Эта книга увидела свет в 1910 г. в типографии акционерного общества "Петръ Барскій въ Кiевѣ" и вызвала настоящий фурор.
Ею зачитывались, сверяли воспоминания о недалеком еще прошлом Киева. Историю Города предпоследнего десятилетия XIX в. со знанием дела зафиксировал некий Старожил. Фамилию автора тогдашние горожане достаточно легко расшифровали. Как бы Сергей Григорьевич Ярон ни маскировался (на самом деле это выглядело игрой в поддавки), его неповторимый журналистский стиль был хорошо известен по многочисленным публикациям в газете "Кіевлянинъ".
Постепенно книга "Кіевъ въ восьмидесятыхъ годахъ. Воспоминанія старожила" становилась библиографической редкостью. Все, кому интересен Киев, отмечали: мемуарная литература последних десятилетий XIX в., посвященная Второму Иерусалиму, довольно скупа. Я хорошо помню, как в начале 1980-х в бывшем легендарном магазине "Сучасник" (зачем какие-то книги, там уже давно два банковских учреждения) на проспекте Победы в Киеве, видел и даже немного полистал в букинистическом отделе страницы этой антикварной книги, которая стоила намного больше моей зарплаты. Поражал уровень полиграфии, киевлянину конца ХХ в. открывались новые, практически вычеркнутые большевиками из истории, фамилии Гюббенет, Драгомиров, Дрентельн, Меринг, Соловцов, Томара; старые названия улиц и бульваров - Фундуклеевская, Бибиковский…
И вот, наконец, всем, кто любит историю Киева, можно сказать, повезло. Столичное издательство "ВАРТО" выпустило в свет уникальную книгу. Это общий проект издательства и Музея истории Киева. Но не просто перепечатка книги Сергея Ярона, а роскошное издание с несколькими сотнями старинных фотографий (многие из которых публикуются впервые) и главное, с уникальными по наполнению научными комментариями известного киевоведа - сотрудницы Музея истории Киева Ольги Николаевны Друг. Скрупулезная работа Ольги Друг с текстом Сергея Ярона - введение, жизнеописание автора, пояснение к тексту, биографические справки о каждой (!) личности, о которой идет речь, подбор иллюстраций (они предоставлены владельцами частных архивов и коллекций, киевскими музеями и учреждениями культуры) - заслуживает особого уважения.
Титаническая работа научного редактора поражает. Об эстетическом удовольствии лишь от перелистывания 560 страниц альбомного формата, где почти на каждой - тщательно отобранные и качественные фотографии панорам города, улиц и площадей, храмов и присутственных мест, просто бытовых сцен, нечего и говорить. Особый шарм придает подборка из 34 - дружеских и не очень - цветных шаржей начала 1880-х, на которых перед читателем возникает галерея киевских вельмож, чиновников, культурных деятелей. По мнению Ольги Друг, шаржи принадлежат перу Илиодора Прокоповича - действительного статского советника, который работал в Киевском губернском правлении, а с 1893 г. занимал должность губернского тюремного инспектора…
25 глав книги Сергея Ярона представляют многоуровневую панораму киевской жизни. Мы находим неспешный рассказ о "Внешности Киева", о буднях полиции ("Полицмейстер Б.Я.Гюббенет" и "Полиция") и трудном, преисполненном ежедневной борьбой (с той же полицией) существовании представителей национальных и религиозных меньшинств ("Евреи", "Штунда"). Перед нашими глазами как довольно известные - Сергей Витте, Сергей Гудым-Левкович, Федор (Фридрих) Меринг, Александр Безак, Михаил Драгомиров и др., так и не очень фигуры - Иван и Владимир Толли, авантюрист-"казак" Николай Ашинов… Несколько глав книги посвящены выдающимся для Киева событиям, происходившим в 1880-е. Среди них - "Университетский юбилей", "Пребывание императора Александра III", "900-летие крещения Руси". Не обошел автор и бурную жизнь тогдашних киевских газет, преисполненную конкурентной, нередко за гранью фола, борьбы…
Личность автора книги весьма интересна. Его жизнеописание и мировоззрение дают ответы на многие вопросы, возникающие во время прочтения книги. Сергей Ярон (1850–1913) родился в Одессе в многодетной еврейской семье известного ветеринарного врача. Учился на юридическом факультете Новороссийского университета, работал адвокатом в Курске и Харькове, неоднократно выступал в местной печати с театральными рецензиями. Тема театра вообще стоит особняком: в представленной книге есть интересная глава, посвященная бурной жизни киевской Мельпомены. Сергей Ярон был заядлым театралом, во Второй одесской гимназии среди его друзей много будущих известных актеров. Позднее он писал: "И я стал мечтать о театре"… Мечта не осуществилась, но на всю жизнь адвокат и журналист сохранил любовь к театру, был настоящим эстетом. В 1898 г. в знаменитой киевской типографии Стефана Кульженко вышла книга о сценической жизни Киева - "Воспоминанія о театрѣ (1867 г. –1897 г.)". Она - важный источник изучения культурной жизни Города последней трети XIX в.
Следует пояснить: еще юношей Сергей сознательно принял православие. Он стал конвертантом, таким образом полностью разорвав связи с иудейскими традициями, постоянно доказывал (на страницах книги это хорошо видно) свою абсолютную преданность власти. По взглядам Сергей Ярон был непоколебимым и, главное, искренним русским шовинистом. Известная триада "Православие, Самодержавие, Народность", которую во времена Александра III, а потом и первого десятилетия правления Николая II, настойчиво и жестко внедрял обер-прокурор Синода Константин Победоносцев, царила в общественной жизни империи. Кстати, Победоносцева неоднократно с уважением и пиететом вспоминает Старожил. Эта триада - смесь консервативных имперских идей, которые держали в "тонусе" образование, науку и литературу. Поэтому, наверное, иначе как "хохломанами" Сергей Ярон украинофилов и не называл, хотя и отмечал талант таких выдающихся украинских (в его словаре - малорусских) артистов, как Мария Заньковецкая, Марко Кропивницкий и Николай Садовский.
Но от своего корня трудно окончательно откреститься. Во Вступлении Ольга Друг пишет: "… вместе с тем жизнь загоняла его в тупик, потому что заставляла, сохраняя профессиональную пристойность, освещать положение евреев в стране, рассказывать о притеснениях, которым подвергаются члены еврейской общины города и всей России". Но дальше читаем: "Однако на фоне описанной им самим позорной ситуации журналист полностью оправдывает антисемитские шаги генерал-губернатора, будто бы не замечая противоречивости, алогичности собственных принципов". По моему мнению, это и есть проблема всех конвертантов, независимо от национальности или вероисповедания…
Сергей Ярон был намерен продолжить мемуары о 1890-х и 1900-х гг. Но жизнь распорядилась иначе - многим фигурантам первой книги не понравились резкие высказывания и характеристики. Бывший киевский полицмейстер Антон Живоглядов, которого Сергей Ярон обвинял во взяточничестве, даже опубликовал в 1910 г. брошюру, где достаточно аргументированно защищал свою честь и называл клеветой все утверждения Старожила. В 1912 г. финансовые трудности преследовали Ярона, его семью пытались выселить из квартиры, он очутился на грани банкротства. Трагедия разыгралась 22 июня (по старому стилю) 1913 г. Ольга Друг пишет: "В ресторане "Maison d'or" на углу Крещатика и Лютеранской улицы Ярон обедал с товарищем, во время разговора поделился своим тяжелым положением, а в конце обеда внезапно поднес к губам флакон с карболовой кислотой. Почувствовав сильное действие яда, вынул из кармана конверт на имя дочери и передал собеседнику со словами: "Это мое дело - так было нужно, передай это письмо дочери".
Так завершилась жизнь Старожила, о котором вряд ли мы бы вспомнили, если бы не переиздание его бессмертной книги. Он действительно оставил нам уникальный документ ушедшей эпохи.
Фамилия Ярон еще долгие годы была на слуху у всех, кто любил оперетту. Яркой фигурой советской оперетты стал родной племянник Сергея - Григорий Ярон. Первый художественный руководитель Московской оперетты был блестящим режиссером, либреттистом, актером, искусно владел средствами буффонады, эксцентрики, гротеска… На этой жизнеутверждающий ноте и закончим рецензию.
Отдельная благодарность главному редактору издательства "ВАРТО" Елене Насыровой за кропотливую работу по организации этого действительно большого и важного для всех, кто по-настоящему любит наш Город, проекта.