Для многих назначение Энтони Блинкена новым государственным секретарем США означает «праздничное возвращение к функциональным трансатлантическим отношениям». В Европе сейчас проводится работа по изучению способов преодоления разногласий в отношениях с США и построения «общих фронтов» по вопросам, представляющим взаимный интерес, пишет Financial Times.
Однако, следует учитывать и то, что отношения США и ЕС зависят от политики Европы относительно других частей мира. Подобное мнение прошлого года выразил и сам Блинкен в своем эссе в соавторстве с аналитиком по внешней политике Робертом Каганом.
«Наши союзы устарели в одном ключевом отношении: у США есть европейские союзники и союзники из Азии, но ни одно учреждение не связывает азиатские и европейские демократии. Поскольку китайская инициатива сближает Азию, Европу и Ближний Восток, отвечая интересам Пекина, демократии также нужна глобальная перспектива», - писал Блинкен.
Старший сотрудник фонда Маршалла Ульрих Спек обратил внимание на эти слова, отметив, что "внутренняя часть трансатлантических отношений гораздо больше касается внешнего мира". По его мнению, Китай пытается усилить свое авторитарное влияние в глобальном масштабе, а критическая масса стран между великими державами получают серьезное стратегическое значение: Центральная Азия, Южный Кавказ, Восточная Европа - все эти районы становятся зонами конкуренции между двумя видами сверхдержав.
Парадокс заключается в том, что многосторонние институты, нормы и стандарты являются наиболее важными элементами для ЕС, а торговая политика является сферой международной силы, где Европа может бросить вызов США. Однако именно Вашингтон, а не Брюссель, годами придерживался многосторонней торговой структуры транстихоокеанского партнерства для налаживания дружеских связей с демократическими государствами Азии. Конечно, это налаживание связей было разрушено американским президентом Дональдом Трампом.
Но, кроме подписания двусторонних торговых соглашений с азиатскими странами, в частности с Японией, Южной Кореей и Сингапуром, ЕС фактически больше ничего не смог предложить наиболее заселенному региону мира. Зато Азия самостоятельно получила собственную влиятельность и наладила региональное всестороннее экономическое партнерство, при этом Китай как наиболее мощная экономика, скорее всего, будет иметь наибольшее влияние на это партнерство.
Почему ЕС не сумел построить привлекательные условия для международного сотрудничества на основе собственных ценностей и практики?
Возможно, проблема заключается в том, что наиболее перспективные инструменты ЕС могут быть недостаточно пригодными для геополитической стратегии. Профессор права в Колумбии Ану Брэдфорд определила "эффект Брюсселя", при котором стандарты ЕС добровольно принимаются в других регионах. "Основополагающая логика" этого процесса "возлагается на собственный интерес глобальных компаний в соответствии с правилами Брюсселя", сказала она.
«Это не то, что предполагает навязывание или принуждение. Тем более геополитические вопросы не отвечают рыночной логике, которая заставляет компании придерживаться требований», - сказала Ану Брэдфорд.
Что касается «экспорта своих регуляторных норм» с помощью торговых соглашений, Брэдфорд считает, что "выполнение этих норм в пределах самого ЕС имеет довольно печальные перспективы", даже относительно верховенства права в самой Европе.
Профессор также предупредила, что Китай укрепляет свои стандарты цифровых технологий. Чтобы противостоять этому, ЕС и США должны предложить альтернативные технологические решения развивающимся странам, объяснить "зависимость", которую принесет за собой согласие на инициативы Китая. Однако и сама Европа должна провести значительную «внутреннюю работу» в рамках ЕС.
Другими словами, может быть так, что самый важный вклад ЕС в трансатлантическое сотрудничество станет не двухсторонним или даже многосторонним, а односторонним, резюмирует издание.