Этот рассказ об одной из таких фальшивок, о запорожской "чайке", которая является причиной нежелательных корректив в развитии Национального заповедника "Хортица".
Начнем с так называемых гидроархеологических исследований близ побережья Хортицы, которые начались во второй половине 60-х годов прошлого века. Занятие, характер которого до сих пор не определен (что это - акция по сбору экспонатов для пополнения музейных коллекций - или собственно археология?), - весьма увлекательное. В Запорожье через него прошло много любителей древностей и подводных приключений, в результате чего значительно пополнились музейные фонды, а заодно, следует думать, и частные коллекции. Тем временем аквалангисты обнаружили на дне реки близ Хортицы много фрагментов старинных судов, а также относительно целых.
Что за суда? Как они там оказались? Два из них - так называемые лодочки-однодеревки - очень поврежденные, дошли до нас с древнерусских времен, а остальные - щедрое наследие первой российско-турецкой войны 1735–1739 гг. Дело в том, что возле Хортицы, как раз напротив Наумовой балки, на месте бывшей переправы 1738 г. соорудили так называемую Запорожскую корабельню для сборки (из Брянской корабельни в Хортицу суда привозили в разобранном виде) и возможного изготовления новых судов. В частности, в "Табели нижесписаных судов" указано, что за Хортицким гарнизоном российской армии числится Днепровская флотилия, которая насчитывала (обратите внимание, уважаемые читатели, на классификацию всех плавсредств, это вам вскоре сгодится) три галеры, три прама, 12 бригантин, 27 ластовых судов,
134 дубель-шлюпки, 16 плашкоутов, 13 венецианских ботов, 21 кончебас, 92 малых весельных судна. В чем особенность названных видов судов? Во-первых, все они западноевропейского (технология изготовления) происхождения. Во-вторых, среди названных плавсредств нет казацких "чаек". Маловероятно, чтобы они скрывались под невыразительным определением "малые весельные судна".
Весной 1739 г., во время стремительного ледохода, немалая часть судов была повреждена, и они пошли на дно, где лежат до сих пор. Думаю, их там много, а отсюда и "уникальность" судов, которые одно за другим извлекают из Днепровских глубин.
Все было хорошо, все было интересно и увлекательно, главное, искренне и достоверно, пока к подводным поискам не приобщилась политика. Раньше, во времена компартийного режима, к затонувшим судам внимание было соответствующее и однозначное: Советский Союз унаследовал почти в неизменном виде все государственные черты и географические границы Российской империи, так что политически и административно центр оставался далеко на северо-востоке, и затонувшие суденышки были вроде бы "нашими", "отечественными". А поскольку тема Запорожского казачества тогда, мягко говоря, не больно поощрялась, ее щедро компенсировали невыразительными перипетиями упомянутой российско-турецкой кампании, особенно ее периодом, связанным с Хортицей. На безрыбье, так сказать, и рак рыба, так что Запорожская корабельня и затонувшие суда зачастую начали появляться почти у всех, сначала в ушах, а потом и на устах.
С обретением Украиной независимости положение дел несколько изменилось. Затонувшие суда продолжали лежать на днепровском дне, возле Хортицы, но… Как их теперь называть? Орудием оккупантов? Оружием агрессора? Этот вопрос неумолимо обоострился после того, как центр в пределах воистину уникального Днепровского материка приобрел статус национального. То есть - украинского! Значит, зачем нам теперь это "москальское"?
В самом деле…
Но под воду кое-кого так влекло, так безудержно тянуло. Так хотелось не просто дотронуться до облепленным моллюсками шпангоутов, но и поднять на поверхность судно! В образе чего, позвольте спросить, - дубель-шлюпки или того же плашкоута захватнического войска? И какой вид такое судно будет иметь среди реликвий казацкой музейной экспозиции? Разместить его отдельно? Это идея, но лучше попробовать придумать что-то другое.
И придумали! 13 октября 1999 г., аккурат к празднику Покрова Пресвятой Богородицы, подняли с днепровского дна… Нет, не дубель-шлюпку, а казацкую "чайку"! До тех пор никто такого суденышка не то что не поднимал на поверхность, но даже не находил в "живом" виде. А здесь - вот оно! Прекрасно! Я сам долгое время находился среди тех, кто безоговорочно гордился найденной возле Хортицы "чайкой", но позже закрались сомнения… Так ли оно на самом деле? Но вот эти сомнения укрепили. Кто? Сами инициаторы-участники акции по поднятию старинных судов Д.Кобалия и В.Нефедов, рассказав обо всем, как оно было, в своей книге "Запорожская "чайка": история одной находки" (Запорожье: Дикое поле, 2005). Так что обратимся к этому изданию и начнем с названия.
Как его толковать? А как же еще, если не в контексте исторической правды! То есть нас ожидает увлекательный рассказ (к этому побуждает подзаголовок книги) о своеобразном небольшом казацком - запорожском - судне (собственно лодке), тип которого из-за его легкости, подвижности и маневренности определен термином "чайка". Итак, запорожская "чайка" в ее сугубо классическом варианте: а) изготовлена запорожскими мастерами; б) по исключительно запорожской технологии; в) для Запорожского Войска Низового;
г) использовалась запорожцами в походах сугубо запорожского направления и характера. Подтверждено ли это все в этой книге?
Полистаем страницы. Авторы сообщают: "Название проекта ("Запорожская "чайка" - К.С.) можно одинаково считать как удачным, так и неудачным. С одной стороны, оно оказалось резонансным (здесь и далее выделено мной. - К.С.), благодаря чему проект заметили (иначе на него не обратили бы должного внимания! - К.С.), с другой - у проекта появились оппоненты".
Листаем книгу дальше. И по ходу пытаемся выяснить, откуда взялось название проекта, одноименное изданию. Кто-то уже раньше обнаружил судно, тщательно его обследовал и с научной неопровержимостью доказал, что это именно запорожская "чайка", затем спонтанно (как следствие) возникла вполне благоприятная идея поднять артефакт на поверхность, отсюда и название акции-проекта? Нисколечко! "В один теплый майский день 1998 года…" (цитирую книгу, с. 6. - К.С.) В.Нефедов, погрузившись в воды Старого Днепра, близ устья Наумовой балки, увидел "то, о чем мог лишь мечтать". Запорожскую "чайку"? Подождите, пожалуйста, уважаемые читатели. Поскольку (с.11) "из-под почвы выступало лишь не более трети (! - К.С.) кормы (! - К.С.): правый борт с двойной обшивкой и изгибом на расстоянии 7 метров от транца", то, конечно, о типе обнаруженного судна говорить тогда было преждевременно. Самое смелое (и самое честное!) из всего, на что можно было претендовать, это дать сдержанное сообщение: "На дне Старого Днепра, близ устья балки Наумовой, на глубине 7,5–
9 метров от поверхности воды обнаружен фрагмент старинного судна, вероятно, первой половины ХVІІІ века".
Продираясь сквозь чащу удивительно непоследовательного рассказа и абсолютно беспомощной композиции книги, наконец, аж на 35-й странице, мы находим весьма прозрачное признание самих авторов: "Итак, лишь после подъема удалось хорошо рассмотреть нашу находку". Молодцы, правду говорят! Ну и как? "Теперь наступило время фактов, а не догадок". То есть было "время догадок"? Сколько оно продолжалось? Когда же такое пришло в голову участникам акции? Небось, в день поднятия судна 13 октября 1999 г. или же вскоре после того. В.Нефедов же, как мы помним, впервые "увидел то, о чем мог лишь мечтать", "в один теплый майский день 1998 года". Значит, больше года искатели подводных сокровищ мужественно и стойко молчали, теряясь в догадках, что же такое притаилось в песке на днепровском дне? Молчали, чтобы не ляпнуть ненароком чего-то лишнего - смешного и ложного? Вместе с тем они не вылезали из библиотек и архивов, готовя документальное подтверждение своим розовым предположениям?
Не знаю, как с библиотеками и архивами, а вот "мужественное молчание" здесь было бы ни к чему. Однако это не помешало на 148-й странице (простите, уважаемые читатели, я не умышленно прыгаю со страницы на страницу, а потом назад, - так построена композиция издания) вслед за предостережением, что "более точную дату (сооружения судна. - К.С.) удалось установить в 2001 году", сказать: "Значительно труднее было определить тип судна". Ответ находим на странице 149-й: "Первые выводы появились лишь в конце сезона". Когда именно? После того, как судно подняли на поверхность? Вот тут авторы хранят многозначительное молчание. И вдруг на той же 149-й странице признания-откровения: "Вся наша экспедиция все годы подводных исследований мечтала (! - К.С.) о создании музея кораблей, а наша находка начала превращать мечту в реальность. Решено было непременно поднимать памятник, который стал бы первым экспонатом этого музея. Так и появились первые идеи проекта "Запорожская "чайка".
Наконец! Ключ к разгадке тайны вручили нам сами авторы загадки. Значит, все только из сферы фантазий! Название проекта носит сугубо предположительный характер, в чем нет ничего страшного, ведь речь идет лишь о намерениях найти и поднять на поверхность именно казацкую лодку. С таким же успехом имела бы право на существование акция под названием "Кордовский галеон", если бы кто-то поставил перед собой цель обнаружить и поднять со дна Атлантики именно это испанское судно; или "Сиракузская триера", если бы приготовились искать древнеримское судно. А если бы искали одно, а нашли другое? Заготовку к своему варианту ответа на все той же 149-й странице предлагают нам Кобалия с Нефедовым. Но только заготовку: "Конечно, никто из нас не пытался выдать найденный корабль за казацкую лодку ХVІ–ХVІІ веков, но и его отношение к истории казачества ни у кого не вызвало сомнений".
Не совсем последовательно размышляют ребята, но понять их можно. Значит, название проекта все же не нашло реального отображения в том, чем увенчались поиски? Именно так. Почему же тогда книга, которая увидела свет через шесть лет после поднятия судна и после того, как с типом судна, наконец, разобрались (читаем еще раз признания участников громкого проекта), называется "Запорожская "чайка"? А потому, что мистификационный угар не прошел, так что аналогичный процесс продолжается. Да и идея создания на Хортице "музея судоходства" еще не реализована. Так что уплотним, уважаемые читатели, лапшу на наших ушах и приготовим место для новой!
Собственно, может, я слишком серьезно все воспринимаю? Не иначе! Будь более простым, господин автор. Неужели до сих пор не постиг, что вся эта путаница с терминами симптоматична? Изложена она в книге после того, как нашим бравым ныряльщикам пришлось выслушать, мягко говоря, некоторые замечания относительно их безоговорочного толкования характера своей находки. Так вот: сенсацию о запорожской "чайке" громогласно раструбили на весь мир, а предостережение, что "никто из нас не пытался выдать найденный корабль за казацкую лодку", вскользь промелькнуло в мало кому известном издании тиражом всего полторы тысячи экземпляров. Вот и летает располневшая "утка" над нашими головами. Пресловутый поезд, как говорится, ушел. Дело сделано: в сознание обывателя гвоздем забит термин "запорожская "чайка", и попробуйте теперь выдолбить его оттуда! Да и кому это нужно? Чайка? Пусть будет чайка, хотя и летает птица тяжело и низко, к тому же не кигичет протяжно, а натужно крякает…
Читаешь - и прямо дух захватывает от взвешенной, четко выстроенной последовательности. Будто бы отступили ребята от фантазерства, но тут же заявляют о каком-то отношении "к истории казачества", да еще и утверждают, будто это отношение (?) "ни у кого не вызвало сомнений". Что за "отношение"? Сугубо во времени? Но это же просто грубая натяжка, а то и вообще, извините, бессмыслица! И кто вам, дорогие гидроаргонавты, сказал, что "ни у кого не вызвало сомнений"? Вызвало и продолжает вызывать.
Вот он, странный почерк движителей от науки из Национального заповедника "Хортица", одного поколения с Кобалией-Нефедовым, которые будто из одного яйца вылупились. Однажды спрашиваю заведующего отделом Музея запорожского казачества, кивая на разложенные и развешенные шпаги, штыки, ружья, пистоли, остатки ботфортов, пряжки от солдатского снаряжения, российские монеты ХVІІІ в. и т.п.: "Александр Павлович, не многовато ли в казацкой экспозиции атрибутов российской императорской армии времен Анны Иоанновны?" Знаете, что прозвучало в ответ? "Однако же все это созвучно эпохе казачества".
Прекрасно! Достаточно мексиканскому мачете, изготовленному за тридевять земель, каким-то образом оказаться, скажем, в ХVІІ в. на земле бриттов, как найденный там археологами в ХХ в. он мгновенно попадает в экспозицию музея, который представляет историю кромвелевского движения. Можно такое предположить в практике английских музейщиков? Ни в коем случае! Для того чтобы выставлять тот или иной раритет на всеобщее обозрение, нужен соответствующий контекст, прочные исторические основания. Снаряжение анноиоанновских воинов уже неоднократно упоминавшейся здесь кампании никаких оснований для размещения их в казацкой экспозиции, особенно в таком значительном количестве, как в Хортицком музее, не имеют. Их место в краеведческих, в общих, а не в тематических музейных заведениях.
Но вернемся в год 1998-й, когда суденышко только обнаружили. Как его тогда подавали широким кругам общественности? А именно так, как названа книга, страницы которой мы сейчас листаем. Пропагандировалось именно так, чтобы заинтересовать эти "круги". Чтобы взлелеянный бессонными ночами проект получил не только одобрение, но и финансовую (!) поддержку. Посмотрите, как лихо Кобалия-Нефедов расставляют точки над і (возвращаемся снова назад) на страницу 12-ю, с переходом на
13-ю: "Честолюбие, как известно, не имеет пределов: мало найти корабль, надо поднять его! Только так он будет навсегда (! - К.С.) связан с судьбой первооткрывателя. Однако организовать подобное не так просто. Нужны деньги, возможности, нужно внимание со стороны общественности. И если этого внимания не будет, его нужно вызвать". Как это?
На вопрос отвечают Кобалия с Нефедовым (с.149): "Для популяризации проекта и привлечения денежных средств нужна была продуманная, грамотная рекламная кампания. Первым шагом стали съемки 20-минутного документального фильма "Запорожская "чайка". …Воплощением проекта занимался директор Культурного центра "Хортица" Валерий Козырев. Благодаря ему в марте 1999 г. состоялась пресс-конференция и демонстрация фильма. Уже через две недели информация о находке появилась в центральных газетах и на телевидении".
Словом слово, ребята отнюдь не держали свои намерения в тайне. Продуманно, методично и весьма последовательно формировалось общественное мнение о том, что: а) у побережья Хортицы найдена "запорожская чайка"; б) выявленную "чайку" намерены поднять на поверхность. Все. Никаких нюансов и недомолвок: "чайка" - и все! От ХVІ–ХVІІ веков тогда еще не отказывались, поскольку это было бы слишком неосмотрительно, преждевременно, - уточнение внесло бы крайне ненужные объяснения и, в конце концов, смешало бы все карты. Ведь еще неокрепшее, а потому весьма капризное общественное мнение не любит полутонов, ей подавай однозначную конкретность! Потому и подавали. В результате цель первого этапа проекта была достигнута: среднестатистический обыватель нетерпеливо ожидал появления на отечественном историческом горизонте легендарной "запорожской чайки" в сугубо материальном подобии, а целый ряд солидных предприятий и организаций, среди которых - благотворительный фонд "Допомога", возглавляемый А.Кучеренко (президент фонда, вице-президент В.Козырев), уже шла навстречу, широко раскрыв кошельки. Взвесив все это, запорожский еженедельник "МИГ" за неделю до самого подъема так прямо и сказал своим читателям: "13 октября Хортицу ждут великие дела". Ни много ни мало. Какие же именно? "Казацкую чайку поднимут со дна Днепра"….
Что же на самом деле достали "со дна" наши неутомимые ныряльщики?
Какая, к черту, "запорожская "чайка"! Турецкий флот стоит на траверзе Очакова, а чем тем временем занимаются анноиоанновские мудрецы от военных дел? Сначала генерал-фельдмаршал Миних (немец по происхождению) отдает предпочтение изготовлению кончебасов и дубель-шлюпок. (Кончебас и дубель-шлюпка - типы небольших судов. - К. С.). С этой целью он посылает унтер-лейтенанту Бредалю (норвежцу по происхождению) собственноручно изготовленные чертежи дубель-шлюпки, вместе с тем предлагает ему воспользоваться эскизами самого же Бредаля, только б дело не стояло. Адмиралтейств-коллегии глубоко по барабану, какой строить, то есть здесь исполнителям предоставляется широкое поле для инициативы, однако дела вперед не идут. Время от времени в события вмешивается Сенат, но и это ситуацию не улучшает. То на Брянской корабельные работы начинаются, а потом сворачиваются, то на Тавровской. (Находилась в месте впадания реки Тавровки в реку Воронеж (возле села Таврового). Основана в начале ХVІІІ века Петром І. -К.С.)
А какая роль, кстати, в том процессе принадлежала когда-то не в меру разрекламированной дайверами Запорожской корабельне возле Хортицы? Кобалия и Нефедов вместе со своей книгой и здесь нам пригодились. На странице 146-й читаем "В войне 1736–1739 гг. Запорожской корабельне так и не удалось сыграть решающую роль. Ее строительство и начало деятельности выпали на вторую половину кампании, время бедности и плачевного состояния армии". Осталось добавить, что преимущественно здесь ремонтировали поврежденные суда или же собирали одно-два, привезенные из России в виде деталей. То есть не прослежена, не доказана (из-за ее прямого отсутствия) роль выше названной корабельни в рождении "уникального судна", что здесь имеет принципиальное значение. Ну, а мастера, которые его изготовили? Мелькают фамилии Броуна и Дмитриева-Мамонова, Дипонти и Харламова, Толбухина и Зыбина; в частности к созданию того, что нашел господин Нефедов "в один теплый майский день 1998 года" у хортицкого побережья, авторы книги приблизили галерного мастера Алатчанина… А где же запорожские умельцы? Нет их. Участие сечевых мастеров в сооружении "чайки", согласно книжной версии Кобалии-Нефедова, прослеживается только в сугубо авторских ремарках типа (стр. 69) "опыт казаков", "по словам запорожцев" и "как указывали запорожцы". (Это, следует считать, для того, чтобы оправдать название книги, а заодно - и псевдоним своей находки). Нечто приблизительное просвечивает также в нескольких цитатах из донесений анноиоанновских военачальников, в которых упоминаются казацкие лодки, но речь идет не о классических "чайках", а о гибридизированных суденышках, склепанных по принципу "с бору по сосенке"!
Логика у запорожских гидроаргонавтов просто впечатляющая. Значит, достаточно новосозданному суденышку иметь какие-то черты-элементы настоящей казацкой лодки (при этом совсем не принимается во внимание, насколько те черты являются ПРИНЦИПИАЛЬНЫМИ!), чтобы называть его исключительно "запорожской чайкой", и ничем более! Почему же тогда, например, "Ланос" величают "Ланосом", "Ауди" - "Ауди", "Опель" - "Опелем" и т.д., и т.п., не считаясь с тем, что во всех упомянутых (а сколько еще не упомянуто!) автомобилях множество общего? Так вот. Не бот и не дубель-шлюпку преподносят в виде "чайки" наши ныряльщики, уважаемый господин Сокульский (один из не очень настойчивых и, к сожалению, не совсем последовательных оппонентов авторов книги и их соучастников). В общем, Арнольд Леонидович, вы шли правильным путем, не соглашаясь с трактованием дайверами принадлежности их находки, но не приняли во внимание "мелочь". Так называемая "чайка" является новоманерным судном, до сих пор невиданным! До определенного времени несуществующим! Экс-пе-ри-мен-таль-ным!!! Можно сказать, что суденышко рождено особенностями первой российско-турецкой кампании 1735–1739 годов. Всего-навсего - неуклюжий технологический конгломерат, который не показал практически никаких положительных качеств при соответствующем использования. "Казацкая лодка", спущенная на воду, к тому же в боевых обстоятельствах оказалась крайне неповоротливой. Это не только мои выводы. К ним охотно присоединяются Кобалия с Нефедовым, характеризуя мореплавательные качества "чайки" следующим образом: "плохая остойчивость, из-за чрезмерной заостренности" (стр.131); "недостаточная скорость" (стр.131); "чрезвычайная неустойчивость" (стр.139); "плохая управляемость" (стр.139), "низкий запас плавучести" (стр.139). В конце концов, что-то наподобие резюме, сначала на странице 141-й: "Создание новоманерных казацких лодок с точки зрения кораблестроительной практики оказалось неудачным". Со временем, на странице 154-й: "…новоманерная казацкая лодка, этот продукт эксперимента оказалась не совсем удачной". И далее: "Во-первых, это были не те суда, которых требовали битвы с турецким флотом". А во-вторых? Читаем на странице 155-й: "Второй причиной стала сама организация работ, когда за неимением квалифицированных мастеров лодки строили солдаты из окружающих полков". Словом, целая обойма исчерпывающих объяснений, что именно строили, кто строил, как и для чего. Вдобавок, на 140-й странице, уже просто разжеванное толкование-вывод: "В то же время подобные эксперименты помогали воплощать и развивать прогрессивные судостроительные идеи, которые стали основой для дальнейшего развития речного флота Российской Империи".
Вопрос: так чем мы восторгаемся? К чему привлекаем внимание сбитой с толку общественности? О чем говорим? При чем здесь "прогрессивные судостроительные идеи"? Для подпитки агрессивного супергосударственного образования, из крепких объятий которого мы до сих пор надлежащим образом не вырвались?
Еще один вопрос: а куда же делись выдающиеся мореходные качества легких, истинно запорожских "чаек", на которых степные рыцари добирались до Стамбула, наводили ужас на турок и благополучно возвращались к родным берегам? Их в Днепровской флотилии российской армии не зафиксировано, поскольку в натуре имел место совсем другой тип судна, который к настоящему произведению казацкого лодочного искусства не имеет никакого отношения. Потому что он: а) построен, как свидетельствуют сами Кобалия с Нефедовым, российским мастером; б) создан по уже упоминавшейся технологией "с бору по сосенке", по представлению генерал-фельдмаршала российской армии Миниха;
в) предназначался для российской императорской армии и флота; г) использовался российскими воинами в их захватнической кампании.
Все, нет в книжке больше ничего ни о "запорожской", ни о "чайке" относительно контекста нашей подводно-надводной истории 1998–2005 годов. И, собственно, больше ничего и не надо. Главное - дело сделано. Судно, как и мечталось когда-то, поднято на поверхность, вокруг него в течение уже двух десятков лет не утихает шум восторга и возятся реставраторы, конца работе которых не видно. И совсем не важно, что сами Д.Кобалия и В.Нефедов на 153-й странице делают вывод, который, по их замыслу, должен был подвести черту и положить конец всяким дискуссиям вокруг "чайки-нечайки": "Однако что же такое "чайка" и какой она была? Кто хоть немного разбирается в старинном кораблестроении, понимает, что этот термин имеет совсем не украинское (понятно? - К.С.), а средиземноморское (запомнили? - К.С.) происхождение". И дальше (стр. 154): "…классическая казацкая чайка - скорее миф, чем реальность. История не терпит упрощений, не терпит она и идеологических схем. Несмотря на всю запутанность темы (еще в одном признаются авторы… - К.С.), что является нормальным (вот это да! - К.С.), поднятое судно все же назвали "казацким". Соответствующее слово в цитате выделил я, чтобы вы, уважаемые читатели, обратили внимание: как это ни обидно, найденное судно не является тем, за что его выдают, таким его просто назвали! Кто? А сами авторы-реализаторы проекта.
Чуть ли не детективная получилась у нас история. Стараюсь реконструировать ее (ведь многое из письменно зафиксированного стерлось из памяти, а записанное далеко не все правда). В основе истории - мечтательность стайки запорожских дайверов, угнездившихся в Национальном заповеднике "Хортица", из-за чего все началось и развивается в русле осуществления часто приватных стремлений. Узнав однажды, что дно Старого Днепра, на траверзе балки Наумовой, а также Куцой и, наверное, Музычной, заставлено судами, затонувшими во время ледохода весной 1739 года, та же стайка дайверов загорелась мечтой о создании на Хортице "музея истории судоходства". Здесь уже точно - вопреки как научным данным, так и здравому смыслу, исключительно по собственной прихоти. Но как же быть, если суда те российского происхождения? Ведь ни общественность, особенно патриотически настроенная, ни, тем более, государство не поддержат проект "по спасению судов российской императорской Днепровской флотилии образца второй половины ХVІІІ века". Зачем они нам! Потому срочно придумывается тезис (деза?) о сугубо - без наименьших примесей, без наименьших предостережений - "запорожской чайке". Как мы уже выяснили, название проекта появилось, прежде чем гидроархеологи убедились, что именно нашли и достали они с Днепровского дна.
Авторы проекта, педалируя на патриотических чувствах (ведь планируем поднять настоящую запорожскую "чайку"!), соответственно его рекламируют. Поскольку сама тема отмечалась нестандартностью, проект вызвал восторг как правых, так и левых сторонников, собрал их, практически, чуть ли не изо всех политических лагерей. Появились средства на осуществление проекта. Подняли судно. Придирчивые люди увидели, что это, мягко говоря, не совсем "чайка", и сказали об этом вслух. И их не услышали. (Вероятно, никто и не хотел слышать.) Однако авторов проекта это насторожило. И на всякий случай она наметили эдакий деликатный путь для отступления: сначала легонько предостерегли, что они "не пытались выдать найденный корабль за казацкую лодку", а со временем прямо и цинично заявили, что "классическая казацкая чайка - скорее миф". То есть не существовало в природе запорожских "чаек", ведь нет их нигде - ни у берегов Хортицы, ни в Дунае, ни в Черном море, ни в Средиземном", и нечего искать. Те "чайки", надо полагать, только в народных думах и в преданиях, потому тешьтесь, уважаемые доверчивые соотечественники, тем, что мы вам достали с Днепровского дна, и благодарите за это. Радуйтесь тому, что есть. Если, дескать, и не "чайка", то оно из казацкой эпохи.
Не так смешно, как грустно. Потому что далеко не невинно. Затащили никем не контролируемые, а потому и никем не сдерживаемые энтузиасты в хортицкую ГОСУДАРСТВЕННУЮ заповедную среду инородный предмет, словно ахейцы деревянного коня в Трою, и заставляют всех играть по ими же придуманным правилам. (Инспирированием, видите ли, занимаются!) Чтобы застолбить таким образом плацдарм для оккупации Хортицы чужими раритетами? Чтобы разрушать извечную ауру уникального Днепровского материка? Чтобы вытеснять из него праукраинскую сущность? Чтобы не только через сугубо словесную подмену понятий, но уже путем конкретной материальной экспансии глумиться над нашей историей? Значит, и над народом, который ее создавал и создает?
Как отреагировала на это патриотически настроенная недремлющая отечественная общественность? Яростным молчанием. А государство? Указом президента Украины Виктора Ющенко за №352/2008 от 15 апреля 2008 года героям нашего рассказа Д.Кобалии и В.Нефедову присвоены звания заслуженных работников культуры Украины. Не тех чествуем? Кто сказал! Вот, аккурат накануне 16-й годовщины независимости, званием Героя Украины осчастливлен ректор Крымского Национального университета Багров (ныне покойный). Да-да, чуть ли не однофамилец (заодно, наверное, и чуть ли не соплеменник) киевского студента, укоротившего жизнь царскому премьер-министру Столыпину. На Софийской площади 24 августа 2007 года товарищ Багров первым получил из рук президента высшую награду нашей Отчизны. Не забыли эту выдающуюся фигуру? Бывший первый секретарь Крымского обкома КПУ, позже - председатель Верховной Рады Крыма, который вел неприкрытую сепаратистскую политику, а в 2014 году горячо приветствовал аннексию Крыма.
Если и в дальнейшем события будут развиваться в таком же русле, то недалеко то время, когда на Хортице, чего доброго, в самом деле появится "музей истории судоходства", ибо затонувших судов российского флота у побережья Хортицы хватает. Нырять - не перенырять, получать - не переполучать. И будем забивать наши музейные экспозиции историческим хламом чужих государств. Будем загромождать украинское духовное пространство чужими артефактами, тогда как сотни и тысячи действительно наших пылятся в запасниках практически всех столичных музеев стран Скандинавии, Восточной и Центральной Европы. Особенно много их в запасниках Эрмитажа. И никто, НИКТО (!) не занимается их возвращением на Родину.
Мы в свое время сознательно прозевали возвращение казацких реликвий из США в Украину, вследствие чего они оказались в России, на Кубани? Или просто поленились? Или нам так приказали? Ведь где та Америка, а Старый Днепр со своими "подводными сокровищами" а ля раша" - рядом…
Напоследок несколько слов о густо цитируемом издании.
Скажу прямо: его выход в свет - полностью на моей совести. Это был первый год моего директорства в Хортицком заповеднике, когда под нашествием неотложных дел я слишком доверял своему и.о. заместителя по вопросам науки М.Остапенко (ныне возглавляет заповедник) и не смог поработать с рукописью. Мы, как всегда, спешили. Киеврада предоставила нам миллионную субвенцию, а поскольку деньги надо было до конца 2005 года освоить, иначе они вернулись бы назад, к тому же с соответствующими для гендиректора "оргвыводами" (чудеснейшие в нашем государстве финансовые порядки), то мы оперативно искали, на что бы их рационально потратить. Собственно, статей для затрат у нас хватало, однако для погашения одних субвенция выглядела недостаточной, других - чрезмерной, потому решили распорядиться деньгами, так сказать, комплексно. Часть средств пошла на оплату расширенного штата охраны, на бытовые нужды, а часть - на выпуск печатной продукции. Остапенко оборотливо сориентировался в ситуации и подсунул рукопись Кобалии-Нефедова, которая якобы полностью была готова к печати. Чтобы я не стал возражать, Кобалия даже предложил мне написать к будущей книге предисловие, но я воздержался от такой чести, а вот тщательно ознакомиться с рукописью времени не нашел. Только и того что приказал перевести на украинский язык и убрать эпиграф, взятый из высказываний заклятого "друга" Украины Петра І. Чем-то похожим на книгу рукопись сделало замечательное издательское оформление, а так - неуклюжий эксперимент начинающих. Издание можно смело квалифицировать если не иллюстрацией ко всему императорскому флоту Анны Иоанновны, то наброском для такой иллюстрации Днепровской флотилии. Ничего там нет ни о настоящей "чайке", ни об "истории" ее обнаружения. Все в издании не то что НЕ украинское, а местами, мягко говоря, даже НЕ патриотическое, и в этом, повторяю, и мой грех как тогдашнего руководителя заповедника. Недосмотрел. Единственное, что может здесь сыграть роль смягчающих обстоятельств: издание Кобалии-Нефедова ДОКУМЕНТАЛЬНО раскрывает не только сам факт подмены, но и цель и механизм ее воплощения.