Дочь Ирины Дягилевой ходила в школу, где программа обучения предполагала изучение наизусть национального гимна России. Но учителя игнорировали это требование и тихо здоровались со своими учениками утром фразой: «Слава Украине!». Оккупационные власти просили Ольгу Малярчук, работавшую в службе такси, проводить расчеты в рублях. Но она и дальше платила гривнами.
«Все это просто не сработало», – сказала Малярчук о российской пропаганде, которую транслировали на телевидении в течение девяти месяцев российской оккупации Херсона. В воскресенье она гуляла в парке с маленьким флажком Украины.
Надпись на бигборде у дороги говорил: «Мы вместе с Россией!». Но подросток по имени Александр содрал российский плакат и порвал в клочья. Журналистам New York Times парень сказал, что чувствует себя «свободным».
Армия Украины, вопреки всем оценкам после вторжения более могущественного соседа в феврале, освободила сотни сел и городов в ходе контрнаступлений к северу от Киева, на юго-востоке Харьковской области и теперь на Херсонщине. Но сам Херсон – это особый случай. Он стал центром амбициозной российской кампании по ассимиляции местных жителей и искоренению украинской идентичности. Именно это Владимир Путин готовил всей Украине, будь его армия более успешной. Он постоянно повторял, что украинцы и россияне – это якобы «один народ».
«В Херсоне украинские песни были запрещены. Если говорить на украинском, можно было попасть под арест. Школы перешли на российскую программу обучения, а школьникам говорили, что они россияне, а не украинцы», – пишет New York Times.
В первые дни после освобождения города стало очевидно, что российские усилия провалились. Строитель Сергей Блошко жил в доме друзей в течение девяти месяцев оккупации, опасаясь ареста за то, что он участвовал в протестах в марте, когда в Херсон пришла российская армия. Российские солдаты и правда пришли к нему домой. Но, не найдя там мужчину, украли телевизор и холодильник. Однако россияне нашли некоторых из его друзей, которые, по словам Сергея, после задержания исчезли.
«Они были представителями проукраинского населения. То, что здесь происходило, было этнической чисткой», – сказал Блошко о попытках ассимилировать жителей Херсона.
Он указал на вопиющую разницу между тем, как в город зашла украинская армия на прошлой неделе, и как вела себя российская в феврале.
«Когда наши солдаты приехали, их пулеметы были подняты вверх, в воздух. Когда россияне заходили, то нацелили свои пулеметы на людей. Это все объясняет. А они еще говорили, что были нашими освободителями», – рассказал мужчина.
New York Times пишет, что по всей Украине война ускорила культурный разрыв между украинцами и россиянами. И это как раз противоположное тому, чего добивался Путин. Украинцы-биллингвы, говорившие на русском до российского вторжения, перешли на украинский язык. Писатели в Киеве предложили закрыть музей, посвященный жившему в городе Михаилу Булгакову, но писавшему на русском языке. В Одессе пообещали демонтировать памятник Екатерине II. Политика «декоммунизации», которая началась десятилетие назад после вторжения России на восток Украины и предусматривала запрещение советских названий улиц, теперь расширилась на все российские культурные упоминания. Многие города в Украине избавляются от улиц Александра Пушкина.
Через три дня после ухода российской армии несколько сотен человек на центральной площади Херсона все еще праздновали свое освобождение. Но появился и страх. В течение дня в городе можно было услышать звуки взрывов от артиллерийских обстрелов где-то поблизости. В конце-концов, российские военные все еще не так далеко, на другом берегу Днепра. Малярчук рассказала New York Times, что, несмотря на провал российской программы ассимиляции, оккупанты продолжали издавать российские газеты и транслировать пророссийские телевизионные программы в эфире местного телевидения. В четверг, отступая, солдаты России взорвали телевизионную башню, чтобы Украина не вела свою трансляцию на соседние оккупированные территории. Малярчук похвалила украинскую армию за то, что она терпеливо истощила российские силы, месяцами нанося очень точные удары по линиям обеспечения и позициям вокруг Херсона и в самом городе. По ее словам, этот подход помог сохранить поддержку украинского правительства.
Одна высокоточная ракета, запущенная из системы HIMARS, попала в российский гарнизон, расположенный в сотне метров от дома Малярчук. Окна вылетели, но никто из мирных жителей не пострадал.
«Это был красивый взрыв. Слава Богу за Америку, Канаду и Великобританию, а еще за дедушку Байдена», – сказала жительница Херсона, имея в виду западную военную поддержку Украины, которая помогла изгнать российские силы из города.
В центре Херсона российская база расположена через дорогу от местной больницы. После прямого удара от базы остались развалины. Но в больнице ни одно окно не разбито. Семейный врач Иван Терпак сказал, что выстрел стоил риска, потому что армию России нужно было выгнать из города.
«Они бы не ушли, если бы в них не стреляли. Меня никто не спрашивал, но если бы спросили, я бы сказал: «Вперед, стреляйте»», – сказал Терпак.
Дягилева рассказала New York Times, что отправила свою дочь в школу только после того, как узнала, что учителя остаются верны Украине. Они делали вид, что подыгрывают российской оккупационной администрации, но на самом деле не учили детей по российской программе. Дягилева признала, что были и другие школы, где все-таки учили так, как хотела Россия.
Пенсионерка Ирина Родаванова, работавшая куратором Херсонского музея искусств, сказала, что жестокость российских солдат оттолкнула местных жителей и подорвала попытки их ассимилировать. Солдаты избили ее мужа на дороге, обвинив его в нарушении ПДД.
«Я соглашаюсь с нашим президентом. Лучше без электричества, без воды и без отопления, но только чтобы без россиян», – сказала она.
New York Times напоминает, что за несколько недель до отступления солдаты вывезли остатки русского аристократа 18 века Григория Потемкина, таким образом убрав символ исторической и культурной связи города с Россией. Отец Виталий из собора святой Екатерины сказал, что однажды россияне в балаклавах пришли и сказали, что хотят защитить останки князя Потемкина от украинских атак. Два солдата вынесли кости в черной сумке. Еще двое забрали деревянный гроб, который пролежал в соборе два столетия.
«Это была важнейшая реликвия нашей церкви. Но она важнее для них, чем для нас. Он – важная историческая фигура и символ русских имперских амбиций», – сказал отец Виталий.
Он добавил, что Украине следовало бы потребовать возвращения костей Потемкина. Однако священник признал, что жители Херсона не будут против, если этого никогда не произойдет.
«Нам не нужны эти кости. Возможно, следующие поколения даже забудут, что они когда-то были здесь», - добавил он.