В 2024 году выборы должны пройти более чем в 60 странах мира. И самое пристальное внимание приковано к США. Это обусловлено не только ключевым местом, которое и дальше занимает это государство в системе современных международных отношений, но и присутствием «фактора Трампа».
Несмотря на то, что до 5 ноября остается еще много времени и в последние недели действующий президент США вышел на первое место в опросах общественного мнения, возвращение Дональда Трампа к власти уже рассматривают в США и за их пределами как вполне возможный вариант завершения президентских гонок. В частности учитывая то, что политик и дальше опережает Джо Байдена в так называемых непостоянных штатах, избиратели которых и определят победителя этого года.
Соответственно, в последнее время заметно интенсифицировались усилия представителей иностранных государств завязать контакты с членами команды Трампа. Совсем не лишними были бы они и для украинской дипломатии, учитывая критическую важность для нас американской помощи.
Результативность таких контактов зависит от учета психологии и modus operandi Дональда Трампа, определяемых крайним эгоцентризмом бывшего президента. Он (если немного модифицировать оценку одного из американских аналитиков) воспринимает окружающую жизнь как бесконечное reality show, главным героем которого является сам Трамп. Отсюда его непредсказуемость, склонность к вспышкам гнева, когда крайне важные решения принимаются без предварительного анализа, спонтанно, под влиянием эмоций, часто на основе непроверенной информации и вопреки возможным негативным последствиям.
Мировая политика не исключение. Как и все прочее, Трамп воспринимает ее сквозь призму своего мастерства реализовывать выгодные аферы, а отношение к отдельным странам выстраивается в зависимости от наличия или отсутствия личных отношений с их руководителями.
Его бывший советник по национальной безопасности Джон Болтон, слова которого приводит издание The Economist, не советует даже пытаться определить внешнеполитическую концепцию бывшего шефа ⸺ ее просто нет. «Вместо устойчивых принципов — резкие смены настроения, злопамятность и зацикленность на собственном имидже», — говорит Болтон.
Во время президентской каденции Дональда Трампа его волатильность компенсировалась наличием в окружении президента «взрослых», то есть советников и членов кабинета — профессионалов (практически всех их зачистили еще до конца его каденции). На этот раз, чтобы обеспечить идеологическую однородность высшего эшелона федеральной бюрократии, близкие к Трампу «мозговые центры» уже составляют списки верных трампистов, которые должны занять политические должности в случае избрания их «чемпиона». Вполне вероятно, что после выборов этого года существенно ослабятся «предохранительные» функции в сфере внешней политики республиканской фракции в Сенате США из-за выхода на авансцену сенаторов — приверженцев Трампа.
Возможно, в словах Болтона есть элемент преувеличения, но очертания глобального внешнеполитического видения Трампа действительно выглядят очень расплывчатыми. Нет консенсуса даже относительно того, принадлежит ли он к категории чистых изоляционистов, или его нужно считать «изоляционистом-ястребом», учитывая расположение к усилению военных возможностей США и некоторые акции на должности президента (ракетные удары против Сирии, уничтожение иранского генерала Сулеймани).
По моему мнению, во время президентской кампании наблюдается дальнейший дрейф Трампа в сторону изоляционизма, согласно эволюции взглядов большинства членов Республиканской партии, уверенных, что США должны стоять в стороне от глобальных проблем. Вместе с тем ни Трамп, ни его фан-база не отказываются от уверенности в американской «исключительности», если ее поддержание не будет требовать дополнительных ресурсов.
Среди большого количества проблем мировой политики есть две, привлекающие особое внимание тех, кто старается прогнозировать внешнюю политику новой каденции Трампа — это отношения с Китаем и НАТО.
Наверное, Трамп был одним из первых американских политиков, кто правильно оценил серьезность рисков, которые создает для американской экономики Китай. При своем президентстве он поставил отношения с этой страной в центр внешней политики США. Впрочем, как в свое время отмечала The Washington Post, «ставка президента Трампа на то, что он сможет укротить Китай, используя персональную харизму в сочетании со сноровкой дельца, не сработала». Успех на выборах может создать для Трампа новое окно возможностей на китайском направлении: можно ожидать, что он прибегнет к усилению экономического давления на Китай, что будет предполагать введение 60-процентной пошлины на китайские товары, усиление экспортного контроля и инвестиционного скрининга.
Вместе с тем непонятно, будет ли готов Дональд Трамп продолжить противостояние с Пекином в сфере безопасности, начатое администрацией Джо Байдена. В частности высказывают мнение, что он сомневается в целесообразности прямой конфронтации с Китаем из-за Тайваня, хотя некоторые аналитики предполагают возможность избрания жесткой линии поведения, включая расширение военного сотрудничества Вашингтона с Тайбеем.
Концентрация ресурсов на китайском направлении, по мнению советников Трампа, потребует корректировки внешнеполитических приоритетов за счет уменьшения веса ближневосточных и особенно европейских вопросов.
Очевидно, что успех на президентских выборах Трамп будет толковать как своеобразный карт-бланш на коренное переформатирование системы трансатлантических отношений, которое в предыдущий период его президентства имело спорадический и большей частью демонстративный характер. Критическое и даже пренебрежительное отношение к европейским партнерам со стороны Трампа также является проявлением характерного для него восприятия политики сквозь призму бизнес-интересов: он считает, что союзники пользуются американским зонтиком безопасности почти даром.
Соответственно, острие критики направлено против НАТО (отношение к ЕС не менее негативно и в случае новой каденции вполне вероятно увидеть новый виток тарифной войны между США и Евросоюзом). Влиятельные политики и эксперты с обоих берегов Атлантики даже предполагают наличие у бывшего президента намерения выйти из НАТО. О реальной озабоченности американского истеблишмента по этому поводу свидетельствует принятие в прошлом году Конгрессом США закона, который делает невозможным подобное единоличное решение президента без согласия Сената.
Этот сценарий является экстремальным даже с учетом поддержки негативного отношения к НАТО почти половиной республиканской партийной базы. С другой стороны, советники Трампа заявляют, что его требование к членам НАТО выполнять коллективное решение Альянса об увеличении затрат на оборону до 2% ВВП не подлежит обсуждению. Чтобы влиять на уклонистов, Трамп рассматривает возможность трансформировать НАТО в двухуровневую организацию, где страны, которые не достигли двухпроцентного показателя, не будут иметь права на коллективную защиту, предусмотренную статьей 5 Североатлантического договора. Среди иных «креативных» идей — частичный или полный вывод американских военных подразделений из Европы.
Опасность антинатовской и антиевропейской риторики и возможных действий трампистов заключается в том, что она приводит к ослаблению трансатлантических связей, критически необходимых для эффективного противодействия российской агрессии и построения новой архитектуры европейской безопасности. Присущий Трампу трансакционный подход к вопросам международной политики игнорирует тот факт, что «величие» Америки непосредственно зависит от прочности и эффективности ее союзнических отношений с другими государствами демократического мира.
Вместе с тем надо признать, что дискуссия об уровне оборонительных затрат членов НАТО оправдана, ведь всего 11 из 32 стран-членов достигли принятого показателя в 2% ВВП. Среди «плохих учеников» — богатейшие государства ЕС с развитыми ВПК, которые привыкли пользоваться «мирным дивидендом» и оказались не подготовлены к условиям военного времени.
Несмотря на меры, примененные ЕС для радикального увеличения военного производства, очевидно, что даже в самом лучшем варианте европейские страны не могут в полном объеме удовлетворить текущие нужды ВСУ и компенсировать задержку военной помощи США. Именно поэтому чрезвычайно важно для нас попробовать понять, чего ожидать Украине от возможного президентства Трампа-бис.
В прошлом при каденции Трампа состоялась первая поставка в Украину летального оружия, был продлен и усилен режим санкций против России, осуществлена высылка российских шпионов. Но принятие этих решений было бы невозможным, если бы к этому процессу не подключились «взрослые» советники и члены кабинета Трампа.
Его самого сложно заподозрить в избытке симпатий к Украине, о чем свидетельствуют его высказывания и действия, которые стали известны во время первой процедуры импичмента. Очевидно, у него остался «неприятный осадок» после того, как он не получил помощи от украинской власти в расследовании обвинений, выдвинутых им против Джо Байдена, равно как и того, что Украина была в центре дебатов во время процедуры импичмента.
Как мы уже отмечали, личное отношение, лояльность, уважение к его интересам является едва ли не основным критерием, которым определяется отношение к тому или иному политику или лидеру иностранного государства в «галактике» отношений Дональда Трампа. Заметное место в ней занимает Владимир Путин, к которому Трамп относится с неизменным уважением. Вспомним лишь увлечение Трампа «гениальностью» путинских решений об аннексии украинских территорий, на которых были расположены «ДНР» и «ЛНР». Позже он стал более осторожен в высказываниях и подчеркивал «ужасную ситуацию» в Украине, избегая, впрочем, возлагать ответственность за нее на Путина.
К печальным размышлениям подталкивает и то, что Трамп, понимая, насколько нуждается Украина в поставке американского оружия, на протяжении длительного времени посылал импульсы своим приверженцам в Конгрессе США о блокировании компромисса с демократами по преодолению иммиграционного кризиса и недопущению голосования дополнительного пакета стратегической помощи, руководствуясь потребностями предвыборной борьбы.
Любимым тезисом Трампа является утверждение, что в случае избрания президентом он способен положить конец войне в Украине в течение 24 часов, усадив Владимира Зеленского и Путина за стол переговоров. Ради этого он якобы готов оказывать давление на обе стороны, но почти ни у кого не вызывает сомнения, что в этой ситуации под угрозой окажутся украинские национальные интересы и территориальная целостность, и именно на украинское руководство будет оказано основное давление.
Этот черный для нас сценарий нельзя исключать, но он не является роковым. Дональд Трамп и его окружение осознают, что предоставление помощи Украине в противостоянии российской агрессии и дальше имеет значительную поддержку в американском обществе, в частности со стороны независимых избирателей и нетрампистской части республиканцев, голоса которых нужны для победы на выборах. Республиканский кандидат, наверное, тоже не хотел бы выглядеть перед американским и международным обществом как политик, фактически подыгрывающий Путину. Этим я объясняю последние высказывания Трампа о возможности одобрения помощи Украине на кредитной основе.
Ближайшая неделя покажет реальный вес этих заявлений.