Начиная с ближайших выходных, люди в четырех оккупированных регионах Украины будут «голосовать», хотят ли они присоединиться к России. Для многих людей, «включая мою тетю и дядю в Донецке, это на самом деле означает, что их насильственно поглотит страна, частью которой они не хотят быть», - пишет в статье для New York Times Саша Василюк, американская журналистка российского происхождения, чьи родственники живут в Украине.
Она объясняет, что Донецкая и Луганская области на востоке страны, вместе известные как Донбасс, а также Херсонщина и Запорожье на юге полностью или частично оккупированы Россией. Цель проведения «референдумов» в этих регионах сейчас – это добавить хотя бы тонкий налет легитимности их аннексии. Но, объявляя на этой неделе о том, что Россия поддерживает эти процессы, Владимир Путин, конечно же, говорил об «освобождении». Это не в первый раз он утверждает, что освобождает людей, таких как дядя и тетя автора. И это не правда ни сейчас, ни раньше.
Василюк напоминает, что с 2014 года, когда Донецк захватили "поддерживаемые Россией сепаратисты", провозгласив там "Донецкую народную республику", разговоры о присоединении к РФ начинались волнами. Многие жители уехали. Но оставшиеся - многие из них были людьми старшего возраста, которым некуда было ехать - знали, что жить в "республике", признанной только Россией, Северной Кореей и Сирией, под постоянными обстрелами невозможно.
Взгляды на то, должен ли город стать частью России, однако, были очень разными. Одни взяли российское гражданство, потому что считали Россию более сильной, более состоятельной страной с лучшими рабочими местами и более высокими пенсиями. Другие, как дядя и тетя Василюк, прожившие в Донецке всю свою жизнь, хотели, чтобы регион вернулся под контроль Украины.
«Моя тетя безутешно плакала, когда Путин в феврале объявил о начале его вторжения, чтобы освободить Донбасс от так называемого неонацистского режима в Украине. Она никогда не просила его об освобождении, – сказала она мне в слезах во время телефонного разговора. Она только хотела жить мирной жизнью в своей стране», – пишет журналистка.
Она вспоминает, что когда вторжение началось, она уговаривала родных уехать из Донецка. Но ее тетя была непоколебимой: они с мужем оставались в городе так долго, какой смысл в том, чтобы уехать сейчас. Будучи людьми за 70 лет, родственники Василюк не могли представить начало новой жизни где-то в другом месте.
«Для меня – иммигрантки в США, которая родилась в Украине и росла между Москвой и Калифорнией – было трудно понять их привязанность к земле даже под бомбамы. Но все же мне придется признать, что их жизнь в течение семи месяцев после начала вторжения Путина не очень отличалась от предыдущих восьми лет войны. Были «тихие дни», когда они могли спать, несмотря на отдаленные звуки обстрелов. А были «громкие ночи», когда они просыпались, ругаясь или когда их кот усырался от страха. Летом было много "жарких дней" без проточной воды. Но они справлялись со всеми трудностями. Каждый раз, когда я звонила по телефону, чтобы спросить, как у них дела, моя тетя неизбежно шутила: «Мы пережили еще один день!». В какой-то момент мой брат, до недавна живший в Москве, пригласил их к себе. Но тетя и дядя отказались. Для них их опасное существование в городе под обстрелами, который Украина пытается вернуть, казалось лучшей альтернативой, чем мирная жизнь под кулаком захватчика», – говорится в статье.
Василюк пишет, что когда разговаривала с тетей о «референдуме», она нервно смеялась и пошутила, что результат определит, захочет ли Россия сохранить Донецк. Донбасс – это не красивый и популярный курорт на Черном море, как Крым. Анексия полуострова в 2014 году нашла поддержку среди многих россиян. Поэтому цель Путина значительно шире поглощения промышленного региона на востоке Украины с угольными шахтами. Но теперь, после того, как семь месяцев войны прошли не так, как планировал российский президент, поглощение Россией части Украины, где семья Василюк живет с 1950-х годов, была включена в повестку дня.
Так называемый «референдум» продлится пять дней. Василюк пишет, что ее дядя и тетя не собираются участвовать, потому что чувствуют, что их голоса не будут иметь никакого значения.
«Это фальшивый референдум. Они получат такие результаты, какие только захотят», – уверена тетя журналистки.
«Я не знаю никого, кто бы планировал голосовать, разве что они придут к нам домой и заставят сделать это под прицелом», – добавила она.
Василюк считает, что формальная аннексия Донбасса, Херсонской и Запорожской областей уже почти свершившийся факт. В конце концов Путин «редко не делает то, что говорит». Когда журналистка спросила у своих родственников в Донецке, что они будут делать после аннексии, они ответили, что не знают. Возможно, после последних успехов армии Украины они все еще надеются, что все отменят в последнюю минуту.
«Может нас не примут россияне. Или, возможно, это произойдет не очень быстро. Смена паспортов – не простая процедура. В любом случае, это кажется отчаянным поступком», – сказала тетя Василюк.
«Возможно это и отчаянный шаг. Но это не меняет правды: мою семью не освобождают. Ее подчиняют», – пишет журналистка.