Долгожданное возвращение на Родину Надежды Савченко, Юрия Солошенко и Геннадия Афанасьева, кроме всеобщей радости вызвало множество вопросов.
Ведь, по информации первого вице-спикера ВР Ирины Геращенко, в плену у боевиков продолжают находиться 113 чел., а в тюрьмах России - 10 украинских политзаключенных. Почему освободили именно этих людей? На каких условиях осуществлялся обмен? Как проходит переговорный процесс? Все это осталось неизвестным широкой аудитории. Тем интереснее для нас опыт Израиля - страны, которая не одно десятилетие активно сопротивляется террористам.
Десять лет назад, 25 июня 2006 г., боевиками ХАМАСа был захвачен в плен капрал Гилад Шалит. Ему было всего 19. Он провел пять лет практически в полной изоляции: не виделся не только с родственниками и друзьями, но и вообще с людьми. За время пребывания в плену Шалит видел только четверых-пятерых людей, своих похитителей. За свободу одного 25-летнего призывника правительство Биньямина Нетаньяху согласилось отдать ХАМАСу 1027 палестинских боевиков, находившихся в тюрьмах в Израиле. Хотя в свое время премьер-министр Израиля обещал не делать никаких уступок террору.
Израильская сторона нарушила несколько своих же негласных правил. До 1978 г. Израиль не вел переговоров с террористами. Ни в 1974 г. в Маалоте, где палестинские боевики взяли в заложники 85 школьников и учителей. Ни в 1976 г., когда палестинские и германские террористы захватили самолет авиакомпании Air France и, угрожая убить пассажиров-евреев, заставили экипаж лететь в угандийский Энтеббе. Однако уже в 1978 г. правительство Менахема Бегина освободило 76 палестинских террористов в обмен на израильского резервиста Авраама Амрама. А в 1983 г. шесть израильских пленных военнослужащих были обменены на 4765 заключенных. В 1985 г. правительство Шимона Переса заплатило за возврат трех пленных израильских солдат освобождением 1150 палестинских заключенных. В 1998 г. за оставшееся на территории Ливана тело бойца диверсионного подразделения израильских ВМС Итамара Илии правительство отпустило 40 террористов и передало ливанцам 60 тел убитых боевиков. А в 2004 г. Израиль получил тела трех солдат и одного полковника, похищенных "Хезболлой", в обмен на освобождение 436 заключенных.
"Курс обмена" пленных колебался, но не доходил до крайностей. Правда, в 2004 г. в обмен на 433 боевика и 59 тел террористов был возвращен один израильтянин Эльханан Тенненбаум, похищенный за пределами Израиля, и тела трех военнослужащих израильской армии. Сделка по освобождению Шалита подняла цену почти вдвое.
70% заключенных, вышедших на свободу в результате сделок, на воле возвращаются к "любимому занятию" - терроризму. Организация родственников жертв террора "Альмадор" занимается сбором просто ужасающей статистики, которая наглядно это демонстрирует. Вспоминают Махмуда Хамедана, который вышел из тюрьмы и через два месяца убил семимесячную девочку Шакед Авраам, молодого парня, а двоих ранил. После чего оказался в тюрьме с пожизненным сроком. Или Марвана Баргути, одного из лидеров первой интифады, которого приговорили к пяти пожизненным заключениям. Таким образом, цена сделки по освобождению Шалита оказалась очень высокой. Именно поэтому значительная часть граждан страны и политиков открыто осудили заключение сделки с ХАМАСом.
- Когда началась кампания по освобождению Шалита, одни кричали, что он герой, и его нужно освободить. Другие соглашались с тем, что он, конечно, дорог своим родителям, но его освобождение создаст прецедент, последствия которого еще придется долго расхлебывать, - вспоминает израильский публицист Семен Кацыв. - Командир экипажа танка, где находился Гилад Шалит, дал приказ покинуть танк. В танке остались Шалит и наводчик орудия, который был контужен и не подавал признаков жизни. Кто-то утверждал, что прямо за Шалитом был пулемет, и он мог открыть огонь по террористам. Но никто не может знать всей правды. Никто из нас не может судить о Шалите или его родителях. Понимаю, что существует понятие присяги, воинского долга. Но во всей этой ситуации я обвиняю тогдашнее правительство во главе с Эхудом Ольмертом. (Его, кстати, позже посадили в тюрьму за взяточничество). Когда только начались переговоры о Шалите, была одна цена. Потом она начала расти, в списках ХАМАСа появлялись все новые люди. Если бы Ольмерт согласился на ранний обмен, в самом Израиле были бы спасены жизни. Я считаю, что Гилад Шалит не совершил ничего героического.
- Как встречали капрала?
- Ничего помпезного не помню. Был прямой эфир на радио и телевидении, правительственные флаги и премьер-министр Нетаньяху. Конечно, был общенародный праздник, все были рады и счастливы за него, особенно за его родителей. Благодарили Бога и всех, кто был причастен к обмену. Но чтобы его принимали как героя? Не было такого. Он не получил никаких медалей, должностей, материального вознаграждения. Но время, проведенное в плену, ему засчитали как прохождение службы. Он получил очередное звание и стал старшиной.
- Как сложилась дальнейшая судьба Гилада Шалита? Он не занялся политикой?
- Насколько я знаю, он не собирался заниматься политикой, более того, ему даже рекомендовали этого не делать. Он много ездил по разным странам, читал лекции, собирал средства. Это нельзя назвать политикой, скорее, гуманитарной миссией. Насколько мне известно, собирался поступать на экономический факультет университета в Тель-Авиве. Поступил или нет, не знаю.
- Я слышала, он работает спортивным комментатором в газете…
- Сам факт того, что о нем толком ничего неизвестно, что его жизнь не афишируется, сам по себе примечателен. И лишь подтверждает то, что никто не собирался делать из него героя.
* * *
Если верить опросам общественного мнения, почти 80% израильтян все-таки поддержали этот обмен. Ведь Израиль - страна призывников. Все родители там обязаны отправлять своих сыновей и дочерей в армию на срок до трех лет, причем зачастую солдаты несут службу в очень опасных условиях. Каждый израильтянин, служивший в армии, чувствует, что мог бы оказаться на месте Гилада Шалита. И все родители понимают, что на месте юного призывника так же могли оказаться их дети. Израильтяне считают, что в обмен на жертвы, которые они приносят, правительство обязано делать все возможное, чтобы спасти солдата в случае непредвиденных обстоятельств.
В какой-то мере это связано с тем, что в иудаизме добиваться освобождения евреев, находящихся в плену, считается одной из заповедей, предписанных Богом. Выполнение этой заповеди приносит благословение, а нарушение воспринимается как грех. Учение иудаизма говорит, что плен хуже голода и смерти. "Выкупать пленных важнее, чем поддерживать бедных и их одевать", - писал средневековый философ Маймонид.
В современном Израиле граждане воспринимают свою страну, как находящуюся в осаде. Поэтому эта религиозная идея стала государственным кредо.
В то время Биньямин Нетаньяху написал родственникам жертв террора: "Эта страна не оставляет своих солдат". Израиль ощущает свою ответственность за человека, надевшего военную форму, и готов заплатить за его жизнь даже свободой 1027 преступников, осознавая связанный с этим риск. Возможно, это сложно понять выходцам из бывшего СССР или жителям нынешней России, где отдельно взятая человеческая жизнь никогда не была для государства объектом особого внимания.
"Главный актив Израиля, как с человеческой точки зрения, так и с точки зрения безопасности - это чувство взаимной ответственности, которую ощущают по отношению друг к другу его граждане и его солдаты, - писал обозреватель израильской газеты Haaretz Ави Шавит. - Без этого чувства наша жизнь здесь лишается смысла. Без этого чувства у нас не будет ни армии, ни безопасности, ни способности себя защищать".
Справедливо это или нет, но Гилад Шалит превратился в символ этой взаимной ответственности. И его освобождение стало не только выкупом пленного, спасением жизни и возвращением сына домой. Освобождение Шалита воплотило в жизнь израильскую солидарность.