В 1953 году Беррес Скиннер посетил урок математики своей дочери. Гарвардский психолог увидел, что ученики учат одну и ту же тему одинаковым способом с одинаковой скоростью. Через несколько дней после этого он построил свою первую "машину-учителя", которая позволяла ученикам учиться с индивидуальным темпом.
К середине 60-х годов подобные штуковины предлагали продавцы, которые ходили от двери к двери. Их энтузиазм утих лишь через несколько лет.
С того времени 3 технологии повторяли цикл "хайпа и упадка", даже тогда, когда компьютеры вошли в жизнь почти каждого. Одна из причин сохранения такой динамики - консерватизм учителей и их союзов. Но есть и другая причина - полезный интеллектуальный потенциал образовательных технологий остается недоказанным.
Об этом в свежем номере пишет издание The Economist, добавляя, что последователи Скиннера сегодня все же пытаются заставить скептиков подумать еще раз. При поддержке миллиардеров из технологической сферы, таких как Марк Цукерберг и Билл Гейтс, школы по всему миру начали использовать новое программное обеспечение для "индивидуализации" обучения. Это может помочь сотням миллионов детей, которые застряли в мрачных классах, но только при условии, что образовательные технологии смогут выстоять перед соблазном восстановить вредные идеи о том, как дети учатся. Чтобы достичь успеха, они должны стать инструментом обучения, а не чем-то другим.
Нынешняя модель образования возникла в Пруссии в 18-м веке. Альтернативные способы не смогли обучить так много детей с такой же эффективностью. Классы, иерархия по годам, стандартизированные условия и фиксированное расписание - все это до сих пор норма для большинства из 1,5 миллиарда школьников в мире. Слишком многие из них, однако, не раскрывают свой потенциал полностью. В бедных странах только четверть школьников получают хотя бы базовые знания по математики, чтению и естественных науках. Даже в самых богатых странах Организации экономического сотрудничества и развития около 30% подростков не достигают успеха хотя бы в одном из предметов. Эта доля остается неизменной последние 15 лет, в течение которых миллиарды долларов были потрачены на технологии для школ. В 2012 году в школах некоторых богатых стран на один компьютер приходилось два ученика. В Австралии же компьютеров было больше, чем школьников. Но оборудование, с которым неправильно обращаются, может отвлекать. Португалия в 2010 году поняла, что школы с медленной интернет-связью и заблокованами сайтами вроде YouTube демонстрируют лучшие результаты, чем те, у кого техника быстрее.
Важно то, как именно образовательные технологии используются. Один из способов, как они могут помочь, - это специальное обучение. Наверное, еще со времен, когда Филипп II Македонский нанял Аристотеля, чтобы тот учил его сына Александра Великого, богатые родители нанимают платных репетиторов.
Реформаторы от Сан-Паулу до Стокгольма считают, что образовательные технологии могут сделать такое индевидуальное внимание доступным для учащихся. Американские школы быстрее принимают эту модель. Треть учеников США сегодня находятся в районах, где введено "персонализированное, электронное обучение". Методы Саммитской государственной школы, чье учебное программное обеспечение бесплатно написали инженеры Facebook, были скопированы сотнями других школ.
В Индии, где проловина учеников после окончания начальной школы не умеют прочитать простой текст, учебная программа кажется непосильной для многих учеников. "Адаптивное" программное обеспечение, такое как Mindspark, может определить, что дети знают, и составить дальнейшую программу соответственно. Последние исследования показали, что индийские ученики, которые использовали Mindspark после школы, достигли большего прогресса в изучении математики, чем ученики любого учебного заведения в бедных странах.
Также образовательные технологии можно использовать для того, чтобы улучшить производительность школ. В Калифорнии школы используют программное обеспечение для переформатирования традиционной модели обучения. Вместо учебников ученики получают электронные "списки", через которые они имеют онлайн-доступ к урокам и тестам. Программное обеспечение оценивает успехи детей и обеспечивает необходимыми данными об этом учителей. Сэкономленное время учителей используется для других задач, таких как привитие детям социальных навыков или личного репетиторста. Исследование 2015 года показало, что учащиеся, которые обучались по такой модели, показали лучшие результаты на экзаменах, чем их сверстники в других школах.
Такие инновации - это прекрасно. Но успешное использование образовательных технологий требует, чтобы несколько вещей были сделаны правильно. Во-первых, "персонализированное обучение" должно сопровождаться замерами того, как дети учатся. Оно не должно стать оправданием для псевдонаучных идей, таких как "многообразие стилей обучения" - идеи о том, что каждый отдельный ребенок по разному воспринимает информацию. Такие глупости приводят к появлению схем наподобие Brain Gym - программы "образовательной кинесоциологии", которую когда-то поддерживало британское правительство. Она предусматривала занятия физическими упражнениями во время выполнения, к примеру, арифметических подсчетов.
Другой ошибкой было бы решить, что из-за технологий детям не нужно учить факты или учиться у преподавателей и вместо этого просто использовать поисковые системы типа Google. Некоторые в сфере образования пошли еще дальше, утверждая, что факты надо изучать на пути развития навыков, таких как творчество и критическое мышление. Но все как раз наоборот. Именно память, наполненная широкими знаниями, позволяет талантам раскрыться.
Во-вторых, на пути улучшения образования стоит позаботиться о том, чтобы применение технологий сокращало, а не расширяло неравенство. И третье условие для успеха образовательных технологий - это восприятие их учителями. Педагоги правы, когда требуют доказательств эффективности технологических изменений в обучении. Но скепсис не должен превратиться в луддизм. В мире уже есть школы, которые продемонстрировали, что при условии подбора правильной модели технологии могут повысить эффективность обучения.
Ранее издание The Economist писало, что технический прогресс требует революции в системе образования. Классическая модель образования, которая заключается в получении большого пласта навыков в начале и постепенном повышении квалификации благодаря трейнингам в компаниях, начала разваливаться. Одна из причин этого - рост необходимости в новых навыках, которые будут постоянно обновляться и улучшаться. Производство все больше требует умственной работы, а не битья молотком по железяке.