Фундамент любой культуры - ценности. Они способны как сплотить, так и разъединить общество. Они являются трансситуативными, что означает - стабильными, но если уж меняются, то мир приобретает новые черты.
Именно с ценностями сверяют свои судьбы и люди, и государства.
Наш собеседник - доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института социологии НАНУ Анатолий РУЧКА.
- Сегодня в мире обострилась ценностная проблематика - этому способствуют многочисленные угрозы, риски, кризисы. А ценности - это прежде всего ориентиры общественной жизни, значимые как для простых людей, так и для политиков, государственных деятелей, - говорит ученый. - Поскольку у нас сейчас переходное общество, украинские социологи тоже уделяют этому вопросу значительное внимание. Прежде всего нас интересуют Европа и ее развитые общества, где "мейнстримовской" темой является так называемое ценностное изменение.
Типология
мировоззрений и судеб
- Сегодня, когда человечество переживает переходной этап от индустриального общества к постиндустриальному, названий для социума будущего типа возникает очень много: постиндустриальное, информационное общество, общество риска, общество потребления, общество ценностных изменений, общество впечатлений. В науке чувствуется некоторая растерянность - что нас ждет, на какие ценности ориентироваться, какие ценности будут мотивировать действия наших людей, как они будут регулировать ментальность и поведение? Это как раз то, что мы должны изучать, чтобы предложить социуму нечто практичное.
Известный американский социолог, политолог и социальный психолог - президент Ассоциации всемирного исследования ценностей Рональд Инглгарт еще в 70-е годы прошлого века начал изучать ценностное изменение. А его стартовые позиции в западной научной литературе определяются 1968-1972 годами - это как раз время студенческих бунтов. Тогда социологи начали изучать: а почему западное общество, которое на тот момент в целом подняло уровень и качество жизни, дает повод к бунтам? А Инглгарт обратил внимание на ценностную ментальность разных поколений. Старшее поколение восстанавливало страны после Второй мировой войны и подняло на своих плечах хозяйство этих стран. Характерно, что у него были другие ценностные ориентиры: прежде всего повысить уровень жизни, руководствуясь ценностями достижения успеха. Между тем молодое поколение оказалось в ситуации гарантированного выживания. А когда все нормально - фокус ментального внимания ищет ориентиры в других горизонтах. Таким образом молодежь начала искать самореализацию - но не в профессиональной деятельности, а в сфере досуга. А там оказалось много разных вариантов: самоэкспрессия, самоутверждение, наслаждение жизнью. Гедонизм распространяется как стремление к удовлетворению жизнью.
Инглгарт заметил: в связи с тем, что развитые страны становятся все богаче, меняется ценностная ментальность их граждан. Если прежде людей, особенно старшее поколение, можно было условно назвать "материалистами", то сейчас формируется и распространяется другой тип - "постматериалистический", ориентированный на самореализацию, самоутверждение, на радость жизни. Инглгарт выдвинул гипотезу ценностного изменения, согласно которому тренд от "материалистов" к "постматериалистам" будет продолжаться. Но предположения не оправдались.
В Западной Европе заметили, что традиционные ценности в последнее время начинают "оживать" - это так называемая традиционная ревитализация. Немецкий социолог Гельмут Клагес, который начал исследовать явление ценностного изменения с 80-х годов прошлого века, соглашаясь в целом с Инглгартом, считал, что замена старых материалистических ценностей новыми постматериалистическими не является одномерным линейным переходом. Ведь жизнь настолько многоцветная, что сфера ценностей (аксиосфера), где концентрируются ценности и смыслы людей, меняется многократно. Клагес отмечал: "В целом мы видим перемещение акцента в пределах ценностного изменения с так называемых ценностей обязанности и приемлемости на ценности саморазвития и автономии". Всего немецкий социолог выделяет пять типов ценностных ориентаций населения.
Один из типов - группа "конвенционалистов". Я называю их "традиционалистами", потому что это люди старшего поколения, прежде всего ориентирующиеся на семью, порядок, на ценности и нормы, проверенные временем и жизнью. Согласно Клагесу, эти люди придают большое значение традициям и небольшое - современным модерным ценностям.
Следующий тип - "разочарованные". И у нас такие есть. Они слабо признают ценности обязанности и приемлемости и низко оценивают современные модерные ценности. Люди этого ценностного типа склонны терять смысл жизни, изолировано существовать, "убегать" от реальных социальных проблем.
Третий тип - противоположный "конвенционалистам". Это "нонконформисты-идеалисты": люди, которые критикуют фактическую общественную действительность, хотят улучшить ее и кое-что практически делают в этом направлении. Они низко ценят традиционные ценности, при этом преподносят современные - постматериалистические и модерные.
Следующий тип - "материалисты-гедонисты". Это обычно молодое поколение, которое прежде всего ориентируется на то, чтобы удовлетворить свои молодежные потребности - в частности потребность самоутверждаться, самореализоваться, получать радость от жизни. Гедонизм - центровая ценность этой типологической группы.
Пятый тип составляют "активные реалисты". Они признают и положительные традиционные, и постматериалистические, модерные ценности.
Эта типологическая группа объединяет традиционные ценности и современные, старые и новые. Получается "гибрид". Клагес утверждает: "Эти люди - наша надежда: они добродетельные, моральные. Но с другой стороны, они активные, проявляют инициативу, чтобы пробиться, - и это уже на основании постматериалистических ценностей. Этот "гибрид" является стрежнем сегодняшних ценностных изменений".
Между добродетельным консерватизмом и креативной спонтанностью
В мониторинге Института социологии НАНУ с 1991 года мы применяем типологию ценностей Инглгарта. В мониторинге 1994 года, когда в стране был ужасный кризис, "материалистов" было 74%. В 2000-м - 67%. В 2008-2009 годах, когда нас коснулся мировой финансово-экономический кризис, доля "материалистов" возросла до 70%. А в 2012-м упала до 58%. Согласно снижению количества "материалистов" должно было бы расти количество "постматериалистов". Но с 2000 года доля "постматериалистов" становится мизерной -1-2%. Наверное, это можно объяснить прежде всего низким уровнем жизни, который отнюдь не способствует значительному росту численности "постматериалистов". Что же касается снижения удельного веса "материалистов", то здесь, очевидно, срабатывает психологический механизм привыкания к социально-экономическим реалиям.
При этом у нас наблюдается положительная тенденция - рост доли "смешанного" типа ценностной идентификации, того, что у Клагеса называется "активные реалисты". 2000 года их было 32%, а сейчас - 40%. Если дальше последует хотя бы небольшое социально-экономическое улучшение, можем предположить в будущем рост удельного веса "активных реалистов". Почему у нас не растет доля "постматериалистов"? Потому что еще не повысился уровень жизни, еще не стало нормальным качество жизни - а именно это дает более или менее комфортное существование.
На основании концепции ценностного изменения Клагеса мы разработали социологический инструментарий для определения ценностных типов. В нем был заложен следующий вопрос: "Ниже приведены типы людей, которые встречаются в нашей жизни, - какие из них наиболее близки вам, а какие - наименее? Проставьте соответствующие баллы от 1 до 5 в каждой строке, где 1 будет означать тип людей, наименее близкий вам, а 5 - наиболее близкий".
С суждением о "людях, которые в жизни твердо придерживаются стойких, проверенных жизнью и временем привычек, правил, традиций" идентифицировали себя традиционалистически настроенные респонденты. С суждением "люди, разочарованные жизнью, которые не воспринимают новых общественных веяний и обычно не уверены в собственных силах" согласились прежде всего "разочарованные". "Активные реалисты" идентифицировали себя как "людей, поддерживающих положительный опыт прошлого, и вместе с тем способствуют продвижению современных жизненных ценностей". Признали себя "людьми, преимущественно ориентированными на потребление материальных благ, получение удовлетворения от жизни" "материалисты-гедонисты". Узнали себя в "людях, которые критически расценивают сегодняшнюю жизнь, надеются на лучшее будущее и стараются приблизить его" "нонконформисты-идеалисты".
К "традиционалистам" оказались наиболее и скорее близкими 57% опрошенных (это 3,68 балла по 5-балльной шкале). "Разочарованных" признали своими только 16% (2,32 балла). Тяготеют к "активным реалистам" 53% (3,56 балла). Отнесли себя к "материалистам-гедонистам" 22% опрошенных (2,58 балла). И сторонников "нонконформистов-идеалистов" оказалось 50% (3,47 балла). Итак, для наших людей самими близкими являются "традиционалисты", "активные реалисты" и "нонконформисты-идеалисты". На эти ценностно-идентификационные типы ориентируется в среднем немного более половины респондентов. Идентификация с "материалистами-гедонистами" пока не очень весомая, но интересно, что это молодые респонденты. Тип "разочарованные" совершенно правомерно занимает последнее место в ментальности опрошенных.
Чем старше по возрасту респонденты, тем выше идентификация их с "традиционалистами". "Разочарованных" больше также среди старшего поколения. "Активные реалисты" преобладают среди среднего поколения. И это правильно, потому что на плечах среднего поколения держится в социуме все. Тип "материалистов-гедонистов" распространен среди молодых. Можно предположить, что этот процесс только набирает обороты, потому что когда улучшатся уровень и качество жизни, эта цифра "заиграет" всеми красками. "Нонконформисты-идеалисты" тоже преимущественно из молодых, ведь именно молодежь недовольна возможностями практической реализации ценностей.
Главный возникающий здесь вопрос касается того, как будут развиваться в дальнейшем указанные ценностно-идентификационные типы, каким будет их соотношение в связи с социально-экономическим и политическим развитием страны. И здесь видится следующий сценарий. Если страна в дальнейшем успешно будет продвигаться к эффективной рыночной экономике, консолидированной демократии, солидарному обществу, то можно предположить усиление в обществе феномена индивидуализации, связанного с реализацией ценностей саморазвития, гедонизма, качества жизни. Это непременно приведет к сокращению количества "традиционалистов". Вместе с тем доля "активных реалистов" и "материалистов-гедонистов" увеличится. Что касается "нонконформистов-идеалистов" и "разочарованных", то, наверное, их вес в будущем резко не возрастет, но и существенно не уменьшится, поскольку каждое поколение имеет в своей среде определенную долю и тех, и других.
Для нашего молодого поколения наиболее близки сегодня "активные реалисты" и "материалисты-гедонисты". Более половины молодых респондентов в возрасте 18-29 лет идентифицирует себя с "нонконформистами-идеалистами". Этот факт, на наш взгляд, опосредованно свидетельствует об определенной проблематичности реализации молодым поколением своих ценностных приоритетов.
Распространение среди старшего поколения "традиционалистов" - естественный тренд, однако он представляет не столько ценностный консерватизм старшего поколения, сколько его мудрость, выдержку, уравновешенность, ориентацию на проверенные временем традиции, ценности, нормы, которые крайне необходимы социуму во время бурных изменений. Преобладание "традиционалистов" среди респондентов с высшим образованием дает основание надеяться, что трансмиссия ценностей молодому поколению - в надежных руках.
Вместе с тем значительное количество среди респондентов с высшим образованием "активных реалистов" и "нонконформистов-идеалистов" свидетельствует об их креативности, о попытках объединить и разумно использовать потенциал как ценностного консерватизма, так и ценностного модернизма; а с другой стороны, конструктивный критицизм людей с высшим образованием относительно общественных реалий, сложившихся сегодня в Украине, действительно может способствовать улучшению последних.
Если молодежь ориентируется больше на свободное время, на самореализацию, то следует сделать так, чтобы эта самореализация не была эгоцентризмом и безответственностью. И здесь должны срабатывать все существующие в обществе агенты социализации и воспитания: семья, школа, церковь, масс-медиа и т.д. Считается, что к 20-летнему возрасту ценностная система человека полностью сформирована. Но у нас нет программы ценностного воспитания. Можно воспитывать, например, конкурентоспособность - но как она скажется на формировании национальной идеи для общества, да еще и солидаризованого? Может, не зря сегодня в социологической науке развивается направление "педагогическая социология"? Ведь, как видим, ценностные изменения в обществе происходят преимущественно спонтанно.