Европейское турне Си Цзиньпина — одна из главных политических тем последних дней во всем мире. Китайский лидер не был в Европе с марта 2019 года. За это время мир существенно изменился, а связи Пекина с европейцами заметно просели в качестве и интенсивности. Но восстановить доверительные отношения — задача невероятно сложная. На пути ее решения хватает препятствий — усиление автократии в Пекине, недобросовестная конкуренция и промышленный шпионаж со стороны китайских компаний, консолидация Запада (и усиление влияния США на европейцев), китайская агрессивная политика в Восточной Азии и, наконец, оказываемая Пекином поддержка России.
Публичная повестка европейских переговоров Си Цзиньпина ожидаемо содержала все острые проблемы сегодняшнего дня. Во Франции акцент делался на свободной торговле, активном вовлечении Глобального Юга в мировые политические процессы, «глобальной ответственности» великих держав и глобальном же «олимпийском перемирии» на время Игр в Париже. В Сербии самыми заметными стали заявления об угрозе вмешательства Запада для территориальной целостности стран в разных уголках мира (явный отсыл аудитории к проблемам Тайваня и Косово), об «агрессивности НАТО» и «американском вмешательстве». В Венгрии главными темами стали свобода инвестиций, недопустимость протекционизма (имелся в виду, разумеется, исключительно протекционизм стран Запада, «жертвой» которого стал Китай и опосредованно его ближайшие партнеры, такие как Будапешт) и необходимость ставить в приоритет мировой политики экономическое сотрудничество.
Но у этого турне была очевидная сверхзадача — заявить о китайском видении мирового порядка и «завербовать» в Европе единомышленников, согласных с предложенной Пекином глобальной политической архитектурой. Геополитический манифест Си Цзиньпина продвигался открыто и активно. Ведь то, что многие комментаторы восприняли как дежурные, ничего не значащие фразы — «многополярность», «независимая политика ведущих держав», «автономность решений», на самом деле и были главными месседжами Си для европейцев.
Китайская глобальная стратегия часто понимается превратно. Ее отождествляют с советской, времен холодной войны, и с современной российской политикой на том основании, что во всех этих случаях главным оппонентом выступают Соединенные Штаты. Но для советских и российских лидеров противостояние с Вашингтоном было и остается главным фундаментом внешней политики. Активный конфликт с США позволяет укрепить режим и повысить собственную значимость в мире. Поэтому российская «многополярность» — лишь краткий этап на пути назад, к биполярному противостоянию, и никаких третьих центров силы там быть не должно.
Пекин видит мироустройство по-другому. Он хочет в тишине и спокойствии установить гегемонию в Восточной Азии и только потом расширять свое влияние дальше. Да, в далекой перспективе такой сценарий также должен привести к столкновению с США. Но здесь и сейчас КНР нужна реальная многополярность, чтобы Вашингтон отвлекался на другие центры силы и не мог мобилизоваться против Китая. В Париже Си заявил, что Китай и Франция «должны отстаивать свою независимость и общими усилиями предотвратить новую холодную войну или блоковое противостояние». Взгляд Си на роль КНР и ЕС очевиден: они могут выступать в качестве самостоятельных центров силы, островков нейтралитета в сегодняшних войнах, и тем самым гарантировать, что региональные конфликты не превратятся в мировую войну.
Выбор стран, которые китайский лидер посетил, подтверждает: визит был именно стратегическим политическим актом, а не попыткой решить тактические вопросы в экономике и политике. Франция наиболее восприимчива к разговорам о величии и «третьем пути» среди всех европейских стран. Здесь до сих пор живы дух великодержавности и открытое стремление к независимости от США. Макрон, конечно, не Шарль де Голль, и рвать тесное сотрудничество с американцами он не собирается. Но нынешний французский президент хочет утвердить Францию как самостоятельного глобального игрока, — об этом говорят его демарши с «вводом французских войск в Украину», планы европейского военного союза и самостоятельного, без союзников, посредничества в конфликтах на Ближнем Востоке, Азии и даже в Украине. Так что Си нашел в нем как минимум благодарного слушателя. Франция стала для КНР главным направлением в европейской политике, главным партнером по политическому диалогу. Настолько важным, что Китай принес в жертву экономические интересы: Макрон активнее многих выступает за ограничение импорта в Евросоюз китайских электромобилей, но вместо «наказания» за такую инициативу Си привез президенту Франции выгодные условия торговли для «Эйрбаса», для французских продуктов питания и оборудования по очистке воды.
Си не отправился в Германию, Италию, Нидерланды. Все эти страны — крупнейшие торговые партнеры Китая с огромными китайскими инвестициями, даже большими, чем во Франции. Они важны, ведь та же Германия активно выступает за нормализацию экономических отношений с Пекином, чтобы поддержать свою экономику, пострадавшую вследствие российской войны в Украине. И эти вопросы обсуждались весь последний год, когда лидеры этих и многих других европейских стран ездили в Пекин. Но политически эти страны не так самостоятельны и не имеют достаточных амбиций, чтобы претендовать на ведущую роль в мировой политике. Китай не видит в них равных партнеров по геополитическому диалогу, таких же понимающих и заинтересованных, как Франция.
Решение посетить Сербию и Венгрию повторяет этот же подход, только на более скромном региональном уровне. Еще в начале 2010-х Пекин развернул активное сотрудничество с восточноевропейскими странами, недавно ставшими членами ЕС и ближайшими кандидатами на вступление в интеграционное объединение. Китай интересовал вход на рынок Евросоюза, и эти относительно бедные и менее требовательные страны представлялись идеальным выбором для этого. Китай начал укрепляться в регионе, вкладывать сюда немалые средства, взамен ожидая лоббирования своих интересов и меньшего контроля со стороны ЕС и государственных органов. Общее охлаждение отношений с Евросоюзом не обошло стороной и восточноевропейский проект Китая. Часть стран покинула инициативу, но другие оправдали вложения, и дальше поддерживая Пекин. Венгрия (член НАТО и ЕС) и Сербия — как раз из числа последних.
Венгрия и Сербия недовольны Евросоюзом и хотят большей самостоятельности от его институтов. У Сербии, вдобавок, есть тяжелый опыт столкновения с НАТО: визит Си в страну пришелся на 25-летие операции Альянса в Косово, закончившейся фактической независимостью региона. Китай с его обильными инвестициями и отсутствием жестких политических требований видится им едва ли не идеалом партнера — экономического, политического. Такого, который обеспечит процветание не хуже, чем ЕС, но ничего не потребует взамен. Будапешт и Белград с готовностью поддерживают китайские идеи «самостоятельности» и «независимости» и поэтому в Восточной Европе уже стали для Пекина тем, чего он ожидает от Франции в Европе в целом, — соучастниками в геополитическом сценарии, который вместо единого Запада создаст два самостоятельных центра силы: ЕС и США. Нет, мечтателями китайские лидеры точно не являются и на конфронтацию между европейцами и американцами не рассчитывают. Но когда эти части большого Запада не выступают единым фронтом, добиваться серьезных результатов в мировой политике у них тоже не выходит: достаточно посмотреть на Ближний Восток, Африку, Иран или Украину.
Турне Си — это, разумеется, еще не одержанная Китаем победа, но явная заявка на то, чтобы переломить глобальную ситуацию в свою пользу. Выжидательная фаза позади, Пекин перешел к активной дипломатии, и цель его — изменить существующий международный порядок. Порядок, который Украине обеспечивает выживание.