С Сергеем Чумаченко я хотела познакомиться давно. Бывший военный, он 11 лет прослужил замполитом в ракетных войсках стратегического назначения СССР. Попав в свое время в подразделение, где буйно цвела дедовщина, он задался целью это изменить. Спустя полтора года у него получилось. В результате работы офицеров и прапорщиков солдаты добровольно отказались от традиций неуставщины, сменив культуру тюремных традиций на взаимное доверие и уважение.
В прошлом - замначальника Контрольно-спасательной (горной) службы Украины. Известный в определенных кругах бизнес-тренер. Создатель и руководитель творческо-спортивного детского лагеря "ЭкстреМал", на базе которого в июне этого года Международная просветительская инициатива "Відкрита хата" запустила в Каменец-Подольском летний лагерь "Люди будущего" для детей из постконфликтных регионов.
А за два с половиной месяца до этого Сергей Чумаченко перенес операцию и пережил подозрение на онкологию, проведя в палате онкодиспансера семь дней. "Ситуация развивалась как в книгах, - вспоминает он. - Те, кого считал любимыми и близкими, вдруг потерялись. Те, кто назывался друзьями, - не вспомнили. И, наоборот, дети и настоящие друзья остались. Те, от кого этого не ждал, вдруг появились и сказали: "Мы рядом. Если что-то нужно - только скажи, сделаем". И вдруг, на 52-м году жизни, приходит просветление, и начинаешь понимать, что "хороший человек" - это не просто слова. Снова веришь в жизнь, и все вокруг тебя становится правильным. Это крепко поставило меня на ноги. Я отнесся к этому как к уроку, из которого нужно выйти каким-то другим"…
Мое внимание на Сергея Чумаченко обратил небезызвестный читателям ZN.UA Валентин Ткач. "Это удивительный человек, - сказал он. - Я осторожно отношусь к "тренерам всего", но это - не о Сергее. Он реально работает с детьми. Сам альпинист, он понимает, что такое доверие и каково его значение. Сергей не выдумывает концепцию жизни. Он идет с детьми в жизнь и там выспрашивает концепцию у мира, руководствуясь принципом, что хороший педагогический процесс - это всегда сотворчество детей и взрослых, основным мотивом которого является стремление изменить мир к лучшему. И это детям удается лучше".
- Сергей, как появился лагерь "ЭкстреМал"?
- Идея совместить обучение детей со скалолазанием и альпинизмом появилась еще в 2002 году, когда я работал инструктором в горной контрольно-спасательной службе. Я очень люблю горы, туризм и альпинизм всегда были важной составляющей моей жизни.
Вначале мы хотели попробовать совместить спортивную часть и творчество в виде музыки. Но нам нужен был командный процесс и в творческой части. И мы нашли замену - актерское мастерство и постановка спектаклей. Так образовался лагерь "ЭкстреМал". Его осмысление как метода произошло намного позже. Когда я ушел из спасательной службы, стал заниматься обучением и развитием персонала, и у меня появились новые знания о развитии человека.
До этого года лагерь был платным. Раньше он размещался в палатках на территории спасательной службы в Судаке, и за каждого ребенка мы платили по 30-40 грн в день. Но я мог прийти к начальнику службы и сказать: "У этого ребенка нет отца. Давай возьмем его бесплатно". Таким образом, в каждой смене у нас были дети альпинистов или сироты. Последние две смены - для 50 детей с Востока - проводились на деньги МИД Литвы и Шведского института.
- Часто говорят, что современные дети не читают. Вы на своей странице в ФБ писали, что это - миф…
- Я сам удивился. С ребятами работал писатель, учивший их писать. И выяснилось, что дети не просто читают, а читают очень много. Причем процентов на 80 их списки совпадают с тем, что читали мы: будто они таскают книги из моего книжного шкафа. И это далеко не только программные вещи. Для меня это было открытием. И, судя по комментариям к посту и общению с друзьями - родителями подростков, это не исключение. Правда, возможно, поскольку лагерь не дешевый, мы автоматически попадаем на прослойку родителей, вкладывающих в ребенка. В данном случае детей отбирали учителя, а потом уже мы - на основе написанных ими эссе. Это был ужас…
- Почему?
- Штампы и серость... Когда я читал эти эссе, мне хотелось расплакаться. Было ощущение, что все, связанное даже не с творчеством, а с надеждой на него, из них тщательно вычищали зубной щеткой. Эссе были такими бесцветными, будто взрослые стояли за спиной и диктовали детям, что писать. Это же беда!
Любой ребенок рождается с предрасположенностью к творчеству. Он может рисовать, петь, писать… Да что угодно, если хотя бы не мешать ему этим заниматься. Ну, а гениями становятся, просто попадая в условия, где что-то этот механизм включает. Получается, вся система образования настроена таким образом, что 95% детей выходят оттуда с качественно отформатированными мозгами…
Все это давно и всем известно. Но масштаб катастрофы понимаешь, когда у тебя на столе лежит 70–80 детских работ, из которых лишь четыре написаны самостоятельно.
- Какова цель этих двух смен?
- Целью всего проекта (есть еще программы для учителей) было развитие эмоционального интеллекта и эмпатии, что называется, умения работать с чувствами - сопереживать, уметь идентифицировать свои чувства. На этом базируются навыки управления отношениями в семье, социуме, коллективе.
Почему "ЭкстреМал"? Горная культура основана на доверии и готовности прийти на помощь. Мы очень тщательно работаем с конфликтами, учим детей обсуждать их в открытую. Это всегда происходит болезненно. В социуме есть стереотипы и штампы "не стучать", "не закладывать", в результате все переживания и эмоции капсулируются, становятся закрытыми и превращаются в проблему. Мы же, наоборот, показываем детям, что, обсуждая, можно научиться как-то управлять этим процессом.
- Были ли какие-то особенности у детей с Востока?
- Для меня стали открытием и дети, и учителя. Как и остальные жители Украины, я подвержен стереотипам. Донецкая и Луганская области - Константиновка, Северодонецк, Славянск, Мариуполь, Краматорск... Ждешь чуть ли не дворовых детей, а приезжают открытые и готовые к взаимодействию.
- Правда ли, что пережитое этими детьми сделало их более целеустремленными и самоактуализированными?
- Мне сложно об этом говорить. Исследований, связанных с посттравматикой, мы не проводили. Более того, темы войны в нашей работе мы осознанно избегали. Но несколько моментов были для меня показательными.
В первый день, проводя тренинг командообразования, я спросил, на каком языке они хотели бы обучаться. Независимо от возраста, все в один голос выбрали украинский, хотя в быту говорят на русском.
Второй момент: когда ребята обсуждали какой-то проект и кто-то предложил акцентировать внимание на том, что они - с Востока, группа категорически это отвергла. Они сознательно избегают выделения по признаку "мы - другие, потому что пережили войну. При этом они не отрицают и не замещают этот опыт. Например, когда я предложил пройтись по подвалам Каменец-Подольского, один мальчик сказал: "Да я в подвалах четыре месяца просидел". И мы прекрасно понимаем, что это - часть его жизни. Он ее не прячет, не замещает, он с этим живет. Но я давно уже не видел и не ощущал такого качества отношений. Эти дети открылись очень быстро.
- Мы часто говорим о гуманизме. Между тем, это понятие странным образом трансформируется. Надо ли, по-вашему, воспитывать в детях гуманизм?
- По-моему, да. Как? Разговор очень концептуальный, ведь есть много особенностей, в том числе возрастных. Мы 14 лет работаем с детьми от 10 до 18 лет, и видим, что способность работать со взрослыми, экзистенциальными вещами - отношением к Богу, смыслом жизни… - очень помолодела.
Смена должна была быть журналистской. Я видел в этом возможность научить детей задавать интересные вопросы и осмысливать их, причем не один раз. Сначала - в беседе, потом - излагая на бумаге. Это хороший способ формирования навыков саморефлексии.
Но в этот раз нам попался писатель. А это - другой труд. Мы стали аккуратно уходить из журналистики, но некоторые темы, например, профессиональных ценностей журналистов, все же зацепили. И группу этот разговор не шокировал. Ребята были открыты и откровенны. Если, например, им не нравится то, что по телевизору показывают тела убитых людей, они задают вопрос: "Зачем?" И мы это разбирали.
Не нужно бояться давать детям взрослые знания. Обучаясь чему-то новому, я всегда задавал вопрос: работает ли это с детьми? Мне говорили: нет. Но я привозил это в лагерь - и, оказывалось, работает. Дети используют это немножко не так, по-другому, не сразу все могут взять, но тем не менее. Например, интегральная теория. Открываешь книгу - и у тебя выворачиваются мозги. Но что-то из этого ты можешь взять и обсудить с детьми.
Ключевой вопрос будущего ребенка - глобальное видение. Способность видеть взаимосвязи между тем, что происходит вокруг него, с ним, и как это отразится на окружающем мире. Интегральная теория все это как раз показывает и объясняет. Поэтому, мне кажется, детям нужно давать взрослые вещи. Вопрос в том, кто и как это делает. Прежде всего - в школе.
Нынешнюю школьную программу нужно вычищать. Знания настолько обновились, все так поменялось, в том числе способность детского мозга со всем этим работать, что до тошноты пичкая детей знаниями прошлого века, оставляя все как есть, мы просто совершаем очередное преступление. Против себя же. Ведь потом мы отпускаем детей во взрослую жизнь.
Поэтому - да, гуманизму нужно учить. На философии, искусстве. Объяснять, что такое ценности, как они формируются, что такое ценностный конфликт. Это, в свою очередь, объяснит им устройство мира, причины нынешнего конфликта - и военного, и социального. И они уже совершенно иначе будут к этому относиться.
- Родительские модели и штампы часто передаются детям. Сталкивались ли вы с антиукраинскими проявлениями?
- К сожалению, да. У нас были две очень самостоятельные сестры, большие умницы, настойчивые и упертые, но несколько закрытые. В рамках нормы, поэтому мы не переживали. И вдруг их родители пишут мне: "Спасибо вам большое за то, что не было шароварщины и "ще не вмерла Україна"… Нас это сильно задело. Все, кто работал с детьми, - патриоты Украины.
- Были ли проявления ненависти и агрессии у детей?
- Я убежден, что дети приходят в этот мир очень холакратичными. Они готовы сотрудничать с кем угодно, и если среда не создает конкурентных предпосылок, то у детей нет агрессии и ненависти. Это подтверждают, например, академические эксперименты американского психолога турецкого происхождения Музафера Шерифа.
Мы не раз наблюдали: если посадить на полянке четырех детей и вывалить перед ними кучу игрушек, то в 80 из 100 случаев, они будут играть, не мешая друг другу. У меня такое впечатление, что агрессия и стратегия конкуренции приобретаются от нас, взрослых. За две недели, проведенные с детьми с посттравматическим синдромом, агрессии у них мы не увидели.
- Взрослыми не рождаются. Мир построен на конкуренции.
- Это заблуждение. В монографии "Взаимопомощь как фактор эволюции" идеолог анархизма П.Кропоткин исследовал историю человечества, пытаясь выявить, какие социальные модели приводили к очередному этапу развития цивилизации. Оказалось - построенные на взаимопомощи. В свою очередь, профессор В.Эфроимсон доказал: потребность во взаимопомощи является генетически наследуемым качеством человека. То есть человек по своей природе сориентирован на взаимодействие и взаимопомощь.
- Это в теории. Попытки создать альтернативные общества без конкуренции, на основе взаимопомощи и сотрудничества, рано или поздно терпели крах.
- Вряд ли вы платите за контент, который берете в Интернете. Например, Лига Плюща, понимая бессмысленность защиты авторских прав юридическим способом, открыла бесплатный доступ к своим программам. Мир поменялся. Мы уже давно обладаем социальным навыком бесплатного обмена (в том числе интеллектуальным продуктом) в том количестве, которое нам сейчас необходимо.
Парадокс в том, что взаимодействие, обмен и конкуренция не противоречат друг другу. Можно взаимодействовать, обмениваться знаниями, оборудованием и т.д. на определенных условиях - то ли соавторства, то ли предоставления взамен каких-то своих возможностей, - оставаясь при этом в общем конкурентном поле за гранты, деньги и так далее. В мире будущего есть и то, и другое. Но значительно больше - взаимопонимания, поддержки и бесплатного обмена.
Например, финская система образования бесплатна. Доступ в нее открыт, в том числе зарубежным специалистам (30% квот). Оплачивать нужно только свое проживание и питание. Германская система высшего и профобразования переходит на бесплатную основу. Сорбонна - тоже.
- В чем ваши методы перекликаются с финской системой обучения?
- В процессе обучения есть ряд факторов, сказывающихся на его качестве. Два из них, с моей точки зрения, наиболее важны. Это качество отношений в процессе обучения и качество личности, которая это обучение производит. Финская система обучения (вообще западная традиция) ориентирована на эмпатичные партнерские отношения между учителем и учеником. Восточная - на директивные.
В нашем лагере, как и у финнов, - маленькие группы. И дети чувствуют (и говорят об этом) иное качество отношения к себе. Кроме того, мы тоже практикуем проектный подход. Это межпредметная отрасль, открывающая большое поле знаний. Например, проект построения курятника включает необходимость решить вопросы - из чего, как, инструменты, трудовые навыки, химический состав, погода и т.д.
У нас - то же самое. Спорт - это проект. Как и актерское мастерство. Учат не только актерским навыкам, но и устанавливать отношения, использовать взгляд, интонацию, голос, управлять собственными эмоциями. Не случайно одна из идей, родившихся в прошлом году, - школа, которая путешествует. Где дети будут изучать окружающий мир, привязывая его к существующим программам. Изучать зоологию, биологию и т.д. не в классе, а ехать на завод, в горы...
- А ненасильственное общение в чем заключается?
- Точно не в том, чтобы когда ударили по одной щеке, подставить другую. Ненасильственное общение - это способность понять, что ты ощущаешь, какие эмоции переживаешь, и предположить, что ощущает и какие эмоции переживает другой человек. Это понимание собственных потребностей в ситуации и предположение того, какие потребности есть у другого человека. В конфликте или просто в разговоре. Ненасильственное общение - это технология, позволяющая всем этим обменяться и выработать какие-то взаимные действия, помогающие принять приемлемое для обеих сторон решение. При этом принципиально важно сохранять собственную позицию и понимать собственные потребности. С моей точки зрения, этот метод хорошо работает в эмоционально горячих конфликтах, когда очень больно. Включение этих четырех шагов дает возможность пробраться через эмоциональную боль и выйти на какие-то осознанные решения, приемлемые для обеих сторон.
Но, к сожалению, навык работы в методе ННО вырабатывается долго. Сложно научиться идентифицировать потребности партнера. Просто прочитать книгу М.Розенберга и начать работать по этому методу не получается. Настоящая эмпатия - когда ты эмпатичен по отношению к своему врагу. Это не значит, что ты не защищаешь собственные интересы. Это значит, что ты относишься к нему как к человеку. По крайней мере - пытаешься.
Таких методов на самом деле много, и они похожи. Просто у Маршала он методологически четче выписан.
- Как мы могли бы применять его в конфликте на Востоке?
- Парадокс в том, что ни один конфликт невозможно закончить просто военной победой. И такие инструменты, как ненасильственное общение, очень важны. Важны попытки научить хоть как-то друг друга слышать, привыкнуть к этой боли, когда даже мысли не допускаешь, что с человеком, причинившим ее, можно вообще о чем-то говорить. Важны не просто как передача какой-либо технологии. Освоение подобных методов - это, в принципе, радикальная перестройка мировоззрения. Мир - нейтрален. Вопрос в нашей эмоциональной его оценке.