Леонид Финберг — человек, далекий от пессимизма. В этом я убедилась лично. Во время беседы с ведущим редактором издательства «Дух і Літера» узнала и о том, что он не любит постной мудрости наподобие «еще никогда так не было, чтобы как-нибудь да ни было». Это, знаете ли, крайности, острые углы абсурда... «Дух і Літера» специализируется на издании произведений знаменитых философов и интеллектуалов. Вот я и подумала: у кого, как не у господина Финберга, расспросить о качестве нашей с вами интеллектуальной жизни...
— Украина живет достаточно энергичной интеллектуальной жизнью. Продолжается усвоение наследия свободного мира, европейской цивилизации, от которой в подсоветское время мы были отрезаны колючей проволокой. На украинском языке изданы фундаментальные труды, провозглашающие ценность личности, принципы и механизмы демократии, верховенство права, основы морали, принципы сосуществования религий, наций, государств... Мы продолжаем открывать миры Макса Вебера и Ханны Арендт, Хайека и Исайи Берлина, Сергея Аверинцева и Поля Рикера, Эммануэля Левинаса и Симоны Вейль... Не меньшее внимание — отечественным гениям и талантам, чье наследие совдепия запрещала: Васыль Стус и Андрей Шептицкий, Иван Свитлычный и Валерьян Пидмогильный, Ефремов и гетман Скоропадский, Вячеслав Липинский и Игорь Шевченко...
— Вашими устами да мед пить... Так все замечательно выходит. Идиллия, «садок вишневий коло хати...»
— Просто я не склонен к пессимизму. Не можем же мы отрицать, что у нас все-таки немало центров духовной жизни. Прежде всего новые свободные университеты. Начну с Киево-Могилянской академии. Мы с вами беседуем во время каникул. Придите сюда во время учебы, и увидите десятки и десятки объявлений. Выступления политических деятелей, отечественных и зарубежных ученых, презентации книг, клубы по интересам, неформальные встречи за чашкой кофе, художественные выставки и импрезы, научные семинары, дискуссии, театральные спектакли и музыкальные концерты... Что-то похожее можно увидеть во Львовском католическом университете, с преподавателями которого у нас хорошие научные и дружеские контакты.
— Это, так сказать, о свободных субстанциях, существование которых, очевидно, предусматривает нечто несвободное. В параллельном мире...
— Вы правы, кроме свободных университетов существует множество других, также называемых университетами, но оставшихся советскими по духу. О свободе там студенты только мечтают. Знаю и другие учебные заведения — в них бизнес для всех участников процесса стал приоритетной дисциплиной, а приобретенные знания и свобода мысли и воли — абстрактные понятия. Что поделаешь, живем в переходный период, со всеми его противоречиями. Университеты — это крупные центры развития. Духовная, интеллектуальная жизнь сосредоточена там в творческих коллективах издательств и журналов, на семинарах и в летних (зимних) школах... Примером может послужить журнал и издательство «Критика». Антология текстов журнала — блестящее наследие отечественной мысли. Есть там геополитические статьи европейских и американских авторов, переводы новаторских текстов — польских, русских, немецких интеллектуалов. Особого внимания заслуживает львовский журнал «Ї». Большие тематические и актуальные подборки — это пища по-настоящему хорошего качества. «Ї» — не только журнал, но и дискуссионный клуб, место для семинаров и конференций, активный web-сайт.
В этом же ряду исторический семинар и гуманитарный обзор профессора Наталии Яковенко, издательство «Смолоскип», журнал «КІНО-КОЛО».
— В этом списке вы как-то обошли вниманием журнал «Дух і Літера»...
— Благодарю за напоминание. Не забыл, просто отложил на потом. Впрочем, без лишней скромности скажу, что журнал — непривычное явление в украинской панораме. Это журнал общественной мысли, где на нет сводятся изоляция и раскол между «науками о духе и науками о букве» (К.Сигов). Семиотика, лингвистика и право там пересекаются с историей, философией, социологией. Дважды в году дарим себе и читателям по 500 страниц текстов густого интеллектуального бульона. Наши рубрики о чем-то да говорят: «Украина сегодня», «В тени империй», «Право силы и сила права», «Киевский круг», «Личность», «Что есть истина», «Библиография»...
— Можно подумать, что в Украине никогда не было подобного журнала.
— Представьте себе, не было. Традиционно общественные и гуманитарные тексты печатались в разделах публицистики литературных журналов или в специальных профессиональных философских, исторических, социологических журналах. И только на страницах «Духу і Літери» они едва ли не впервые сошлись вместе, дополняя друг друга в осмыслении истории и современности. Конечно, здесь мы следуем европейским традициям. Мы, как и остальные, отталкиваясь от советских времен, постепенно изменяли наработанные парадигмы.
А еще есть наши книги, о каждой из которых хотелось бы рассказать в отдельности...
— Все это чудесно, хорошо, отрадно. Вот только не возникает ли подозрение, что названные вами центры на самом деле — этакие островки почти незаметного влияния на жизнь общества?
— Я с вами и согласен, и не согласен. Современный мир не слишком внимательно прислушивается к интеллектуалам, а постсоветский, посттоталитарный, постатеистический — еще меньше. Однако знали ли предшественники наши Моисея или пророков, Данте или Томаса Манна, Бунина или Курбаса? Вопрос риторический. И все же. Диссидентские книги печатали единичными экземплярами — в зависимости от толщины бумаги, от 6 до 10 копий, а читали их сотни, тысячи людей. Мы печатаем тысячи копий, и читают их десятки тысяч. Как усваиваются идеи наших авторов, видно по текстам современников. Иначе и быть не может, поскольку их идеи доминируют в современном мире.
Поверьте, я бы очень хотел, чтобы островков мысли в Украине было больше, чтобы имена Михайлины Коцюбинской, Ивана Дзюбы, Евгена Сверстюка, Романа Шпорлюка, Иосифа Зисельса и Васыля Стуса были символами современной жизни, чтобы к этим моральным авторитетам прислушивались все больше...
— И все же ситуация, в которой оказались наши интеллектуалы, не выглядит особо комфортной в контексте европейском, мировом... По крайней мере, так мне кажется.
— На самом деле наследуем общие тенденции времени: мир становится массовым, а интеллектуалы живут где-то на окраинах этого мира. Он становится масс-медийным, превращаясь, согласно точному высказыванию Г.Гессе, в газетную телецивилизацию; мир становится телефонно-компьютерным, часто виртуальным, и адекватных мест для современных мыслителей остается все меньше.
Но есть и другое: свыше ста монографий, посвященных идеям нашего современника Поля Рикера (издательство «Дух і Літера» уже выпустило четыре его книги, готовим пятую), выпускаются влиятельные международные интеллектуальные журналы, действуют тематические семинары (женевский в частности), другие форумы европейских и американских интеллектуалов. К сожалению, наше присутствие там пока что минимально.
Опять же, ваш вопрос об интеллектуальных островках… Думаю, что ключевой здесь является мера. Сколько и какого уровня у нас издательств, журналов, семинаров?.. Насколько они влияют на жизнь общества? Какое место в жизни страны занимают люди совести?
Здесь нужны социологические исследования, которые эту меру помогут определить. Понимаю, что интеллектуальная жизнь Парижа, Варшавы, Москвы интенсивнее нашей. Но для меня намного важнее сравнение с тем, что у нас было вчера. После десятилетий имперского геноцида не так легко восстановить, отстроить инфраструктуру духовной жизни. На это уйдут десятилетия, следующие поколения будут нести это бремя, и никто не гарантирует сугубо положительных результатов. Но в этих процессах есть важные векторы развития.
— Вот вы рассуждали о роли масс-медиа. Не кажется ли вам, что они в последнее время немного деградировали?
— Не думаю. Профессионализм масс-медиа безусловен. Они стали более квалифицированными. Еще совсем недавно у нас практически не было национальной прессы, телевидения... Сегодня у нас тысячи газет, спектр профессиональных телеканалов, радио плюс Интернет. Безусловно, беспокойство вызывает политическая заангажированность, часто абсолютная аморальность (особенно во время избирательных гонок) ряда публикаций, программ... Это признак нашей политической несвободы, нашего бесправия.
В начале 90-х некоторым казалось, что царство свободы близко, что путь в Европу легок и короток. Люди более глубокие понимали, что мы получили только определенный исторический шанс. А вот воспользуемся ли им, будет зависеть от многих факторов, в том числе и от нашей последовательности, силы, мужества в отстаивании прав человека, демократии, независимости. Мы прислушиваемся к авторам наших публикаций. Очень актуальны в этом смысле тексты Сергея Аверинцева. Сейчас мы печатаем и его собрание сочинений. Он намного лучше других понимал, как трудно будет отойти от советской лихорадки, атеистической, насильнической, и стремиться к более гуманному и толерантному миру. Он снова и снова говорил о необходимости опираться на достижения иудео-христианской цивилизации, культурное и духовное наследие следующих поколений.
— Недавно в вашем издательстве вышла новая книга — «Бунт поколений: беседы с украинскими интеллектуалами». Что в ней нового? Чем она отличается от предыдущих «Диалогов на рубеже столетий».
— Диалоги — это стенограммы семинаров, посвященных выдающемуся украинскому историку Ивану Лысяку-Рудницкому. В течение многих лет украинские гуманитарии, обществоведы и наши зарубежные гости едва ли не каждый месяц собирались, чтобы осмыслить вопросы, связанные с социальной нестабильностью, верой, религией, современной литературой, геополитическими проблемами и т. п. Это были мозговые штурмы сложных проблем, иногда удачные, иногда не совсем...
«Бунт поколений» — это книга устных историй, воспоминаний. Последовательные рассказы современников становятся весомыми историческими источниками. События минувших лет предстают не только как действия генералов и национальных лидеров, но и как отдельно взятые человеческие судьбы.
Герои этой книги — знаковые фигуры новейшей украинской истории: Иван Дзюба, Михайлина Коцюбинская, Михайло Горынь, Евген Сверстюк, Мыкола Рябчук. В основе издания — их рассказы, диалоги с блестящими знатоками украинской истории и современности — Ольгой Гнатюк и Богомилой Бердыховской. Они воссоздают диссидентские времена, нравственный выбор и доминанты героев, изображают фигуры титанов, бросивших вызов тоталитарной власти. Это сегодня мы знаем, что они победили, а тогда они отстаивали даже право распоряжаться своим телом после смерти (С.Глузман, Н.Горбаль), поскольку многих убивали и хоронили в братских могилах, даже не идентифицируя.
— Почему такое название?
— Название предложили авторы, и мы, издатели, с ними согласились. Ведь на самом деле это был бунт единиц, не пожелавших стать почвой тоталитарной системы.
Думаю, правда не в том, что то был «бунт поколения», и не в том, что все принимали участие в бунте, а в том, что многие люди были причастны к бунту: помогали родственникам диссидентов, распространяли или прятали книги, читали и писали диссидентские тексты.
Мы начинали разговор с современных центров свободной мысли. Я уверен, что все они происходят от той самой «диссидентской» шинели. И Наталия Яковенко, и Тарас Возняк, и Вячеслав Брюховецкий, и Мыкола Рябчук, и Константин Сигов...
Хотелось бы, чтобы диссидентское наследие заняло надлежащее место в современной украинской культуре. Думаю, это решило бы многие проблемы современности. Надеюсь, что со временем эти тексты войдут в учебные программы.
— Что вы думаете о международных грантах?
— Международные гранты предоставляют Украине и другим посттоталитарным странам шанс на развитие инфраструктуры независимого государства, гражданского общества, способствуют соблюдению прав человека, помогают развивать культуру и т. п. Мешать это может только тем структурам и чиновникам, которые противодействуют становлению демократии, развитию правовой и экономической систем, реализации прав личности.
Обвинения в адрес грантодателей легко понять, вспомнив недавние советские времена: все помнят эволюцию системы от жизни за общественной решеткой в 30—50-е годы к более вегетарианским 60—80-м. Но и в эти годы контакты с западным миром трактовались (и не без причин) как подрыв основ. Вот и сегодня благодаря зарубежным грантам организации и научные работники получают возможность тотально не зависеть от собственных чиновников. Естественно, это раздражает последних. Но пойдем навстречу Европе — смирятся.
Я хорошо знаком с системой грантов «Відродження», поскольку три года был членом правления этого фонда. Благодаря господину Дж.Соросу в течение многих лет миллионы долларов тратились и продолжают тратиться на смягчение социальной адаптации уязвимых слоев населения, на развитие критического мышления школьников, на развитие правовых консультаций, популяризацию современного искусства, на издательское дело... Количество переводных книг, увидевших свет благодаря «Відродженню», превышает количество всех прочих переводов на украинский язык, вместе взятых. Мне не известны гранты или фонды, которые каким-либо образом стимулировали аморальные процессы. Но в каждом позитиве могут возникать отрицательные аспекты. Есть люди, паразитирующие на грантах и не оправдывающие миссии, ради которой те даются.
— Ну а как же быть с «грантоедами»...
— Думаю, к созданию этого слова причастны те, кто поддерживает провластные структуры. Этакий вариант борьбы с оппозициями — интеллектуальными, политическими... Честные общественные слушания легко подтвердили бы этот вывод.
— Приняв во внимание не лучшие времена украинского книгоиздания, какой диагноз вы поставили бы издательству «Дух і Літера»? Оно процветает, живет или выживает?
— Ну, до процветания нам всем еще далеко: и стране, и издательству. Мы живем. Живем интересно, напряженно. После подсоветской «голодухи» делаем, возможно, больше, чем наши зарубежные коллеги, работающие в более благоприятных условиях.
Мы общаемся с нашими великими современниками — классиками общественной и гуманитарной мысли ХХ века, помогая им дойти до украинского читателя. Но перед этим с ними беседуем мы, издатели. Я почти год работал над книгой Ханны Арендт «Источники тоталитаризма». Эта книга — одна из ключевых в мировой общественной мысли. Ханна Арендт едва ли не первой поняла составляющие наиболее значительных трагедий человечества прошлого века. В каждом западном университете изучают эти тексты. Я открыл их для себя несколько поздновато. Мои мысли слагались в систему по методу, заимствованному у великой исследовательницы. Поверьте, то было непередаваемое интеллектуальное наслаждение, мой «момент истины».
А что касается экономической ситуации... Живем, как и другие живут.
— Другие живут значительно хуже...
— Другие по-разному живут. Мы научились сотрудничать с десятками организаций, оказывающих содействие книгоизданию. Посольства, фонды, частные лица. Думаю, в своем сотрудничестве не переступаем границы, за которой — отказ от тех моральных и мировоззренческих ценностей... Кроме того, что мы переводим много книг, издаем современников, значимых для Украины. Вот издали совместно с Харьковской правозащитной группой «Мої обрії» Михайлины Коцюбинской.
— Правозащитная группа? В чем заключается ее деятельность в нынешних условиях?
— В новых условиях, далеких от верховенства права, они фиксируют нарушения прав человека, помогают утверждению правовых отношений, консультируют граждан и организации, исследуют «белые пятна» и закономерности игнорирования права, разрабатывают проекты законодательных актов и тому подобное. Это Евгений Захаров и его коллеги последовательно привлекают внимание общества к нарушению прав человека в следственных изоляторах, к случаям избиения обвиняемых или осужденных работниками МВД. Харьковская правозащитная группа неоднократно готовила и передавала нардепам материалы, свидетельствующие о негативных положениях проектов новых правовых актов, о несоответствии их европейским конвенциям, подписанным Украиной. Этот перечень можно легко продолжить, однако Евгений Захаров, В.Речицкий и другие работники ХПГ хорошо известны вашим читателям.
— Перспективы... Могут ли возникнуть обстоятельства, при которых вы свернули бы свою деятельность?
— Теоретически все возможно. Думаю, ваш вопрос навеян нынешней политизацией, страхом перед худшими сценариями развития... Но будем жить и работать. Ну а случится что-то малоприемлемое — проанализируем. Придумаем, как из этого выпутаться.