Евросоюз, наверное, чувствует себя так, будто отбился от популистской орды. Экономический рост в странах-участницах самый высокий за десятилетие. Эммануэль Макрон во Франции победил на выборах радикалов из "Национального фронта" и начал реформы. Хотя лишь 41% европейцев доверяют ЕС, но это больше, чем их доверие к национальным правительствам. К тому же, этот показатель на 10% выше от самой низкой отметки после финансового кризиса.
Впрочем, популизм все еще не побежден. Об этом пишет The Economist, напоминая о проблемных правительствах в Польше, Венгрии и Австрии. Кроме того, популисты недавно пришли к власти в Чехии. В Италии "Движение пяти звезд" может тоже получить власть на выборах в следующем месяце. Поэтому в течение ближайших лет влияние популистских партий, вероятно, будет расти.
"Вместо того, чтобы провозгласить победу и вернуться к привычной политике, истеблишменту нужно учиться у популистов. А это значит перенять все лучшее, что они предлагают, и дискредитировать остальные", - пишет издание.
А отвергать есть что. Жесткие популисты продвигают антагонистическую политику, представляя общество в форме простого деления на простых людей и элит, которые их продали. Они заявляют о прямой связи между политиком и гражданином, который не оставляет много пространства для независимого правосудия или свободы слова, для упорных меньшинств или фактов, которые противоречат ощущениям в желудках избирателей.
Но кроме демагогов и мошенников среди популистов есть также реформаторы и демократы. Европейские революционеры, которые были активной оппозицией к абсолютной монархии в 1848 году, имели популистские черты. Так же как и государственные деятели в конце 19-го и начале 20-го веков, которые заложили фундамент в богатых странах на Западе. Такие признаки были и у движений против коммунистических режимов за Железным занавесом, например, у польской "Солидарности" в 1980-х. В хороших руках, очищенные от ядовитых факторов, популистские привычки могут быть полезными даже для тех, кто выступает против них.
Популисты постоянно обращаются к недовольству простых избирателей. Многие из них играют на ярости против политического истеблишмента, который обвиняют в преступном эгоизме. Якобы элиты переходят с государственной службы на сомнительные должности в частном бизнесе, прибегают к интригам и договоренностям, настаивая на конкуренции для рабочего класса, но перечеркивая эту конкуренцию для себя.
Недавняя история предлагает много примеров того, как основные политические силы не смогли справиться с эмоциональными политическими проблемами в обществе. Вместо его они спрятались или прибегли к сухим технократическим аргументам, подтекстом которых был тезис, что "альтернативы нет".
Коммуникация пуста, если она не учитывает обеспокоенность избирателей. Когда жалобы оправданы, они заслуживают внимания и решения. Сегодня поддержка радикальных популистов часто связана с побочными эффектами глобализации, среди которых радикальная производственная смена, массовая иммиграция, изменения в социальных ценностях и сокращение ощущения единства общества. Игнорирование этих проблем из-за страха нарушить их замалчивание лишь сделает их инструментом в руках оппонентов.
Ранее на Всемирном экономическом форуме в Давосе вице-премьер Бельгии Александр Де Кроу пояснил, что популисты на Западе успешные из-за потери ощущения прогресса у избирателей. Кроме того, им удается склонить избирателей на свою сторону через упрощение политических проблем и решений для них.
В свою очередь, профессор политологии Принстонского университета Ян-Вернер Мюллер отметил, что либералы делают грубую ошибку, когда недооценивают популистов. Ведь игнорируя популистов как легитимную оппозицию они только усиливают приверженность избирателей к ним.