Невротические социальные ожидания части украинского общества о приходе некоего «украинского Пиночета» иссякли сами собой.
Попытки натянуть диктаторскую сову на украинский политический террариум для людей с признаками критического мышления выглядят все более инфантильными. Но коллективное бессознательное не сдается и вместо этого генерирует другую мечту.
Звучит она приблизительно так: «Когда закончится война, домой вернется миллион молодых (и не очень) патриотичных, мотивированных, принципиальных людей. Они быстро установят социальную справедливость (здесь большое разнообразие сценариев), радикально реформируют страну (здесь еще большее разнообразие), станут эффективной политической элитой (то есть массово пойдут на государственную службу, заполняя все вакансии). Они никогда не будут злоупотреблять служебным положением, будут игнорировать коррупционные соблазны, быстро улучшат демографию, экономику, экологию и т.п.»
Такие мечты имеют древнюю историю.
Были в Древнем Риме так называемые солдатские императоры, правившие в период с 235 до 285 года нашей эры, известный как «Кризис третьего столетия». Эти императоры нередко имели низкое социальное происхождение и назначались армией, а не сенатом. Они часто сменяли друг друга, и большинство погибло насильственной смертью. Потому что хотели как лучше, а получалось как всегда, что привело к ухудшению управления империей. Римская империя распалась вследствие комплекса причин, но период «солдатских императоров» был выразительным маркером ее падения в том числе.
В 1890 году Киплинг написал стихотворение от лица ветерана Томми Аткинса, которого не пускают в паб в военной форме, но когда нужно идти на войну, то все относятся к нему чрезвычайно вежливо и почтительно.
После Первой мировой войны приблизительно 50 миллионов ветеранов вернулись домой, непримиримо разделившись на левых и правых. Их социально активный ресентимент привел к появлению как минимум двух монстров — большевистской России и Третьего Рейха. О ветеранских ожиданиях и разочарованиях написано немало замечательных художественных произведений.
Появление ряда новых государств после Второй мировой войны было следствием политического передела мира, а не триумфом ветеранской справедливости. Также обе мировые войны породили всплеск организованной и не очень организованной преступности, костяк которой составляли разочарованные и обозленные ветераны.
Далее — Корейская война. Здесь было много общего с началом нашей войны в 2014 году, память о которой вытеснило полномасштабное вторжение. Корейскую войну, длившуюся с 1950 по 1953 год, часто называют «забытой войной» по нескольким причинам:
- Меньший политический резонанс. После окончания Корейской войны внимание общества и медиа быстро переключилось на Вьетнамскую войну, вызвавшую больше эмоций. Это привело к тому, что Корейская война осталась в тени.
- Отсутствие четкого результата. Война закончилась без официального мирного договора, а лишь соглашением о прекращении огня, которое привело к постоянной напряженности на Корейском полуострове. Это чувство незавершенности также способствовало забвению войны.
- Стигматизация ветеранов. Ветераны Корейской войны не получали такого внимания и поддержки, как их коллеги из Вьетнама. В ноябре 1953 года, только через несколько месяцев после подписания перемирия, опрос Университета Чикаго выявил: 51% респондентов считали, что Корейская война «не стоит того, чтобы воевать».
От Корейской войны в современной культуре осталась разве что роль Клинта Иствуда в фильме 2008 года «Гран Торино». А от Вьетнама — экранизация романа 1972 года Дэвида Моррелла «Первая кровь» о трудностях адаптации ветерана Джона Рембо к мирной жизни и его конфликте с правоохранительными органами. В романе, кстати, в отличие от кино, главный герой — ветеран Вьетнама и его антагонист — полицейский, ветеран Кореи, гибнут во взаимной перестрелке.
Украинское общество сейчас активно делится на четыре больших социальных кластера.
- Военнослужащие, ветераны, волонтеры.
- Те, кто никуда не выезжал.
- Внутренне перемещенные лица в пределах Украины.
- Те, кто выехал за границу. Без разницы, легально или нет.
Каждая из этих групп имеет свои претензии к власти и видение механизмов ее смены. Бесконечные описания разных стратегий будущего имеют очень мало общего с политической реальностью и настоящими обстоятельствами функционирования государства в том виде, как мы сейчас это видим. Самые острые претензии и самые горячие ссоры возникают именно внутри этих групп.
Миф о быстром установлении ветеранами святой справедливости генерируют как раз те, кто имеет наименьшее отношение к реалиям жизни людей войны. Справедливость вообще не является основой армейской жизни и формирует совсем другие черты поведения.
Здесь пришло время немного поговорить о посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР), которым так любят пугать нас медийщики.
Аббревиатурой ПТСР называют ну совсем уж что попало, и ничего не поделаешь. Есть общая структура травматического стресса, в каждом частном случае у него свои акценты. Есть коморбидность, то есть соединение, например, депрессии и ПТСР, симптомы сопутствующей патологии, разные роли контузий, ранений, ампутаций.
То есть переживания у людей могут быть общие, а реакция психики — ну абсолютно разная. Нет никакого реалистического образа «отбитого», «попаянного» или наоборот — как сталь несокрушимого ветерана.
Это все касается и указанной социальной группы. Опыт войны не так меняет людей, как нам кажется. Война как универсальный катализатор выявляет в человеке все хорошее и все плохое. Иллюзия перемен от стрессоров войны основывается на том эмпирическом факте, что набор специфических поведенческих черт ветерана — это естественное поведение в неестественных условиях, которое помогло ему выжить. Агрессивная нетерпимость, которой все так боятся, — это проявление внутреннего дискомфорта, который проектируется наружу. А не желание привести весь мир к какому-то общему знаменателю. Уменьшается внутренний дискомфорт — уменьшается и потребность компенсировать его через социальную активность. И наоборот.
В гражданской жизни оно как? Человек с войны ушел, а война из него — нет. Если организм запомнил, что такое поведение было успешным для выживания, то убедить его в том, что нужно реагировать на мир и людей как-то иначе, довольно непросто. Головой человек будто бы все понимает, а его эмоции об этом вообще не в курсе.
Как ветераны войны ставят запрос на социальную справедливость? В первую очередь это то, что отвечает их собственным представлениям.
Основные аспекты запроса в рандомном порядке, приоритетность каждый расставляет себе сам:
- Социальные услуги. Ветераны хотят создания качественной системы социальных услуг, которая соответствовала бы их потребностям. Они считают необходимым упростить доступ к таким услугам и обеспечить их надлежащую реализацию.
- Законодательные инициативы. Ветераны активно поддерживают изменения в законодательстве, обеспечивающие их права и гарантии социальной защиты. Например, разработку новых законов, учитывающих современные потребности ветеранов и их семей.
- Общественная активность. Ветераны выступают как активные члены общества, которые формируют общественное мнение и могут влиять на политику. У них обостренное чувство справедливости и достоинства, что побуждает их к действиям. В этой части они будут рекрутированы в разные политические силы и преимущественно использованы втемную.
- Психологическая поддержка. Важным является также запрос на психологическую реабилитацию и поддержку ветеранов, которая помогает им адаптироваться к гражданской жизни.
Проведя несложный арифметический подсчет, видим, что приоритет общественно-политической активности — это четверть от общего числа, которого мы точно сейчас не знаем.
Но давайте пойдем другим путем. После начала Антитеррористической операции в 2014 году в Украине зарегистрировано больше 450 тысяч участников боевых действий. Вы видите их реальный вклад в необратимые изменения украинской политической жизни? Не в том смысле, знаем ли мы лично многих достойных людей с яркой гражданской позицией. А в том, изменила ли их жизненная позиция что-то радикально в политическом устройстве, экономике, образовании, правоохранительной системе? Cписок того, что вы хотели бы изменить, вы самые прекрасно знаете, просто достаньте его и проверьте.
Основа научного подхода — это эксперимент, его повторяемость. Историю войн и их социально-политических последствий тоже можно рассматривать таким образом. Ветераны — не какая-то особая порода людей. Это обычные люди с особыми элементами собственных биографий. При первой возможности они хотели бы навсегда забыть эти «особые элементы».
И наряду с желанием общаться и объединяться есть другое, не менее человеческое, — как можно меньше видеть себе подобных, потому что люди — это еще и источник проблем, рисков и угроз.
Да, статус ветерана — это вероятный социальный лифт, но его дает государство. Плохо будешь себя вести, будешь желать не тех изменений — вместо социального лифта быстро выдадут лестницу, и ту сломанную.
Короче, не ждите ветеранов, делайте что-то сами.