«Гениальность украинского военного командования состоит в том, что оно отправляет свои силы туда, куда россияне не отправляют, заставляя Россию отступать с занятых территорий», - заметил в начале этой недели канадский аналитик Майкл МакКей.
Конкретно это также происходит и на внутреннем фронте России. В то время когда российские войска отступают, чтобы не оказаться в окружении, Владимир Путин сам попал в «политическое окружение» в Москве. Об этом в статье для Financial Times пишет глава Центра либеральных стратегий и научный сотрудник Института гуманитарных исследований в Вене Иван Крастев. Он отмечает, что слово «война» наконец-то начало звучать на государственных телеканалах России. А требования российских «ястребов» начать полномасштабную мобилизацию стали самой большой проблемой для российского президента.
После неудачной попытки захватить Киев и свергнуть президента Владимира Зеленского, Кремль перешел к новой стратегии, предусматривающей, что нужно захватить как можно больше территории с доступными силами, нанести как можно больший вред украинской экономике и организовать референдумы, чтобы аннексировать оккупированные территории, создавая тем самым чувство неизбежности. В Москве были уверены, что эта стратегия сломает украинскую стойкость и убедит Запад прекратить вооружать армию Киева. Заморозив конфликт на своих условиях, Кремль хотел возобладать и убрать любую необходимость в проведении военной мобилизации.
За 64 дня до российского отступления первый заместитель главы администрации Кремля Сергей Кириенко сказал: «Мы рассматриваем освобожденные территории как часть нашей империи и нашего государства». Какое-то время эта стратегия казалась выигрышной. Украина готовилась к войне на истощение. А высокие цены на энергоносители смягчили шок, который Запад ввел против Москвы. Это правда, что российские элиты стали угрюмыми, но они были хотя бы послушными. Опросы говорили, что большинство россиян поддерживают агрессию Путина против Украины. Многие верят, что хоть это и не их война, Россия все же их страна. Однако за считанные дни эта осторожно построенная стратегическая структура развалилась.
Украинское контрнаступление добавило уверенности западным политикам, настаивающим, что Киев должен получить необходимое оружие, а российскую армию нужно не просто остановить, а победить. Недавние стычки на границе между Арменией и Азербайджаном – это признак того, что некоторые соседи Москвы почувствовали российскую слабость и готовы разморозить ранее неразрешенные конфликты на постсоветском пространстве. Между тем, в четверг в Узбекистане Путин, сидя рядом с китайским лидером Си Цзиньпином и другими представителями клуба авторитарных изгоев, был вынужден объяснять, почему Россия не побеждает.
Из-за роста давления на Путина и требования формально объявить войну, чтобы начать мобилизацию, Кремль оказался в тупике, подталкивая российского президента к выбору, которого он пытался с самого начала вторжения избежать. С точки зрения умных людей, отказ Кремля называть атаку против Украины «войной» – это проявление глубокого цинизма. Но для многих простых россиян такое поведение властей их страны очень важно. «Спецоперацию» можно хвалить, но война – это то, чего нужно бояться. Российское вторжение в Грузию в 2008 году тоже было «спецоперацией», равно как и вмешательство Москвы в конфликт в Сирии. Но противостояние с нацистской Германией было войной. Спецоперация – это конфликт, в котором можно проиграть, и население этого не заметит. Но если потерпеть поражение в войне, можно потерять страну.
К примеру, во время Холодной войны многие россияне усвоили урок о том, что даже ядерным государствам не стоит относиться к своему выживанию как к должному. Крастев признает, что предсказать события в Москве после унижения российской армии в Украине не просто. Но можно с уверенностью сказать, что хоть Путину и не грозит утрата власти, он уже потерял простор для маневров.
Кремль опасается, что массовая мобилизация может разоблачить внутреннюю слабость режима. Эгоизм российских элит тоже будет на показ. Если начнется массовая мобилизация, сыновья путинских «легионеров» либо начнут бежать из страны, либо лягут в больницы, чтобы избежать призыва. Коррупция парализует систему. И хотя маловероятно, что россияне начнут бунтовать, они сделают то, что умеют лучше всего – будут уклоняться. Путин избегал массовой мобилизации по той же причине, по которой он не проводил массовую вакцинацию во время пандемии COVID-19. Это страх, что такой шаг разоблачит отсутствие контроля.
Это кардинальное различие между демократией и автократией: даже слабые демократические правительства способны сохранить свою легитимность, в то время как легитимность автократов зависит от того, насколько сильными их считает общество. Что бы ни говорила пропаганда Кремля, хоть россияне и готовы хвалить свою армию, мало кто из них хотел бы пойти служить. Единственный вариант для Путина, если он откажется проводить мобилизацию, – это попытаться погрузить Украину в еще большую темноту. В краткосрочной перспективе украинское контрнаступление, скорее всего, принесет эскалацию, а не прекращение огня.