От редакции: Алла Еременко — наша коллега — написала это письмо в редакцию. Частное письмо. Но мы уговорили ее опубликовать его, и без купюр. Чтобы вместе с вами еще раз ощутить смешанное дыхание спасительной доброты и убийственного равнодушия, которые так удивительно проявляются на войне.
Пожилым людям тяжелее всего. В их угасающей жизни — высочайшая мудрость и драма беспомощного одиночества посреди войны. От их глаз хочется спрятаться… Уже только потому, что у них меньше шансов и времени продраться к свету сквозь этот ужас. Но не спрятаться, протянуть руку означает разделить с ними их невыносимую боль...
«Не было времени писать, хотя, кажется, за эти дни прожила с каждым подопечным его жизнь. Я сейчас волонтер Красного Креста. Под пулями занимаемся эвакуированными жителями домов для пожилых людей в Дмитровке, что под Киевом, близ Бучи и Ирпеня.
Остановились в студенческом общежитии Киева. Испуганных, растерянных, полуслепых и глухих, тяжелобольных жителей домов для пожилых людей в Дмитровке и соседнем поселке из подвалов, под пулями и бомбардировкой вместе с ГСЧС эвакуировали сначала в Киев волонтеры украинского Красного Креста Сергей Москалюк и Евгений Душкин. Они же обеспечили 61 старика памперсами, водой, пищей и лекарствами на первые дни.
Со слов стариков мы узнали, что среди них оказались жители как государственного, так и частного дома для пожилых людей. Руководитель государственного дома Алина Ревкун осталась в селе. Связи с ней до сих пор нет, там ведутся бои. Волонтеры верят, что с ней все благополучно. Ее подопечных сопровождали работники дома.
Фамилию владелицы частного пансионата мы так и не выяснили (вероятно, родственники знают). Она, по словам пенсионеров, просто выгнала жильцов под пули, и они трое суток прятались в подвале без воды и еды, тепла и света...
Мы подобрали им одежду, согрели, немного успокоили, постарались разнообразить их питание и пребывание. И, знаете, несмотря на волнение, они даже начали капризничать. Что хороший знак! Некоторые женщины с болезнью Альцгеймера (частично или полностью они еще и с болезнью Паркинсона) начали подбирать себе одежду: дескать, этот цвет мне не к лицу; а я хочу такой платок, как у соседки, потому что этот меня старит; а не подойдут ли ваши очки мне; найдите мои зубы, телефон… Приехали же потому что из-под обстрелов голые и босые, потеряли документы, вставные зубы, очки, телефоны, одежду, обувь… Все! Но женщины и на войне — женщины.
Обитатели частного пансионата, когда оправились немного от испуга, стали рассказывать, как к ним там относились. Это ужас! Не удивительно, что они просились остаться, потому что здесь к ним относятся с теплотой. А сначала боялись сознаться, что ходили под себя. Оказалось, их за это били, а за ведро и замену памперса в разных формах требовали деньги.
Я сначала не могла понять их подозрительности и осторожных вопросов — сколько это стоит, потому что мы остались без денег… Насмотрелась и наслушалась такого, что, как говорят, бросает в мороз.
Как столичные соцработники приехали в общежитие лишь на третьи сутки и спросили: «Зачем вы вообще их забирали?»
Как «скорая» отказывалась даже осмотреть тяжелобольных.
Как все больницы Киева отказались забирать людей с ковидом, воспалением легких, пролежнями, которые уже начали гнить, с температурой под 40.
Как плакала студентка из Мариуполя, которая вынужденно остается в этом общежитии, когда услышала по телефону голос отца впервые за две недели.
Как дочь отказалась забирать мать: она меня в могилу загонит, а ее мать кричала потом, что не хочет ехать к дочери на пятый этаж, потому что ее не вынесут, если будет обстрел.
Как другая дочь обратилась к волонтерам и записала видеообращение о том, чтобы блокпосты не останавливали машину и волонтеры доставили ее маму на границу с Молдовой…
Тут же, в общежитии, где поселили стариков, находится горстка студентов, большинству которых некуда эвакуироваться. Война свела вместе старость и юность. И они объединились, чтобы выжить. А Николай (волонтер украинского Красного Креста) взял на себя ответственность и за студентов, и за эвакуированных растерянных пожилых людей, а также контролирует гуманитарную помощь.
Ему бы, эвакуированному из разгромленного Ирпеня (чудом без повреждений), искать безопасное помещение подальше от Киева: пожилой отец с букетом хронических болезней, одиннадцать лет парализованная мамочка, о которой он трепетно заботится. Но он остался с теми, кто совсем одинок. Не задавая вопросов. Наверное, родители правильно его воспитали.
Второкурсник Шакир — из Крыма; старшекурсница Лиза, хрупкая девушка с глубокими карими глазами, с крепким стрежнем — из Мариуполя; Иван учится и работает по трое суток без смены; Кристина, которая вернулась с полпути из не самого безопасного Житомира.
Волонтерами они стали невольно. Но уже через несколько дней начали вежливо проявлять заботу о своих подопечных стариках. Почти каждого мы закрепили за дедушкой или бабушкой. Ребята и девушки взялись кормить стариков. Хотя мало кто из них сначала успевал и понимал, что макароны по-флотски — очень сложная пища для беззубых пожилых людей с нарушением пищеварения.
При этом одни студенты звонят по телефону тем, кто остался в общежитии, и ругаются, что их дорогие вещи находятся без присмотра и что они против присутствия стариков. Другие — приезжая за учебниками и конспектами, обращаются к волонтерам: «Берите для стариков в нашей комнате все, что нужно, — еду, одежду, постельное белье...»
Вместе они поднимают парализованных и неподвижных стариков, чтобы Лара и я помыли их и поменяли памперс. Поначалу старики смущались в присутствии молодых и здоровых ребят, но, наконец, сжалились над нами и преимущественно стойко переносят эту процедуру несколько раз в сутки. Как и студенты, которые, простите, отнюдь не привыкли к такому натурализму...
Вот эта старушка так похожа на мою мамочку (светлая ей память), такая же кроткая и так просила: не отдавайте меня, возьмите к себе, я во всем буду вам помогать… Пишу сквозь слезы…
Нина перенесла, как мы поняли из остатков документов и ее слов, 17 инсультов; почти не двигается, частично чувствительна лишь левая рука, правая неподвижна и очень болит; речь неразборчивая, но высказывается она логично, хотя и не совсем понятно для посторонних. Причем старается говорить на украинском.
Сначала переодевать ее было очень сложно, хотя, несмотря на паралич, она старалась помогать нам. Пока не поручили Илье напоить ее чаем. Дальше он сам взялся за ней ухаживать. Звал нас только сначала, когда не справлялся с памперсом...
Однажды захожу в комнату Нины взглянуть, как она. С удивлением наблюдаю, что Илья с Ниной страстно говорят о войне. Она ему говорит: «Если бы мне дали пулемет, я бы собственноручно Путина расстреляла». Илья вторит: «Я бы вам помог!..» Неужели такую маму, бабушку можно сдать в дом престарелых и забыть о ее существовании?!.
Волонтер Лариса старалась ободрить одну из подопечных: «Вас обязательно найдут и заберут!» — «Вы так считаете? Может, и не следует искать, — зачем мешать, вмешиваться в их жизнь? Я же понимаю, что я им не нужна...»
Вместе с тем есть и другие настроения и примеры.
Лидия Ильинична. Эта сухенькая бабушка хоть и пела иногда нам песни, чем весьма удивляла, но на самом деле была очень недоверчивой. Даже не давала себя переодеть, говорила: «Вот и вы все заберете, а я замерзну». Чудом (хотя на самом деле к ее родным дозвонились наши студенты) ее разыскали дочь и внучка, обратились к волонтерам, которые эвакуируют людей на такие длинные расстояния. Это ее дочь записала видеообращение, чтобы волонтерам легче было везти их маму и бабушку через все блокпосты вплоть до границы с Молдовой.
Алла Кирилловна (Кузьмич — фамилия мужа) все время беспокоилась, найдут ли ее родные после стольких переездов: «Очень прошу, сообщите моим родным, где я нахожусь и буду находиться! Они же меня ищут!» Теперь она плохо видит, а в свое время закончила КПИ, работала, как и ее муж, инженером на заводе «Коммунист». Какие были времена, как она о них рассказывала!.. Каждый день мы знакомились с ней заново, она рассказывала о дочери Анне, дорогой внученьке, но не ждала помощи от сына-нелюдима. Однако хочется надеяться, что ее ищут и найдут.
С нами—военные, которые нас охраняют. И говорят, что им будет даже грустно, когда стариков отсюда вывезут. Военные преимущественно из Западной Украины. И те, что прошли Иловайск, есть и молодые. Командир их, хотя и строгий, ругал, чтобы ничего не фотографировали, но приставил бойцов на помощь, когда увидел, что мы уже валимся с ног. Ребята хоть и молодые, однако человечные: спокойно относились к стареньким, их затеям и воплям, помогали чем могли. Настроены на долгую войну. Кое-кто из них уже и забыл, что такое мирная гражданская жизнь, хотя... Кто-то из них был кузнецом, программистом, юристом, бизнесменом, ресторатором, на заработках за рубежом.
Сдам волонтерскую вахту и меня надо дезинфицировать. Простудилась на сквозняках, так что меня по ходу лечат наши студенты от простуды и бронхита. В общем, это поучительный опыт и как искупление…
Со мной волонтерят муж и жена моего возраста, очень набожные, работаем командой. Хотя они прихожане Лавры (жена Лариса даже работает в Лавре), молимся вместе — они на русском, я по-украински. Замечу, что лишь немногочисленные работники офиса Международного Красного Креста являются штатными и получают зарплату. Волонтеры Украинского национального отделения работают даже в самых горячих точках добровольно и бесплатно.
Надеюсь, скоро эта круглосуточная вахта закончится. Дальше здесь будет перевалочный пункт для эвакуированных из Ирпеня и еще нескольких городов. Несколько ирпенских семей здесь еще останутся, пока не найдут жилья. Ведь Ирпень почти сравняли с землей.
Только что услышала, что это уже четвертая неделя войны. Завтра утром забирают 15 почти лежачих стариков. Им нашли место в пансионате — доме престарелых в Белой Церкви. Несколько дней назад через все «невозможно» мы таки добились, чтобы госпитализировали самых тяжелых больных. Еще нескольких забрали родственники.
Самое первое желание — уснуть и выспаться… Впервые за несколько недель. И никакие сирены меня не разбудят
P.S. Сейчас позвонили ребята и сказали, что в общежитие привезли еще двоих одиноких и брошенных стариков...
Все статьи Аллы Еременко можно прочитать здесь.