его, а в деле возобновления диалога с Россией у нее есть горячий союзник в лице президента Франции Эммануэля Макрона. На прошлой неделе (24 июня) на саммите Европейского Союза они объединили усилия, чтобы превратить это предложение в общую европейскую позицию, но столкнулись с неожиданным сопротивлением не только со стороны обычных подозреваемых, таких как Польша и балтийская тройка, но и со стороны Швеции, Нидерландов, Румынии и других неверующих в умеренность России. Возможно, Путин не так уж и расстроен тем, что не получил коллективного приглашения от ЕС, поскольку он всегда предпочитает иметь дело с европейскими соседями в формате "один на один". Тем не менее он не может отмахнуться от решения ЕС подготовить новые санкции, которые будут еще больше ужесточены в ответ на следующий агрессивный шаг России.
Это решение опирается на недавно появившуюся в Брюсселе решимость наказать авторитарный режим в Беларуси - не только путем остракизма его элиты, но и путем введения широких, но тщательно продуманных экономических санкций. Россия должна будет покрыть значительную часть этого ущерба. Однако еще большее раздражение у Путина вызвала неожиданная оперативность печально известной медлительной евробюрократии в преобразовании политического осуждения проступка его своенравного соратника-автократа, президента Александра Лукашенко, в практическое наказание. Лукашенко может угрожать введением военного положения в ответ на давление Запада, но Путин стремится сделать так, чтобы твердая позиция ЕС в отношении Беларуси ослабла и дала трещину, когда встанет вопрос о взаимодействии с Россией.
Такая перспектива далеко не гипотетическая и может наступить скорее раньше, чем позже, поскольку очередная волна пандемии COVID-19 серьезно повлияла на политическую стабильность в России. Резкий всплеск заболевания, сконцентрированных в основном в Москве, показал не только лживость многочисленных заявлений Путина о преодолении катастрофы, но и истинные масштабы связанной с ней бюрократической бесхозяйственности, подчеркивает автор. Политический парадокс разворачивающегося кризиса заключается в том, что либеральная оппозиция выступает за вакцинацию, в то время как основной электорат Путина по-прежнему в целом не желает делать прививки. Это глубокое недоверие к рекламируемым вакцинам российского производства и частая готовность саботировать приказы, отдаваемые с вершины вертикали власти, лучше любых опросов общественного мнения свидетельствуют о ненадежной двойственности базы поддержки Путина. Парламентские выборы, назначенные на середину сентября, контролируются жестче, чем когда-либо прежде; но отсутствие выбора, сопровождаемое широко распространенным недовольством самодурством российских властей, может вызвать новую волну гневных и хаотичных протестов.
Политические планировщики в Кремле предполагали, что к этому моменту произойдет экономический подъем и восстановится социальный оптимизм, но теперь им приходится иметь дело с совершенно иной реальностью - затянувшейся рецессией и растущим недовольством. Тем не менее правительство по-прежнему скупо на финансовые стимулы и социальную поддержку, придумывая новые объяснения тому, почему военное финансирование является приоритетным, а не давно забытая и перегруженная система здравоохранения. Путинские силовики стремятся к эскалации напряженности с якобы враждебным Западом, чтобы сохранить высокие бюджеты на оборону и безопасность; но тотальная всеохватывающая конфронтация, от Арктики до Сирии, слишком рискованна, учитывая перенасыщенные возможности России. Неуверенная инициатива Байдена искушает Путина заявить о якобы готовности к нормализации отношений. Но в то же время Кремль стремится разрушить небольшие, но крайне важные слабые звенья в трансатлантических отношениях, в поисках "побед", которые будут выглядеть грандиозными в Москве, но незначительными в Вашингтоне. Игра на европейских разногласиях может показаться безошибочно умной стратегией, но она не может обеспечить срочную потребность России во внутренних реформах.