Под звучный аккомпанемент политических репрессий, трансформирующих Россию в тоталитарное государство, в стране проходит очередная президентская кампания. Интриги никакой, ведь победитель известен заранее. И это — Владимир Путин.
При тотальном контроле Кремля за избирательными процессами, жестком репрессивном аппарате, относительной экономической стабильности в стране и высоком уровне популярности Путина, выборы — простая формальность. Голосование 17 марта должно лишь легитимизировать его дальнейшее пребывание у власти и продемонстрировать россиянам и миру консолидацию российского общества вокруг своего национального лидера в условиях войны России с Украиной и противостояния с Западом.
Тем не менее избирательная кампания вызвала беспокойство в Кремле. И не из-за физического состояния Путина: несмотря на шутки в социальных сетях о холодильнике и чемоданчике, для своего возраста российский президент вполне здоров. Причина тревоги — взлет малоизвестного либерального политика Бориса Надеждина.
В отличие от ржевской журналистки Екатерины Дунцовой, Надеждину разрешили начать сбор подписей за выдвижение кандидатом в президенты. Участие в выборах политика, критикующего решение Путина начать «СВО» и обещающего освободить российских политзаключенных, должно было создать видимость конкурентной борьбы. Но курирующий внутреннюю политику замглавы АП Сергей Кириенко недооценил риски от появления в избирательной кампании лоялистского кандидата, пусть и не отказывающегося от оккупированных территорий Украины, но открыто продвигающего антивоенные тезисы.
Очереди граждан, желающих поставить подпись за Надеждина, стремительный рост рейтинга политика (как показал опрос агентства Russian Field, в конце января за него готовы были проголосовать 10,4% определившихся с кандидатом и 7,8% среди всех опрошенных) продемонстрировали Кремлю наличие в стране запроса на альтернативу Путину. В свою очередь находящаяся в эмиграции раздробленная российская оппозиция была воодушевлена, поскольку сбор подписей за выдвижение Надеждина продемонстрировал протестный потенциал в российском обществе.
Учитывая стремительно растущий рейтинг, Надеждин вполне мог занять на выборах второе место с достаточно большим результатом. Для Кремля, целенаправленно расщепляющего «противпутинский» электорат и дискредитирующего либеральные ценности, подобный сценарий был недопустим: альтернативы Путину быть не должно.
Власть отреагировала мгновенно: под предлогом того, что число недействительных подписей превысило допустимый процент, ЦИК отказал Надеждину в регистрации. В свою очередь кремлевский пропагандист Владимир Соловьев в рамках запугивания россиян в эфире своей программы «поблагодарил» Надеждина за список «неблагонадежных врагов народа» и «недоуничтоженных навальнят»: «Он провел большую работу: вычленил, собрал все их персональные данные и отдал компетентным органам на изучение».
Оспаривающий в Верховном суде отказ ЦИК в регистрации кандидатом в президенты России Надеждин выполняет необходимые действия с расчетом на дальнейшую политическую карьеру. Например, для участия в выборах в Мосгордуму. Но в его будущем как политика многое будет зависеть от поствыборных раскладов и действий «башен Кремля» по контролю над политическим полем и борьбой с внешними и внутренними врагами.
Теперь у Путина только три «спарринг-партнера», а на самом деле — статиста: Леонид Слуцкий (ЛДПР), Николай Харитонов (КПРФ) и Владислав Даванков («Новые люди»). Российские СМИ пишут, что АП хочет обеспечить Путину победу с результатом не менее 80% при высокой явке. Велика вероятность, что именно Слуцкому «подрисуют» второе место, а Даванкову — четвертое. При этом результаты опроса ВЦИОМ утверждают, что за Путина проголосовали бы 75% опрошенных, за Даванкова — 5%, а за Харитонова и Слуцкого — по 4% респондентов.
Президентской программы у Путина нет. Главная идеологическая составляющая в его избирательной кампании — ставка на семейные ценности и консолидация нации перед врагом. При этом в Кремле стараются не акцентировать внимание на плохих новостях и не раздражать людей. Возможно, что для формирования еще более благоприятного фона в избирательной кампании для Путина российская армия постарается захватить Авдеевку или другой украинский город или село до 17 марта.
Российский политолог Владимир Гельман предполагает, что после президентских выборов произойдет новый раунд эскалации. По его мнению, это повлечет не только «мобилизацию (ее, скорее всего, постараются оттягивать и не анонсировать, насколько это возможно, увеличив масштабы призыва), но и сдвиг в сторону куда большей радикализации внутренней и внешней политики — начиная от полного и всеобщего запрета YouTube и абортов и заканчивая практической реализацией военно-политических советов профессора Караганова».
К сожалению, ситуация в России такова, что политические перемены в ближайшем будущем там невозможны, и Путин будет оставаться у власти годами: после мятежа Пригожина российскому президенту пока не грозит ни заговор в кулуарах Кремля, ни революция на улице. Тем более что Россия, к сожалению, в войне на истощение пока оказывается в более выигрышном положении: Кремль сумел адаптироваться к условиям, возникшим после начала широкомасштабного вторжения в Украину, укрепив экономику и усилив репрессивный аппарат.
Сегодня режим устойчив: он имеет большой запас прочности и обеспечен необходимыми ресурсами на долгие годы, а истеблишмент после шока, последовавшего после 24 февраля, сплотился вокруг российского президента. Нерешительность Запада в поддержке Украины лишь усиливает позиции Путина в российской элите и укрепляет их веру в победу в войне. Российские политологи полагают, что система продержится «как минимум вплоть до тридцатых».
Необходимостью консолидироваться перед внешней угрозой объясняются репрессии, а после того, как Кремль разгромил либеральную оппозицию и взял под контроль Z-патриотов, политические протесты практически отсутствуют. Протесты, которые периодически возникают в России, купируются властями. Да и выступают россияне не против войны. В основном они выходят на улицу, возмущаясь отсутствием водоснабжения и электричества, наличием в регионе экологических проблем или из-за межнациональных конфликтов.
В российской глубинке существует большой протестный потенциал. Но Кремль сделал выводы из протестов против мобилизации, прошедших осенью 2022 года. Теперь проходит скрытая мобилизация в нищей провинции. Недовольство же далекой войной власти компенсируют высокими зарплатами военных и пособиями семьям погибших. А протесты жен российских военнослужащих, которые выступают против «бессрочной мобилизации», крайне немногочисленны и вызывают отклик только у российской оппозиции в изгнании.
В этих условиях даже увеличение количества погибших и ужесточение режима в ближайшем будущем серьезных протестов не вызовет.
Российская экономика, выстоявшая под западными санкциями, находится в относительно благополучном состоянии: в 2023 году она восстановилась после падения в 2022-м. А за счет войны даже демонстрирует рост: Но как отмечает российское издание «Медуза», «все далеко не так радужно: за успехи военного производства каждый день расплачиваются россияне, инфляция достигла 7,5% (что признает и Путин), милитаризованная экономика перегрелась, а 2024 год грозит ей торможением и даже новым спадом».
Но как бы ни ухудшалась в перспективе экономическая ситуация в России, она не остановит Путина. Тем более, как отмечает российский экономист и иноагент Владислав Иноземцев, «у россиян место экономики в приоритетах заняли идеология и геополитика. А СВО, санкции и внешнее давление не вызвали протестов и фактически не подорвали позиции команды Путина». А пока Путин у власти — будет идти и российско-украинская война: российский президент не собирается отступать и намерен добиться, чтобы Украина приняла его условия капитуляции.