История любит непредсказуемые последствия. Самый свежий пример особенно ироничен: попытка Владимира Путина восстановить Российскую империю с помощью реколонизации Украины открыла двери пост-имперской Европы. Европы, в которой больше нет империй с доминированием одного народа как на самом континенте, так и за морями. Континент еще не оказывался в таком положении.
Однако, как это ни парадоксально, чтобы обеспечить такое пост-имперское будущее и противостоять российской агрессии, ЕС должен сам приобрести некоторые характеристики империи. Он должен обладать достаточным уровнем единства, центральной властью и способностью эффективно принимать решения для защиты общих интересов и ценностей европейцев. Если каждая отдельная страна-член будет иметь право вето на жизненно важные решения, союз будет шататься как внутри, так и снаружи, – пишет в статье для Foreign Affairs профессор европейских исследований Оксфордского университета и старший научный сотрудник Института Гувера в Стэнфордском университете Тимоти Гартон Эш.
Он отмечает, что современные европейцы не привыкли смотреть на себя сквозь призму империи. Но такой взгляд может предложить точку зрения, которая несет просветление и одновременно тревогу. Правда в том, что у самого ЕС есть колониальное прошлое. Как задокументировали шведские исследователи Пео Хансен и Стефан Йонссон, в 1950-х годах первые архитекторы того, что стало Европейским Союзом, рассматривали африканские колонии стран-членов как неотъемлемую часть европейского проекта. Даже когда европейские страны вели часто жестокие войны, чтобы сохранить свои колонии, чиновники с упоением говорили о «Еврафрике», рассматривая заморские владения таких стран, как Франция, как часть нового Европейского экономического сообщества. Португалия боролась за сохранение контроля над Анголой и Мозамбиком до начала 70-х годов.
Линза империи становится еще более показательна, если сквозь нее посмотреть на большую часть Европы, которая во время Холодной войны находилась за железным занавесом под советским или югославским коммунистическим правлением. Советский Союз был продолжением Российской империи, хотя многие его лидеры не являлись этническими русскими. Во время и после Второй мировой войны в его состав вошли страны и территории (в том числе страны Балтии и Западная Украина), до 1939 года не входившие в состав Советского Союза. В то же время СССР расширил свою фактическую империю до самого центра Европы, взяв под контроль большую часть того, что исторически было известно как Центральная Германия, но было переименовано в Восточную Германию. Иными словами, существовала внутренняя и внешняя Российская империи.
«Ключом к пониманию как Восточной Европы, так и Советского Союза в 1980-х годах было признание того, что это действительно была империя – империя в упадке. Деколонизация внешней империи произошла уникально быстрым и мирным способом в 1989 и 1990 годах, но затем, что еще более заметно, наступил распад внутренней империи в 1991-м. Причиной тому, как это часто бывает, стал беспорядок в имперском центре. Что еще более необычно, окончательный удар был нанесен доминирующей имперской нацией - россиянами», - пишет Эш.
Сегодня, однако, Россия пытается восстановить контроль над некоторыми потерянными землями, продвигаясь к новым восточным границам Запада.
Призраки прошлых империй
Те, кто изучают империи, должны был бы знать, что распад СССР не был концом истории. Империи обычно не сдаются без борьбы, как британцы, французы, португальцы и «еврафриканцы» после 1945 года. В одном маленьком уголке Российская империя довольно быстро нанесла ответный удар. В 1992 году генерал Александр Лебедь использовал 14 гвардейскую армию России для прекращения войны между сепаратистами из региона Молдовы, лежащего к востоку от реки Днестр, и законной молдавской армией. Результатом стало то, что до сих пор существует незаконное квази-государственное образование Приднестровье на восточном конце Молдовы, угрожающе расположенное на границе с Украиной. В 1990-х годах Россия также вела две жестокие войны за сохранение контроля над Чечней и активно поддерживала сепаратистов в грузинских регионах Абхазия и Южная Осетия.
Впрочем, пока Москва пыталась вернуть некоторые из утраченных колониальных территорий, ЕС был озабочен завершением двух процессов характерного для Европы 20 века перехода от империй к государствам. Насильственный распад Югославии и мирный развод чешской и словацкой частей Чехословакии привлекли внимание к наследию Османской и Австро-Венгерской империй, формально распавшихся в конце Первой мировой войны.
«Но в распаде Чехословакии и Югославии не было ничего неизбежного. Пост-имперские многонациональные государства не обязательно должны распадаться на национальные государства. И это не обязательно к лучшему для живущих там людей. Но эмпирическое наблюдение свидетельствует о том, что именно так развивалась недавняя европейская история. Отсюда сегодняшнее сложное лоскутное одеяло из 24 отдельных государств в Европе к востоку от того, что когда-то было железным занавесом (и севернее Греции и Турции), тогда как в 1989 году их было только девять», - объясняет эксперт.
Более масштабное неоколониальное наступление России началось с провозглашения Путиным курса на конфронтацию с Западом на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году, где он осудил однополярный порядок, возглавляемый США. За этим последовал вооруженный захват Абхазии и Южной Осетии в Грузии в 2008 году. Ситуация накалилась после аннексии Крыма и вторжения в восточную часть Украины в 2014 году, что дало начало российско-украинской войне, которая, как украинцы часто напоминают Западу, длится уже девять лет.
«По точному выражению историка А. Дж. П. Тейлора, 2014 год стал поворотным пунктом, на котором Запад не смог остановиться. Никто не знает, что могло бы произойти, если бы Запад отреагировал тогда более решительно, уменьшив свою энергетическую зависимость от России, остановив поток грязных российских денег, разливающихся по Западу, предоставив больше оружия Украине и направив более решительный сигнал Москве. Но мало кто сомневается, что такой курс поставил бы и Украину, и Запад в другую, лучшую позицию в 2022 году», – говорится в статье.
Даже когда Россия продемонстрировала грубую силу, Запад не проявил достаточной решительности. 2008 год ознаменовал начало паузы в удивительной 35-летней истории расширения геополитического Запада. В 1972 году Европейское экономическое сообщество – предшественник ЕС – насчитывало только шесть членов, а НАТО – только 15. Однако в 2008 году ЕС насчитывал 27 стран-участниц, а НАТО – 26. Территории обеих организаций расширились вглубь Центральной и Восточной Европы, включив страны Балтии, которые до 1991 года являлись частью советско-российской внутренней империи. Хотя Путин неохотно принял это двойное расширение Запада, он все больше боялся и возмущался им.
На саммите НАТО в Бухаресте в апреле 2008 г. администрация президента США Джорджа Буша-младшего хотела начать серьезную подготовку к вступлению Грузии и Украины в НАТО, но ведущие европейские государства, включая Францию и особенно Германию, решительно выступили против. Как компромисс в итоговом коммюнике саммита было провозглашено, что Грузия и Украина «станут членами НАТО в будущем», но без указания конкретных шагов для этого. Это было самым плохим решением для всех. Такое решение усилило у Путина чувство, что остатки Российской империи под угрозой. Грузия же и Украина при этом не получили никаких гарантий безопасности. Путинские танки вошли в Абхазию и Южную Осетию всего четыре месяца спустя. Дальнейшее расширение НАТО охватило небольшие юго-восточные европейские страны: Албанию, Хорватию, Черногорию и Северную Македонию. На сегодняшний день Североатлантический союз насчитывает 30 членов, но эти пополнения почти не изменили баланс сил в Восточной Европе.
В то же время расширение ЕС приостановилось не из-за противодействия России, а из-за «усталости от расширения» после принятия новых членов из Центральной и Восточной Европы в 2004 и 2007 годах, а также под влиянием других серьезных вызовов, стоящих перед Евросоюзом. Мировой финансовый кризис 2008 года перерос с 2010 года в длительный кризис еврозоны, за которым последовал кризис беженцев 2015-16 годов, Brexit и избрание президентом США Дональда Трампа в 2016 году, рост антилиберальных популистских движений в таких странах, как Франция, и пандемия COVID-19. Хорватия проскользнула в ЕС в 2013 году, но Северная Македония, принятая в качестве страны-кандидата в 2005 году, все еще ждет вступления.
«Подход ЕС к западным Балканам за последние два десятилетия напоминает карикатуру в газете New Yorker, где бизнесмен говорит явно нежелательному абоненту по телефону: «Как насчет никогда? Никогда вам подойдет?», – иронизирует автор.
Европа цельная и свободная
Иллюстрируя еще раз правдивость выражения Гераклита о том, что «война – отец всего», самая большая война в Европе с 1945 года разблокировала оба этих процесса, открыв путь к дальнейшему, масштабному и последовательному расширению Запада на восток. Еще в феврале 2022 года, в преддверии полномасштабного вторжения России в Украину, президент Франции Эммануэль Макрон все еще высказывал оговорки о расширении ЕС на западные Балканы. Канцлер Германии Олаф Шольц поддерживал включение западных Балкан, но хотел остановиться на этом. Эш пишет, что когда Украина мужественно и неожиданно дала отпор попытке России захватить всю страну, украинский президент Владимир Зеленский поставил ЕС на место.
В июне 2022 Макрон и Шольц стояли рядом с украинским лидером в Киеве. С ними был также премьер-министр Италии Марио Драги, поддержавший перспективу украинского членства месяцем ранее и сыгравший заметную роль в изменении мнения своих коллег-лидеров, и президент Румынии Клаус Йоханнис. Все четверо гостей заявили, что поддерживают присвоение Украине статуса страны-кандидата на членство в ЕС. В тот же месяц союз сделал это своей официальной позицией, также приняв Молдову как кандидата и отправив Грузии обнадеживающий сигнал.
«НАТО не дал такого официального обещания Украине. Но, учитывая уровень поддержки, которую страны альянса оказывают Киеву в обороне и символом которой стал визит президента США Джо Байдена в начале этого года, сейчас трудно представить, что война может закончиться без определенных де-факто, если не де-юре, обязательств со стороны США и других стран-членов НАТО», - считает Тимоти Гартон Эш.
Тем временем война подтолкнула Швецию и Финляндию к вступлению в НАТО (хотя возражения Турции задержали этот процесс). Война также привела ЕС и НАТО к более четко сформулированному партнерству, как к двум сильным рукам Запада.
«В долгосрочной перспективе членство в НАТО для Грузии, Молдовы и Украины стало бы логическим дополнением к членству в ЕС и единственной надежной гарантией для этих стран от восстановления российского реваншизма», - добавил эксперт.
Он напомнил о выступлении бывшего Госсекретаря США Генри Киссинджера на Всемирном экономическом форуме в Давосе, во время которого знаменитый сторонник realpolitik поддержал эту перспективу. Киссинджер отметил, что война, которую должен был предотвратить внеблоковый нейтралитет Украины, уже началась. На Мюнхенской конференции по безопасности в феврале несколько западных лидеров прямо поддержали членство Украины в НАТО.
Проект привлечения остальных стран Восточной Европы, кроме России, в две ключевые организации геополитического Запада - это проект, на реализацию которого понадобится много лет. Первое двойное расширение Запада на Восток заняло около 17 лет, если считать с января 1990 по январь 2007 года, когда Болгария и Румыния присоединились к ЕС. Среди многих очевидных трудностей есть то, что российские войска сейчас оккупируют части Грузии, Молдовы и Украины. Для ЕС существует прецедент принятия страны, имеющей регионы, которые не контролируют их законное правительство: часть Кипра фактически находится под контролем Турции. Но для НАТО такого прецедента нет.
«В идеале, будущие раунды расширения НАТО будут проходить в контексте более широкого диалога о европейской безопасности с Россией, как это фактически произошло во время раундов расширения НАТО на восток в 1999 и 2004 годах. Причем в последнем случае даже было получено неохотное согласие Путина. Но сложно представить, что это может повториться, если в Кремле не появится совершенно другой лидер», – считает автор.
Достижение такого двойного расширения может затянуться до 2030-х годов, но если оно произойдет, то станет еще одним гигантским шагом на пути к цели, определенной в речи президента США Джорджа Буша-старшего 1989 года: Европа единая и свободная. С завершением этого расширения на восток самая большая за все время часть географической, исторической и культурной Европы будет собрана в единое взаимосвязанное политическое, экономическое сообщество и объединение по безопасности.
Кроме того, возникает вопрос о демократической Беларуси после Александра Лукашенко, если она сможет вырваться из-под власти России. Следующий этап, который также может охватывать Армению, Азербайджан и Турцию (член НАТО с 1952 года и кандидат на членство в ЕС с 1999 года), может в конечном счете способствовать дальнейшему геостратегическому укреплению Запада в все более постзападном мире. Но огромный масштаб задачи, которую ЕС взял на себя, в сочетании с политическими обстоятельствами внутри этих стран, делает эту перспективу не стоящей на текущей повестке дня европейской политики.
ЕС меняется
Это долгосрочное видение расширенного ЕС в стратегическом партнерстве с НАТО сразу же вызывает два больших вопроса. Как быть с Россией? И как может существовать устойчивый Европейский Союз, состоящий из 36, а то и 40 стран-членов? Трудно ответить на первый вопрос, не зная, какой будет пост-путинская Россия. Но в значительной степени ответ будет зависеть от внешней геополитической среды, которую создают к западу и от России. Эта среда напрямую подвергается влиянию западных политиков, в отличие от внутренней эволюции упадочной, но все еще ядерной России.
С политической точки зрения важнейшая речь на эту тему была произнесена Шольцем в Праге в августе прошлого года. Подтверждая свою новую приверженность большому расширению ЕС к востоку, включая западные Балканы, Молдову, Украину и, в долгосрочной перспективе, Грузию, он настаивал на том, что, как и предыдущие раунды расширения, это потребует дальнейшего углубления союза. В противном случае ЕС, состоящий из 36 стран-членов, перестанет быть согласованным, эффективным политическим сообществом. В частности, Шольц выступил за введение "голосования квалифицированным большинством" - процедуры принятия решений в ЕС, требующей согласия 55% стран-членов, представляющих не менее 65% населения блока. Этот процесс гарантировал бы, что одна страна-член, например Венгрия Виктора Орбана, больше не сможет угрожать наложить вето на очередной раунд санкций против России или другие меры, которые большинство стран-членов считают необходимыми. Короче говоря, центральная власть ЕС должна стать сильнее, чтобы удерживать вместе такое большое и разнообразное политическое сообщество, хотя всегда с демократической системой сдерживаний и противовесов и без единого национального гегемона.
Эш соглашается, что идея Шольца, очевидно, верна. Но разве это не версия империи? Империи нового типа, то есть основанной на добровольном членстве и демократическом согласии. Большинство европейцев отворачиваются от термина «империя», считая его чем-то принадлежащим к темному прошлому, по своей сути плохим, недемократическим и нелиберальным. Действительно, одной из причин, почему европейцы в последнее время больше говорят об империи, является рост протестных движений, призывающих бывших колонизаторов признать и возместить зло, причиненное их империями другим народам. Поэтому европейцы предпочитают язык интеграции, союз или многоуровневое управление.
В книге "Дорога к несвободе" Йельский историк Тимоти Снайдер характеризует соревнования между ЕС и путинской Россией как противостоянием между "интеграцией и империей". Но Эш отмечает, что слово «интеграция» описывает процесс, а не конечное состояние. Противопоставлять эти два понятия – это все равно, что говорить о «железнодорожном транспорте против городского».
«Понятно, что если под «империей» понимать прямой контроль над чужой территорией со стороны одного колониального государства, то ЕС – не империя. Но, как утверждает другой Йельский историк, Арне Вестад, это слишком узкое определение слова. Если одним из определяющих признаков империи является наднациональная власть, право и сила, то у ЕС уже есть некоторые важные характеристики империи», - говорится в статье.
Действительно, во многих областях политики европейское право имеет приоритет над национальным, что так раздражает британских евроскептиков. В сфере торговли ЕС ведет переговоры от всех стран-членов. Исследовательница права Ану Брэдфорд задокументировала глобальное влияние «односторонних регуляторных властей» ЕС на все: от стандартов продукции, конфиденциальности данных и языка ненависти в Интернете до здоровья и безопасности потребителей, а также защиты окружающей среды. Ее книга имеет показательный, хотя и несколько гиперболизированный подзаголовок «Как Европейский Союз правит миром».
Более того, Священная Римская империя, которая в европейской истории существовала дольше всего, сама являлась примером сложной, многоуровневой системы управления, в которой не было ни одной нации или государства-гегемона. Сравнение со Священной Римской империей было сделано еще в 2006 году политологом Яном Зелонкой, исследовавшим «неосредневековую парадигму» для описания расширенного ЕС.
Эш пишет, что поддержка такого подхода к ЕС поступает из особо уместного источника. Министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба описал Европейский Союз как «первую в истории попытку построения либеральной империи», противопоставляя попытке Путина восстановить российскую колониальную империю путем военного завоевания.
«Когда мы разговаривали с ним в феврале в Киеве в МИД Украины, который был плотно заполнен мешками с песком, он объяснил, что ключевой характеристикой либеральной империи является объединение очень разных наций и этнических групп «не силой, а верховенством права». С точки зрения Киева, либеральная, демократическая империя необходима для победы над нелиберальной, антидемократической империей», – пишет Эш.
Некоторые препятствия на пути достижения этой цели также связаны с имперской историей Европы. Немецкий политолог Гвендолин Зассе утверждает, что Германия должна деколонизировать свой взгляд на Восточную Европу. Это необычная версия деколонизации. Когда говорят о необходимости деколонизации взглядов на Африку в Великобритании или Франции, то подразумевают, что эти страны должны перестать смотреть на континент (сознательно или безотчетно) через призму собственной бывшей колониальной истории. Сасс предлагает, чтобы Германия с ее длительным историческим захватом Россией перестала смотреть на такие страны, как Украина и Молдова, из-за российской колониальной линзы.
Имперское наследие и память бывших западноевропейских колониальных государств также препятствуют европейским коллективным действиям в других аспектах. Очевидным примером является Великобритания. Ее выход из ЕС имел много причин, но одна из них - это одержимость сугубо юридическим суверенитетом, уходящий своими корнями в 1532 году. Тогда был закреплен разрыв короля Генриха VIII с Римско-католической церковью. При этом английский монарх резонансно заявил, что «королевство Англия – это империя». Слово «империя» здесь употреблялось в более древнем смысле, что означало верховную суверенную власть. Память о заморской Британской империи, "над которой никогда не заходило солнце", также играла роль в ошибочном убеждении, что Соединенному Королевству будет хорошо и самому.
«Мы руководили самой большой империей, которую когда-либо видел мир… Неужели мы действительно не способны заключать торговые сделки?», – писал Борис Джонсон, самый влиятельный лидер кампании за выход из ЕС, накануне референдума о Brexit в 2016 году.
Во французском случае воспоминания о былом имперском величии приводят к другому искажению: не к отторжению ЕС, а к тенденции относиться к Европе как к великой Франции.
Существует также восприятие Европы в местах, когда-то являвшихся европейскими колониями или, как Китай, испытавших на себе негативное влияние европейского империализма. Китайских школьников учат возмущаться "веками унижений" от рук западных империалистов. В то же время, Си Цзиньпин с гордостью говорит о преемственности от предыдущих цивилизационных империй Китая, связывая ее с сегодняшней «китайской мечтой» о национальном возрождении.
Если Европа хочет более эффективно доносить свою позицию до больших постколониальных стран, таких как Индия и Южная Африка, она должна осознавать это колониальное прошлое. Нелишне также напомнить, что большое количество стран-членов ЕС в Восточной Европе, количество которых постоянно растет, сами были объектами европейского колониализма, а не его виновниками. Когда сегодня европейские лидеры разъезжают по миру, представляя ЕС как возвышенное воплощение пост-колониальных ценностей демократии, прав человека, мира и человеческого достоинства, часто кажется, что они забыли долгую и совсем недавнюю колониальную историю Европы - зато остальной мир этого не сделал.
"Это одна из причин, почему пост-колониальные страны, такие как Индия и ЮАР, не встали на сторону Запада в вопросе войны в Украине", - пишет Эш.
Пересекающиеся империи
Война в Украине еще раз наглядно продемонстрировала, что Европа все еще полагается на США в вопросах своей безопасности. Макрон и Шольц часто говорят о необходимости "европейского суверенитета". Но когда речь идет о военной поддержке Украины, Шольц не был готов послать ни одной единицы тяжелой бронетехники, если этого не сделает Америка. Это удивительная версия суверенитета. Война, безусловно, активизировала европейское мышление и действия по обороне. Шольц ввел в английский язык новое немецкое слово Zeitenwende (означающее «исторический переломный момент») и обязался постоянно увеличивать немецкие оборонительные расходы и военную готовность. То, что Германия снова серьезно относится к военному измерению силы, станет важным фактом в современной европейской истории.
Польша планирует создать крупнейшую армию в ЕС, а Украина после победы будет иметь самые большие и закаленные в боях вооруженные силы в Европе за пределами России. У ЕС есть Европейский фонд мира, который в течение первого года войны в Украине потратил около 3,8 миллиарда долларов на софинансирование поставок оружия странами-членами в Украину. Президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен сейчас предлагает, чтобы Европейский фонд мира напрямую заказывал боеприпасы и оружие для Украины, сравнивая это с закупкой ЕС вакцин во время пандемии COVID-19.
«Таким образом, союз также получил очень скромное первоначальное военное измерение, традиционно присуще имперским властям. Если это произойдет, европейский столб трансатлантического альянса должен значительно усилиться, что также потенциально освободит больше военных ресурсов США для противостояния угрозе со стороны Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Но Европа все еще вряд ли сможет оградить себя своими силами от какой-либо серьезной внешней угрозы», - считает автор.
Хотя США, по сути, являются антиколониальным государством, в НАТО они играют роль «приглашенной империи», как сказал историк Гейр Лундестад. Объясняя свою формулировку, Лундестад цитировал бывшего советника президентов США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского, утверждавшего, что «империя» может быть скорее описательным, чем нормативным термином. Эта американская «антиимперская империя» более гегемонистическая, чем европейская, но менее гегемонистическая, чем все то, что было в прошлом. Как неоднократно демонстрировал президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, а также Шольц, США не могут просто указывать другим странам-членам НАТО, что им делать. Поэтому у этого альянса тоже есть веские основания претендовать на то, чтобы быть империей по согласию.
С такой риторикой можно зайти слишком далеко. Сравнение ЕС и НАТО с прошлыми империями выявляет различия, столь же интересные, как и сходства. Политически ни Европейский Союз, ни США никогда не представят себя как империю. И верно. Однако, с аналитической точки зрения стоит задуматься о том, что в то время как в ХХ веке большинство стран Европы превратились из империй в государства, в мире ХХІ века все еще существуют империи. И он нуждается в новых типах империй, чтобы противостоять им. Удастся ли Европе создать либеральную империю, достаточно сильную, чтобы защитить интересы и ценности европейцев, будет зависеть от конъюнктуры, удачи, коллективной воли и индивидуального лидерства.
«Итак, война в Украине открывает удивительную перспективу – превращение ЕС в постимперскую империю в стратегическом партнерстве с американской постимперской империей, чтобы предотвратить возвращение упадочной российской империи и сдержать растущую китайскую империю», – заключает автор.