Межвыборный период… Когда старое уходит, а новое еще не до конца вступило в свои права, и совершенно непонятно, каким оно будет.
В такой период все ведут себя по-разному. Экс-президент накануне Международного дня защиты детей напоследок подписывает неоднозначные указы, нарушающие равенство детей. Кабмин в срочном порядке "улучшает" демографию с помощью мер, которые повлиять на это не могут. Минсоцполитики рассылает в СМИ отчеты о собственных достижениях и "письма счастья" - общественным организациям, работающим в сфере защиты прав детей, надеясь на их поддержку перед лицом новой метлы. Новый президент запрещает свои портреты в официальных кабинетах, предлагая заменить их портретами собственных детей, чтобы смотреть им в глаза перед принятием решений.
ZN.UA тем временем попыталось проанализировать самое главное, что влияет на положение детей в Украине, - родительские потенциал и состоятельность, а также составить дорожную карту, расставив маячки на направлениях, в которых следовало бы двигаться. С экспертом в сфере защиты прав ребенка Людмилой Волынец мы говорили о человекоориентированной политике; о взаимосвязи, на первый взгляд, не связанных между собой процессов; об отсутствии исследований отношения граждан (родителей) к тем или иным социальным инициативам и процессам; об отсутствии изучения последствий новаций.
Недавно президент Зеленский заявил, что проблему губернаторского кадрового голода намерен решать с помощью международных хедхантеров и конкурсов. Весьма модный тренд в последние годы. Однако когда речь идет об экспертах по будущему - людях, знающих как защищать права ребенка, чтобы оно (будущее) стало более качественным, порой стоит просто осмотреться вокруг. Жаль, когда не задействованы крутые эксперты, ранее добившиеся результатов на своих постах. Главные шаги в теме детства были сделаны в 2005–2011 годах. Отсутствие институциональной памяти и преемственности политики привело к нулям сегодня.
- Людмила Семеновна, в межвыборный период все ожидают перемен и пытаются подвести некие итоги, чтобы понять, как и куда стоило бы двигаться дальше. В теме защиты прав ребенка самое важное - это родительские потенциал и состоятельность. Как, на ваш взгляд, они изменились за последние годы? Почему мы слышим столько страшных историй?
- Прежде чем начать разговор на эту тему, есть пара важных тезисов. Во-первых, в Украине сейчас нет ни одного серьезного научного центра по изучению социального благополучия важной составляющей общества - детей и родительства как социальной функции.
При том, что заявлены и идут реформы, анализа нет. Кто-то говорит об отсутствии результатов, кто-то - наоборот. Но в любом случае изменения есть. Как они влияют на личность гражданина как родителя? Исследований нет. Каждый следующий шаг реформы не просчитывается с учетом того, как был воспринят предыдущий. Мы куда-то бежим, но часто сами не знаем куда.
Во-вторых, не помню, когда в последний раз я читала официальный материал, где была бы изложена проблематика, а не отчет о колоссальных достижениях. Где было бы сказано: мы сделали вот это, но вот это нужно откорректировать, а это - учесть. Никто не оспаривает, что деятельность суперактивная. Но каковы ее последствия?
Статистика в Украине по детству не надежна. Тем более, если она высчитывается в процентах. А поскольку мы не знаем точное количество детского населения, то любой процент "подвисает" - невозможно высчитать его от неизвестного. Если статистика подается в абсолютных цифрах, то она разительно отличается от цифр довоенного периода, при этом никаких объяснений не приводится. Например, в 2014-м на протяжении года было выявлено 13 тысяч детей, совершивших криминальные преступления. А в 2018-м - 5 тысяч. Причины этой замечательной тенденции остаются неясными. То ли полиция, в отличие от милиции, не "списывает" все нераскрытые преступления на детей. То ли не выявляет детскую преступность. Понимание реальной причины крайне важно и для социума, и для авторов законопроекта о правосудии, дружественном к ребенку, которые сейчас работают при Минюсте.
- Но это же статистика без учета Крыма и Донбасса…
- Не думаю, что детское население, оставшееся на оккупированных территориях, было настолько криминализировано… Во времена серьезных изменений (а нас убеждают именно в этом) обязательно должен быть социальный анализ того, что происходит.
Сегодня происходит следующее: принимаются нормативные акты, подаются отчеты об успехах и статистика, которую сложно объяснить. Это приводит к тому, что за последние 20 лет мы, наверное, никогда так плохо не знали реальные характеристики детского населения, как сегодня. Жаль, но ко всему сегодня еще и практически ликвидированы все дискуссионные площадки.
- Мне кажется, просто не проводится какая-либо предварительная оценка влияний принимаемых решений.
- В том числе. Я читаю все пояснительные записки к проектам законов и могу сказать: 90% из них вообще не имеют обоснований происходящего сегодня в стране по вопросу, который пытаются урегулировать. В основном - общий фон, а не глубокий анализ.
- Иногда у меня возникают сомнения, что люди, могущие анализировать, вообще есть. Что они могут объединиться для проведения таких исследований.
- Это еще одна особенность. С одной стороны, профессионалы, практики редко объединяются именно для дискуссии, а не просто заслушивания отчетов. Да и слишком велико желание копировать практику других государств, без достаточного анализа национальных особенностей. С другой стороны, в Украине много проектов, которые не согласовываются между собой. И это плохо, потому что все они рано или поздно будут влиять на конкретного ребенка.
Вопрос в том, предусматривают ли эти проекты изучение реальной ситуации. Например, на основании каких составляющих современная семья сегодня принимает решение о рождении ребенка? Увеличилось количество детей, от которых отказываются родители. Что на это влияет? Таких исследований нет. Вместо этого появилось огромное количество статистики, вырабатываемой одним министерством, которую сложно или невозможно проверить. Например, Минсоцполитики уже два года подряд ко Дню усыновления называет количество детей, усыновленных не за год, а за последнее десятилетие. Почему? Наверное, пояснять не нужно.
- Идет война, на сбор данных и исследования государство денег не выделяет. А получаемые общественными организациями гранты, как правило, средства на это не предусматривают. Чаще - на скорую гуманитарную помощь.
- Вы абсолютно правы. Но в жизни государства есть разные периоды. Когда-то при Минсемьи был государственный Институт социальных исследований. Сегодня такого госучреждения нет. Но есть большие гранты и займы. Например, 5-процентный заем в 300 миллионов долларов от Всемирного банка под проект, призванный реформировать всю систему социальной помощи (срок реализации которого, к слову, заканчивается уже через полтора года - в октябре 2020-го. -А.К.). И очень жаль, что во время переговоров не обсуждаются вопросы о проведении исследований для понимания потребностей населения, в том числе родителей. Это помогло бы эффективнее использовать средства, дать ответы на происходящие в обществе изменения (война, реформы). Об этом нужно говорить, в этом нужно убеждать доноров.
Сегодня у нас практически нет социологии детства. Почему мы перестали опрашивать детей?
- А что это дает?
- Это очень важно. Как вы знаете, дети у нас разные. В мире есть практика, когда социологическими методами опрашиваются дети, начиная с 5 лет (для них - специальный опросник). У нас было бы хорошо опрашивать хотя бы детей старше 10 лет, которые могут оценить происходящее вокруг них и совершаемое взрослыми для них.
Мне известны опросы детей о распространенности буллинга и опросы молодежи, которые проводит Институт социальных исследований им. Яременко. Но этих исследований, на мой взгляд, недостаточно для выстраивания государственной политики и конкретных действий с учетом мнения детей.
Еще одна проблема: наметилась тенденция, когда все органы исполнительной власти больше готовы говорить о глобальной политике, чем о самочувствии конкретных категорий населения. Например, понятие сложные жизненные обстоятельства (СЖО) стоило бы в каждом отдельном случае разбирать на составляющие и разрабатывать отдельный порядок действий для каждого жизненного обстоятельства. Семья, воспитывающая ребенка-инвалида, и семья, уклоняющаяся от выполнения родительских обязательств, - это совершенно разные причины СЖО и его последствия. Но, как правило, СЖО воспринимаются как "не хочу и не буду". Семей, которые хотят преодолеть сложные обстоятельства, но не могут, не замечают. Без понимания этой разницы в социальном поведении семьи не будет развиваться инклюзия, например. Потому что когда "хочу, но не могу", нужна социальная работа. А вот когда "не хочу, не могу и не буду", должен быть запрос на социальное принуждение или ограничение родительских прав, позволяющее ребенку освободиться от некачественной родительской опеки.
Я не сторонник воспитания детей в интернатах, но для меня странно звучит социальное осуждение всех родителей, пользующихся услугами, например, интернатных учреждений. Прежде всего, если речь идет о детях с особенными образовательными потребностями. Значительная часть этих детей не сможет сегодня у себя дома, по месту жительства, получить необходимые услуги, и это общеизвестно. Но тональность социальной претензии к таким семьям звучит и в прессе, и в выступлениях, и в рекламе. Очевидно, что говоря о развитии, например проектов по деинституализации и инклюзивному образованию, мало говорить об общих показателях по стране. Эти проекты должны "встретиться" в жизни конкретного ребенка, его семьи, школьного коллектива и социальных служб. И только тогда сообщество родителей не будет встревожено реформированием интернатов, а педагогические коллективы по месту проживания ребенка - скорым прибытием такого "сложного" в обучении ребенка.
Много изменений и в сфере социальной работы. С одной стороны, недавно принят закон. Но в нем опять-таки все рассматривается через призму очень укрупненных позиций. Право на социальные услуги продекларировано, но вот методики таких услуг запаздывают. И объединенные территориальные громады, средняя численность которых сегодня - 3 тысячи человек (из них, как правило, шестая часть - дети), искренне не понимают значения таких услуг, возможность их предоставления, целесообразность их финансирования из местного бюджета.
За каждой категорией СЖО должен быть свой уникальный набор социальных услуг в сочетании с медицинскими и педагогическими услугами для достижения совершенно понятного результата для клиента и его семьи. На этапе реформирования отчеты о тотальном успехе предпринятых усилий не вызывают доверия и не позволяют усовершенствовать начатое.
Думаю, было бы очень правильно провести оценку качества услуг, оказываемых гражданам государством. Не просто "есть - нет", "нравится - не нравится". А изучить реальные последствия таких услуг для гражданина.
Везде в мире услуги появляются как реакция на возникшую потребность. Потребность исчезает - услуга отпадает, на ее место приходит какая-то другая. И все эти услуги коррелируются между собой. Мы же, к примеру, на шестом году войны не имеем эффективных государственных услуг для пострадавших от военного конфликта.
- Может быть, все это - производные? И для начала нужно определение, что вообще такое родительская состоятельность? У нас оно есть? Оно нужно?
- В Семейном кодексе есть общая статья об обязанностях родителей. Но состоятельность и обязанности - разные понятия. Последние изменения в законодательстве об ответственности за неуплату алиментов резко обострили конфликт между родителями и родительскими сообществами. Напряженность этого противостояния нарастает, но государство не формулирует ответ, радуясь тому, что 6 миллиардов гривен невыплаченных алиментов все-таки выплатили. Между тем конфликты между родителями нередко стали доходить до криминальных преступлений. Растет статистика краж ребенка одним родителем у другого. Соцслужбы и органы опеки и попечительства четкого алгоритма действий не имеют, часто из-за бессилия просто ищут причины не замечать этот конфликт.
Одна из серьезных проблем - это низкая дееспособность местных органов исполнительной власти, так называемых органов опеки и попечительства. Они тихо умирают, самоустраняясь от решения жизненно важных для детей и их родителей проблем.
Кроме того, на местном уровне сложно реализовать задания центральных органов, которые прописаны нечетко, сформулированы как "содействовать", "усовершенствовать", "улучшить". Таких примеров множество. И мы годами ходим по кругу.
- Вы много ездите по регионам и много видите. Что у нас все-таки с родительской состоятельностью? Температура по палате от эксперта очень важна.
- Родительство - весьма чуткое состояние. Например, мы очень радуемся безвизу. Но плохо понимаем, как он действует на родительство.
Безвиз означает, что в Украине увеличится количество детей, рожденных в транснациональных браках. Когда мама - гражданка Украины, а папа - гражданин другой страны. Это означает, что у нас увеличится количество споров. Недавно весь Фейсбук обсуждал историю, когда датский гражданин забрал у мамы ребенка и четыре дня держал в посольстве. Эта проблема будет нарастать.
Заключив безвиз, два года спустя мы уже должны бы были разработать четкую процедуру, как эти споры между родителями решать. В мире нет совершенной системы. Но в Украине сегодня вообще нет ничего для защиты своих граждан. Сейчас внесли законопроект, по которому иностранный родитель однозначно побеждает.
На родительскую состоятельность, конечно же, влияет материальное обеспечение. В 2014–2015 годах население Украины обеднело в три раза. Это означает, что у родителей изменились отношения со всеми услугами - здравоохранением, образованием, внешкольным образованием, которые на самом деле были и есть для детей платными. Родители начали пересматривать свои возможности с точки зрения претензий на определенный уровень развития и получение дополнительных услуг детьми. Поэтому у нас сегодня уменьшилось количество детей, претендующих на дошкольные учреждения, особенно в сельской местности. С этим также очень связаны вопросы занятости. Чем выше безработица, тем меньше запрос на дошкольные учреждения, с одной стороны. А с другой - чем беднее семьи, тем больше претензия на государственную услугу. Как только семья становится богаче, формируется запрос на частную. По Киеву, например, четко видно, как частная услуга "раннее развитие" заменяет государственную "дошкольное учреждение". Однако статистика, позволяющая увидеть соотношение частных и государственных услуг для дошкольников, пока не информативна.
Между тем все это и есть родительский потенциал.
90% у нас - нормальные родители, с точки зрения отношения к ребенку, претензий на него, понимания себя как родителей и своих обязанностей. Мы просто привыкли говорить о кризисном родительстве. Но вопрос в том, что, чем нормальнее родитель, тем больше у него претензий к самому себе - могу я себя реализовать или нет. Эти 90% родителей реагируют на определенные изменения своего благополучия, соответственно изменяя в одну или другую сторону и услуги для ребенка. Это очень чувствительные вещи. И мне крайне жаль, что никто это не исследует. Исследуют политику, отношение к тому или иному лидеру и политической партии. Но электоральная активность зависит от уровня возможности/не возможности граждан реализовать себя как родителей и обустроить нынешнее и будущее своего ребенка так, как они хотят.
Сейчас мы признали, что во всех сферах жизнедеятельности у нас доминирует насилие, и приняли соответствующее законодательство. Вот в этой среде у нас существует родительство. Оно от этого "пугается и сворачивается". Отсюда - резкое падение рождаемости. И бэби-боксы на это никак не подействуют, потому что причина - в другом.
У нас сегодня огромное количество каких-то планов по демографии. 10 мая экс-президент Порошенко издал указ с жесткими нормами по демографии - госвыплаты и т.д. Но вопрос ведь далеко не только в наличии каких-то выплат, а в том, как себя чувствуют люди, принимающие решение о рождении ребенка. Даже не пытаясь разобраться в том, как каждая семья реагирует на те или иные явления с точки зрения готовности рожать, думать, что население отреагирует на бэби-боксы, слишком самонадеянно. Рождение детей - это следствие социально-экономической ситуации в стране. Программа "Ответственное родительство" это никак не решает. И проблема не только в донорах для исследований. А в том, что в стране это мало кому нужно.
Да, пакет малыша, с комплементарной точки зрения, - это приятно, но никак не стимулирует рождаемость.
Увеличивается смертность трудоспособного населения. Это уходят родители. Погибают люди на войне. Это тоже родители. Каждый пятый новорожденный не имеет юридически зарегистрированного отца. И не потому, что у нас хороший Кабмин и плохое население…
- А потому что матери хотят получать помощь как одиночки…
- А кто эту помощь таким образом обществу предложил? Кто сказал: не регистрируй отца, мы тебе за это заплатим? Понятно, что хотели сказать не это. Но услышали и реагируют на это именно так.
- Эти выплаты ведь давно существуют?
- Да, с 1992 года, когда все население в один момент обеднело. Но жизнь ведь меняется. Очевидно, что и эти выплаты надо менять. Не меняя их, мы начали стимулировать обратную ситуацию - антидетское поведение родителей. В Николаевской области каждый третий новорожденный - без отца.
Соцвыплаты, стимулирующие быть матерью-одиночкой, выплачиваются из центрального госбюджета. А соцуслуги, призванные оказывать помощь таким матерям, - из местного. Может быть, стоит спустить эти выплаты на уровень громады, где видят и знают, кто кому отец?
Мы уже говорили об алиментных войнах. И через пару лет увидим, у скольких детей останутся отцы, какое количество матерей будут хотеть, чтобы у их детей были отцы.
В 1994 году была введена система выезда за границу только с согласия одного из родителей. Сегодня она приводит к тому, что вполне приличные мамы специально не выходят замуж, чтобы потом не иметь этих проблем. Так давайте менять данную норму. Но сначала нужно изучить ситуацию, как люди принимают решения по этому поводу. Чтобы ребенок не терял ни родителей, ни право выезда на оздоровление.
На уровне области и государства нет родительского потенциала. Есть статистика и правила: родители должны жить вот так.
На семью влияет любое социальное явление, в том числе экономическое. Но страна не нашла другого способа сэкономить, как минимизировать социальную работу. Мы якобы развиваем медицинские и образовательные услуги, в то же время социальные подменяем инспекционными. За три месяца 2019 года зафиксировано восемь убийств новорожденных матерями. Гибнут дети от недосмотра родителей. Это - новое явление, сложнее уличной безнадзорности.
- Новое?
- В 1990-х мы пережили явление, когда детство было выброшено на улицу. Были беспризорные.
Как бы ни было сложно сегодня, беспризорных детей на улице нет. Механизм забирания их оттуда отработан хорошо. Вопрос в другом: куда мы потом возвращаем этих детей?
Очень многие составляющие, в том числе выплаты, повлияли на то, что у нас сегодня - домашняя беспризорность. Дети в условиях опасности - дома.
С одной стороны, дети гибнут в семьях. С другой - отменен медицинский патронаж детей до года. Сейчас врач с медсестрой не приходят домой, не обследуют условия проживания малыша.
Пять лет информации об активных реформах, и ни одной взаимосвязи между ними. Это все накапливается. И когда-то оно рванет.
О детях-сиротах сейчас не буду. Это более узкая тема.
- ДДСТ и приемным семьям подняли выплаты на детей?
- Нет. Их обманули. Январский указ президента 2018 года не выполнен до сих пор. Сейчас появился уже новый, - там дается поручение поднять выплаты только детям под опекой. Как и 15 лет назад, государство предлагает определить размер финансирования детей без родителей в зависимости от формы воспитания. Но все дети равны.
- Как насчет дорожной карты, Людмила Семеновна? Куда идти?
- Во-первых, мне будет крайне жаль, если новый президент пойдет тем же путем, что и все предыдущие, - начнет с проверки дублирующих функций. Это дорога в никуда. Я бы очень хотела, чтобы самочувствие украинской семьи было подано через социологический опрос. Без определения ее социального самочувствия ничего не произойдет.
Во-вторых, в моем представлении есть энное количество государственной помощи, которая должна быть спущена на уровень громады. И громада должна распоряжаться этими выплатами, учитывая какие-то объективные показатели.
В-третьих, финансы являются всего-навсего одним из ресурсов (и не самым базовым) для определения демографической ситуации, в том числе родительства. Это извращенный разум богатых людей говорит, что рожают только богатые, и для того, чтобы рожать, не хватает только денег. Нужен прогноз демографических настроений. Система, когда по любому поводу платятся деньги, - примитивна и малоэффективна. Должна быть качественная услуга. Когда-нибудь это будет. Хотя иногда не верится.
- Мы с вами такую пессимистичную картинку нарисовали, Людмила Семеновна…
- По счастью - это не ко мне. Такой уж у меня способ мышления - вылавливать проблемы. Картинка пессимистична скорее для принимающих решения и законы. У них впереди много работы. С другой стороны, если определяются проблемы, значит есть и позитив.