Смерть миллионов – это статистика, смерть одного – это трагедия. Мы начинаем привыкать к цифрам. Но за этими цифрами – конкретные судьбы. Конкретные трагедии таких же людей, как и мы.
Сегодня мы приводим всего несколько историй, которые не должны быть горем только одного человека, их должна почувствовать вся Украина.
Екатерина Лебедева
Мама двоих детей. Потеряла бывшего мужа, отца своих детей. Экспертиза не смогла произвести анализ ДНК найденных в золе костей. Поэтому ее муж до сих пор считается пропавшим без вести.
«Это наша последняя общая фотография. На ней дети еще с папой, с моим бывшим мужем, с которым мы прожили почти 20 лет. В последний раз мы слышали Сашу 3 марта.
Он был в своем доме недалеко от Макарова, в 40 км от Киева, вместе с парой друзей. Первые дни войны рассказывал, как вокруг летает. Связь уже была проблемной, то есть, то нет. Первые несколько дней молчания мы не очень переживали. Я с детьми уже доехала в Голландию. Дни шли, а от Саши мы ничего не слышали. Пока мне не позвонили дальние соседи и не рассказали, что в Сашин дом попали из танка, и тот сгорел.
Почти месяц мы искали Сашу по всем группам окрестных сел. Надеялись, что он с друзьями спасся и где-то скрывается.
Через месяц все эти территории освободили. Каждый час мы ждали, что вот-вот он позвонит и скажет – тю, ну все нормально. Военные прислали мне видео дома. Сгорел дотла, как и две машины перед ним – Сашина и друзей. А спустя еще несколько дней сообщили, что в пепле нашли кости.
Лишь несколько человеческих костей в трех местах.
Дети сдали образцы ДНК в Гааге. Добрые люди довезли их в Украину. Следователи были завалены горами неидентифицированных трупов. Это все Бучанский район. Сначала одна экспертиза длиннее месяца, потом еще одна длиннее месяца. Ждали, ждали. Ждали результата экспертиз. И немного чуда.
Искали в плену, ходили к гадалкам. Звонили по его телефону. В какой-то момент я сказала детям, что все. Их папы нет. Страшные слова, которые мама может сказать детям.
4 месяца этого кошмара мы прожили в Голландии. В воскресенье мы вернулись в Киев. Здесь мой муж, родители, родной дом. Так легче.
Сегодня следователь сказал, что экспертиза не смогла проанализировать ДНК. Слишком выгоревший материал.
Потому эта история пока без конца. Я не знаю, что делать дальше. 4 месяца я ничего не писала в Facebook. Сегодня я пишу это здесь, потому что у меня больше нет сил рассказывать это вживую знакомым, которых встречаю в Киеве. Потому что, рассказывая, я каждый раз проживаю этот прилет, крики, пламя, смерть.
За эти 4 месяца не было ни дня, чтобы я не плакала. Я надеюсь, что смерть была мгновенной. Думаю, Саша давно на небе, смотрит за Андрюшей с Сашунькой. Приходит к ним во снах. Передавай там всем привет, Сань. Следи за нами. Радуйся успехам наших прекрасных детей. Поддерживай их в печали. Я их выращу, Сань. Поставлю на ноги. Ты знаешь», – написала Екатерина 29 июня в Facebook.
Оксана Глущенко
Потеряла маму. Женщина взорвалась на мине в Мариуполе. Домой ее тело привез на тачке 72-летний мужчина.
«Мамы больше нет… Взорвалась на мине в Мариуполе. Останки тела папа привез на тачке домой... Сегодня, 27 мая, узнали, что мама погибла 31 марта. На месяц позже, чем это произошло!
Только сегодня, 20 июня, я могу поделиться с вами этой ужасной историей, которая произошла в нашей семье.
Мама с папой шли по берегу моря за гуманитаркой и пытались найти место связаться с нами. Папа шёл сзади. 10.00 Раздался взрыв.
Мама наступила на мину. Папу откинуло взрывной волной. Удар пришёлся на грудь. Долго болела ещё потом грудная клетка. Стало резко плохо видно. Правый глаз пострадал сильнее. С груди от взрыва сорвало цепочку с крестиком. Когда пришел в себя, подбежал к маме.
Ее ног не было полностью. Их оторвало. Она попросила его ее посадить. Посадил. Спокойно сказала ему, что ей жарко. Папа снял ей верхнюю одежду. Попросила пить. Папа дал ей воды, она проглотила первый глоток, второй уже не смогла.
10.08 мама на глазах у папы скончалась от потери крови. Папа эти последние 8 минут ее жизни целовал ее и говорил с ней.
Поднять ее и нести домой не было сил. За этот месяц был обессилен постоянными бомбежками, сидением в погребе, отсутствием нормального питания. Накануне, во двор попала фосфорная бомба и от взрыва папу контузило. Мама весь месяц, сидела в погребе с Библией в руках и молилась.
Папа пошёл домой за тачкой и вернувшись, погрузил маму и целый день до вечера вёз ее домой по проваливающемуся песку.
2 ночи тело мамы было дома. Больше некуда было тянуть время. Папа нашёл во дворе плотный целлофан, замотал тело, погрузил на тачку. Никто из соседей не согласился помочь хоронить, так как, шли очень сильные бои на улице. Папа сказал, что страха не было у него совсем, и такого ужаса, что происходило у них, не показывают даже в фильмах.
Он подошёл к первому танку под обстрелами и начал просить, чтобы его пропустили похоронить жену. Военный дал отмашку. Дали ему проехать. Приехал с мамой погружённой на тачку на кладбище. Все могилы были вывернуты от взрывов. Он тащил уже пакет с мамой по земле.
Возле могилы маминого папы начал копать яму. В него начали стрелять. Он кричал в ответ, чтобы целились лучше.
Вырыл яму. Закопал.
Папе 72 года.
Сейчас каждый день ходит к маме на могилу и носит свежие цветы с огорода. Дома разговаривает с ее портретом. Очень тоскует. Все время у него перед глазами стоит эта картина происходящего с мамой. Перестал спать ночами.
Все время рассказывает нам эту историю по телефону. На днях, когда рассказывал, расплакался. Я впервые слышала, как папа плачет.
Папа остаётся на данный момент в Мариуполе. Выезжать не хочет. У него там любимые 3 собаки и 4 кота. Которые все время в бомбежки спускались по лестнице в погреб и сидели с ними там. Я по этой лестнице еле спускалась, а-то здоровые собаки...
Там 4 месяца нет воды, газа, связи, света… Связь смогли ему организовать с огромными усилиями. У него одного на улице есть связь. Связь ужасная. Плохо слышно и бывает, по несколько дней не можем дозвониться.
Когда общается с нами, ему становится легче.
Сильное чувство вины у папы, что не уберёг маму.
Там сейчас просто каменный век какой-то. Жизнь впроголодь. Говорит, что на макароны уже не может смотреть. Гуманитарку дают редко и мало. Папе приходится по такой жаре готовить еду на костре. В его возрасте это все сложно и при этом, все быстро скисает. Коты и собаки сильно похудели. Грязные.
Папа очень любит читать. И ночами без сна, сейчас читает благодаря тому, что добрые люди привезли ему свечи.
Есть ещё один ужасный момент, который сделала в данной ситуации моя родная сестра, которая живет в России. Но, об этом пока у меня сил рассказывать нет. Четыре месяца бессилия и ужаса для меня и моей семьи не прошли бесследно. Мое здоровье сейчас требует восстановления….
Маму звали Елена Васильевна. Маме было 68 лет. 30 лет непрерывного стажа работы учителем в школе. Вырастили с папой нас троих детей», - написала девушка 30 апреля в Facebook .
Диана Ширай
Потеряла маму во время войны. 15-летняя девушка пережила обстрел. Была вынуждена самостоятельно перевязывать ногу дедушке и зажимать рану маме.
На глазах у 15-летней Дианы россияне обстреляли дом.
«Мы видели, что за огородом ехали два танка. Они становились на позицию на трассе. Не было выстрелов, никаких звуков, просто в один момент мы очутились все на полу. Я видела, что дедушка лежит, он жив, он со мной разговаривает, а мама лежит и ничего не говорит. Она лежала головой вниз, у нее слетела обувь», – рассказала девушка.
Девушка перевязала ногу дедушке, маме зажала рану на голове и вытолкала из дома машину, чтобы она не взорвалась.
«Все вокруг горело. Я поначалу не знала, что делать. У дедушки была внизу полностью раздробленная нога, и он не мог подняться. Он дополз до меня, в подвал. У меня в руках был мамин телефон. Я начала звонить соседям, в скорую, но никто не брал трубку. Потом я дозвонилась в скорую и мне сказали, что никто не приедет. Здесь ехал по улице танк. Я начала бежать за ним, думала попросить у него помощи, но он ехал очень быстро и я не успела за ним», – рассказала Диана.
На спасение приехал сосед. Под взрывами он повез раненых в больницу.
«У нее очень много крови текло из головы. Я держала ее за голову, она лежала у меня на ногах. Она еще шевелила ногами, поднимала ноги и просила, чтобы я не кричала. Я говорила с ней постоянно. Просила, чтобы она жила. Говорила, что она у меня одна. Она говорила, что все будет хорошо», – вспоминает девушка.
Мама Дианы скончалась в больнице. Тогда же заметили, что девушка тоже ранена. Обломок попал в плечо.
Анжелика Медведева
В марте в Мариуполе оккупанты убили единственного сына и мужа Анжелики Медведевой. Женщина вместе с невесткой и маленькой внучкой прошла фильтрационный лагерь и через Россию выехала в Литву.
«Муж мой выскочил к нему и сказал – помоги мне занести его. Но я видела: он умер. Я просто помню, что видела, что он умер. Стояла, кричала, не помню что. И потом я услышала крик позади себя: «Не оставляйте меня одну! Не оставляйте меня одну!». Я вернулась и увидела, что это невестка с ребенком. Она держит ее возле себя и приближается. Я понимаю: ребенок сейчас попадет в зону, где можно получить ранения или умереть. Я возвращаюсь к ней, толкаю и кричу: «Мы испугали ребенка, прячься». Я ее толкнула в это маленькое укрытие. А когда я вернулась, чтобы выбежать к мужчине, то увидела, как в него попала пуля и он закричал после первого выстрела. И упал рядом с сыном», – рассказала Анжелика в интервью "Радио свобода".
Своего мужа и сына Анжелика так и не смогла похоронить.
«Наш ребенок очень много плакал, и мы привыкли петь ему песни. Мой сын всегда пел, играл на гитаре, и ребенок засыпал. И я помню, как я взяла ребенка, а рядом в нескольких метрах лежат мой сын и муж. Я держу ребенка на руках и начинаю ему петь песню», – поделилась женщина.
Она отметила, что ей удалось вырваться из Мариуполя вместе с невесткой и маленькой внучкой.
«Уже заходила во двор, обернулась и увидела – машина. Она ехала очень медленно. Дороги ведь не было. Там все лежало – провода, столбы, деревья, воронки были, остатки снарядов, здания. И машина очень медленно искала, где проехать. Говорили, что там едет пресса журналисты. И я побежала к машине. Я очень быстро к ней бежала, не думая кто это и что это. Я добежала до машины, начала стучать по машине, плакать и просить подвезти нас с детьми в лагерь с беженцами. Девушка сказала: «А мы едем в Донецк, мы заберем вас в Донецк. Я хотела уехать в Украину, но она сказала, что в Украину уехать из этого города невозможно. И можно либо в Донецк, либо в Ростов. Выдали какую-то бумажку – обрывок – с печатью, что отпечатки пальцев я прошла. Такова пародия на документ. Валерия тоже…Ребенок кричит. Помню один момент: парень такой молоденький сидел, с сожалением как-то смотрел на весь этот «цирк». Ему неудобно, не находил себе места и говорит: "Давайте я подержу ребенка". Я даже не успела среагировать. Женщина, требовавшая от меня, чтобы я ей что-то принесла, начала на меня кричать «Тебя их жалко, да? Тебя их жалко? Душить их некому!» с такой ненавистью, которая меня поразила. Это невозможно забыть: такое отношение к человеку», - рассказала Анжелика.
Женщина родилась в Краснодарском крае в семье армянина и украинки. Ее родители до сих пор там живут.
"Я подумала, что из Ростова мне лучше будет добраться до родителей, а потом ехать дальше", - отметила женщина и рассказала, как вместе с невесткой ей пришлось пройти унизительную фильтрацию.
«Встретились и они (родственники в России – ред.) увезли нас домой. 300 км от Ростова. Мы поехали к моим родственникам. Ехали по дороге, плакали от облегчения, потому что это родные наши. Но я ехала и умоляла: пожалуйста, не спрашивайте, останусь ли я здесь», - вспомнила Анжелика.
Из России женщина уехала в Литву.
«Я когда знакомилась с литовцами, с Вильнюсом, я говорила каждому: «Я сейчас приняла помощь, я очень благодарна. Ибо Литва – это бальзам, который я приложила к своей душе, помогающий мне сейчас и моим девушкам. И я бы тоже хотела что-то делать, что поможет другим людям», - рассказала Анжелика.