На 3 сентября запланирована поездка Путина в Монголию по приглашению президента Ухнаагийна Хурэлсуха. Это будет первый визит российского президента в страну — члена Международного уголовного суда (МУС) с момента выдачи Судом ордера на его арест по подозрению в совершении военных преступлений вследствие политики депортации украинских детей. И это посещение Путиным Монголии может поставить под удар международную уголовную юстицию в целом.
Обязательства Монголии как участницы МУС
Монголия ратифицировала Римский статут МУС 11 апреля 2002 года. Сейчас у нее есть свой судья в МУС. И, как и все государства-участники, она ответственна за выполнение решений по любому из ордеров Суда на арест. Согласно Римскому статуту (глава IX) участники обязаны всесторонне сотрудничать с МУС. Поэтому когда лицо подлежит аресту и находится на территории государства — участника Римского статута, такое государство, получив просьбу об аресте и передаче в МУС подозреваемого, должно безотлагательно арестовать и передать это лицо.
В то же время важно понимать, что Римский статут предусматривает и определенные исключения. Но можно ли их применить в сложившейся ситуации?
Здесь следует разобраться с понятием иммунитетов. Ведь при некоторых обстоятельствах государства могут быть освобождены от обязательства проводить арест, если они будут вынуждены «нарушить договорные обязательства» с другой страной или если это нарушит «дипломатический иммунитет лица или собственность третьего лица» (статья 98 (2) РС МУС). В частности, лица высшего ранга государства, например президент, пользуются иммунитетом: их нельзя привлечь к ответственности во время пребывания в должности (персональный иммунитет), а также после окончания полномочий за те действия, которые являются официальными (государственными) по своей сути и были совершены во время пребывания в должности (функциональный иммунитет).
Впрочем, вопрос с иммунитетами решаем, ведь МУС, рассматривающий дела о совершении военно-политической верхушкой агрессии, геноцида, военных преступлений и преступлений против человечности, этих иммунитетов не признает. И все государства — участники МУС должны арестовывать подозреваемых, находящихся на их территории. Будь то Путин, Шойгу (который также может быть в составе делегации) или кто-либо другой…
Но из вышеизложенного следует еще один важный нюанс. Если у Монголии и РФ есть предварительные договоренности, которые будут нарушены в случае выполнения Монголией своих обязательств перед МУС и ареста Путина, то Суд должен предварительно получить от Монголии согласие о сотрудничестве. Сейчас мы не знаем, есть ли такие соглашения между РФ и Монголией, а также направлял ли МУС подобный запрос.
Будущий визит Путина в Монголию интересно анализировать еще и потому, что в связи с ним прозвучало достаточно большое количество заявлений власть имущих со всех сторон: в частности, есть официальная позиция МУС и МИД Украины. Но, несмотря на такой накал страстей, похоже, визит все же состоится. В отличие от обсуждаемых раньше визитов в ЮАР или Бразилию, когда, по моему мнению, именно мировое общественное мнение оказалось наиболее влиятельным.
И здесь следует перейти к самому интересному — ответственности. Что, кроме осуждения, угрожает государству, которое проигнорирует обязательства по Римскому статуту? К сожалению, практически ничего. По крайней мере в правовой плоскости.
Римским статутом предусмотрено, что если государство-участник не выполняет обязательства по просьбе о сотрудничестве, Суд может передать этот вопрос в Ассамблею государств-участниц и Совет Безопасности ООН о дальнейших действиях (статья 87 (7). Поскольку иллюзий относительно Совета Безопасности ООН, куда входит Россия с правом вето, у нас нет, остается только вариант с Ассамблеей. Но соразмерна ли такая реакция нарушению обязательств и в состоянии ли она восстановить авторитет Суда, расшатанный подобными действиями? Считаю, что нет.
Так в чем же проблема?
В истории уже были ситуации, когда международные ордера на арест не выполнялись.
Например, в случае с президентом Судана Омаром аль-Баширом. Обвиненный в 2009 году в геноциде в Дарфуре, он оставался на должности еще на протяжении десяти лет. И только потом его свергли в результате государственного переворота. С тех пор его так и не передали МУС. Находясь на должности, он посетил много стран, среди которых страны — члены МУС Иордания, Чад, Джибути, Кения, Южная Африка и другие, отказавшиеся задерживать его.
Давайте детальнее рассмотрим ситуацию с Иорданией, ведь именно этот визит вызвал в свое время едва ли не больше всего дискуссий и реакций.
В 2017 году аль-Башир посетил Иорданию для участия в саммите Лиги арабских государств. И, как вы поняли, Иордания не провела его арест. МУС отреагировал на ситуацию и в том же году постановил, что Иордания не выполнила своих обязательств по Римскому статуту, и передал дело в Совет Безопасности ООН. Иордания обжаловала это решение в Апелляционной палате МУС, но безуспешно. И тут есть интересный для нас момент.
Согласно решению Апелляционной палаты МУС в деле Иордании в отношении аль-Башира от 2019 года, глава государства не имеет иммунитета, если МУС просит государство — участника Римского статута арестовать и передать его другому государству-участнику. То есть Апелляционная палата МУС в своем решении постановила, что государства-участники не могут ссылаться на иммунитет главы государства как на основание для отказа в запросе МУС об аресте и выдаче, ведь иммунитеты не препятствуют осуществлению юрисдикции МУС. То есть уже есть прецедент, исключающий иммунитет как оправдание в отказе выдачи подозреваемого.
Поэтому может возникнуть логичный вопрос: а как наказать Иорданию за нарушение обязательств? Фактически никак. Вынесенное решение, скорее, служило напоминанием другим странам-участникам и не более.
И тут мы подходим к самому важному.
Да, нам, украинцам, неприятно, что Путин может спокойно посещать некоторые государства. Но проблема в действительности более глобальная. Ведь в целом международное правосудие опирается на общую приверженность государств миру и верховенству права. Так что если страны игнорируют свои международные обязательства, они нарушают баланс сил. Отказ страны — члена МУС выдавать Суду подозреваемого в первую очередь ударит по авторитетности самого Суда и международной уголовной юстиции в целом. И это реально очень выгодно подозреваемым в совершении международных преступлений.
Я постоянно подчеркиваю, что международная уголовная юстиция является еще молодой отраслью, требующей поддержки. И это очень важный инструмент глобального мира, поскольку должен быть независимый институт, реально способный наказывать за наиболее тяжкие международные преступления. Когда же Монголия приглашает подозреваемого на празднование, а Мексика на инаугурацию, усилия по построению сильного института множатся на нуль.
Поэтому я считаю, что пришло время не только расширить юрисдикцию МУС (например, в отношении преступления агрессии, сделав ее эффективной), но и наделить реально действенными правовыми инструментами реагирования на несоблюдение обязательств перед Судом. Нормы международного права всегда были сферой больших компромиссов, и именно поэтому мы время от времени становимся заложниками устаревших норм и практик. И менялось это почти всегда большими потрясениями.
К сожалению, российско-украинская война, самый большой кровопролитный конфликт в центре Европы со времен Второй мировой, и является таким потрясением.