Гуманитарная миссия по-прежнему очень важна. Но украинские общественные организации не ограничивают сферу своей деятельности раздачей продуктов питания, медикаментов и предметов первой необходимости. Таких организаций в стране много, и в работе каждой есть свои особенности.
«Сверхзадача — не только выжить, но и сохранить качество жизни», — считает руководитель ОО «Мартин-клуб» Виктория Федотова из Днепра. Одно из основных направлений этой организации — социальная и правозащитная помощь женщинам и детям в кризисные периоды.
С начала полномасштабного российского вторжения Виктория принялась консолидировать ресурсы общественных организаций для помощи пострадавшим. В Днепре появился хаб, объединивший несколько общественных организаций — «Форпост», «Мартин-клуб», «Восток СОС», «Пани Патронесса». Кто-то помогал военным, кто-то — переселенцам. Виктория и ее команда занимаются закупкой и выдачей продуктов и лекарств, выделяя также материальную помощь особо нуждающимся. На сегодня гуманитарной помощью охвачено около шести тысяч человек. 3031 человек получил гуманитарку, 1312 — специализированные медицинские и психологические услуги, 650 человек — единоразовую денежную помощь. Проведено 53 образовательных мероприятия для более 500 участников.
«Одна лишь гуманитарка — это просто сиюминутная помощь, — говорит Виктория. — Тебе что-то было нужно, ты это получил. Поел и пошел дальше. Это только одна из частей комплексного реагирования. Гуманитарка помогает выжить в первые дни, но боль не исчезает. Психосоциальная помощь, в свою очередь, не обходится без медицины. На фоне стресса многие заболевания обостряются. Поэтому крайне востребованы осмотры врачами и назначение препаратов. Например, нескольким десяткам людей из числа наших клиентов необходимо было продолжать курс химиотерапии».
По словам Виктории, одной из точек приложения была помощь маломобильным людям, к оказанию которой Украина оказалась не готова. Поначалу возникали проблемы и с психиатрической помощью детям, потому что в Днепре не было возможностей для стационарного лечения. Детей с заболеваниями психики направляли в те регионы, где им могли помочь. Со временем Днепр стал большей опорой для переселенцев.
— Мариупольский поток беженцев, наиболее пострадавших от войны, проходил через нас. Иногда люди приходили просто в тапочках. Март, холодно. У некоторых не было вообще ничего, — вспоминает Виктория.
— А что можно сказать, допустим, о тех, кто на «мерседесах» за «гуманитаркой» приезжает?
— На гуманитарную помощь нельзя смотреть как на потребительство. Мол, те, кто стоят в этих очередях, просто хотят сэкономить деньги. Да, у кого-то есть деньги, и сейчас их нужно экономить. Но мы сталкивались и с таким, что «мерседес», на котором человек приехал, — это все, что у него осталось. Это его дом на сегодняшний день. И «мерседес» не едят. И продать его нельзя, кому он нужен сейчас? А работы у человека нет. Да, люди пытаются сохранить то, что у них есть, а не просто получить что-то бесплатно. У нас и профессора стояли в очереди, люди среднего достатка и выше. Те, кому сложно и стыдно обращаться за помощью. Но выхода нет. Потому что эта война всех сделала равными. И пока она идет, гуманитарная помощь необходима многим.
— Тем не менее отношение к переселенцам не всегда однозначное.
— Да, не всегда. Слышу, бывает, говорят: «Вот они такие-сякие, работать не хотят». Конфликты есть. Бывает так, что папа — на войне, а мама — с детьми. Школ и садиков нет. Как ей работать? Поэтому гуманитарка для нее очень важна.
«Вот, она маникюр сделала!». А что, мы должны ползать по земле и собирать крошки? Люди должны и дальше жить достойно.
Но по крайней мере у нас в хабе не было еще ни одного неразрешенного конфликта. Я предложила коллегам: «Давайте будем относиться к переселенцам как к гостям, которых мы обслуживаем в ресторане». В нашем коллективе работает 80% переселенцев, поэтому они понимают все эти проблемы.
— Накормили человека, подлечили. Чем еще можете помочь?
— Человеку нужна социальная помощь. Мы сделали оценку потребностей. Например, у нас параллельно работает сервис, помогающий женщинам в поиске работы. Другое дело, что на то огромное количество людей, которые заехали в Днепр, просто нет столько работы.
Все более востребованной становится психологическая помощь. Если вначале мы ее постоянно предлагали, то сейчас почти каждый второй приходит и говорит: «Мне или моим детям, или моим близким нужна психологическая помощь». Большинство — образованные люди. Многим нужны юристы.
— Какие проблемы встречаются по юридической части?
— Кому-то нужно просто восстановить документы. Также мы помогаем встретиться с документаторами военных преступлений. Нам удалось оформить несколько десятков обращений в Европейский суд по правам человека. В этом году там будет работать уже другой механизм, поэтому торопились зафиксировать до конца года. Из 36 обращений одно мы уже видели на сайте. Маленькая победа. Надеемся, что и остальные будут зарегистрированы. Это важно для людей пострадавших или ставших свидетелями таких преступлений. Для них это надежда на правосудие, справедливость. Мы понимаем, что если есть надежда, то психологическое выздоровление будет проходить намного быстрее. По аналогии с пострадавшими от домашнего насилия, которое, к сожалению, никуда не исчезло в эти дни. И по этим вопросам к нам тоже часто обращаются.
— Многие жертвы военных преступлений отказывались от фиксации?
— Да, можно было услышать: «Зачем они нас спрашивают об этом? Зачем копаются в нас? Мы не хотим вспоминать. Нам это не нужно». И все же, когда разговаривали с соцработником, терапевтический эффект был. Говорили много о травматических вещах. После чего буквально все соглашались на те виды помощи, которые им предлагали. А кто-то, наоборот, сам хотел рассказать о том, что с ним происходило.
— Днепр все-таки не самое спокойное место. Не думали перебазироваться?
— Нет. Тем нашим людям, кто хотел, мы помогли переехать, закрепиться. Но члены той команды, которая сейчас есть, приняли осознанное решение оставаться здесь.
— Что сейчас с финансированием гуманитарной миссии? Денег хватает?
— Да, теоретически денег сейчас достаточно. Но мало организаций, которые умеют с ними правильно обращаться. Молодым организациям мало дают. Никто не отменял действующие законы. Никто не отменял аудит. Все эти организационные процессы очень сложны, что бы там ни говорили об упрощении. Настолько сложны, что надо быть семи пядей во лбу, чтобы соответствовать. У нас есть опыт и знания, но и для нас это сложно. Деньги для гуманитарной помощи нужны большие. Они есть. Потом понадобятся средства для восстановления. Вот их будет недостаточно, потому что мы строим, а они разрушают. Восстанавливать будут уже наши дети. Наша задача — сохранить им жизнь и здоровье.
P.S. «...район звенит стеклом,.. воняет пожарищем из пролома в доме, — пишет в эти дни на своей странице в Фейсбук Виктория Федотова. — Над волонтерами, жителями, службами витает дух похорон. Так выглядит дом, в котором только что кто-то умер: много суеты, сдержанные эмоции, кто-то варит еду, кто-то смотрит и не видит, кто-то закручен в воронку утраты и просто замер.
В глазах многих растеряность, но помощи очень много, уборки — тоже.
Мы настроились на несколько недель устранения последствий. Если нужна помощь юристов, психологов, медиков, гуманитарная помощь, просто перевозка, еще что-нибудь, о чем мы не догадаемся, пока не услышим, — наша команда здесь.
Обращайтесь за помощью сюда — www.martin-club.org».