Какая страна самая большая в мире? Россия. Какой центр силы смог покорить эту гигантскую территорию? Москва. Всего несколько десятилетий назад красная империя контролировала практически половину мира, рассчитывая покорить весь. Реваншизм для воссоздания величия - основная идея Кремля и сегодня.
Все началось в 1301 г., когда московитами была захвачена Коломна. Знаковыми стали победы в войнах над Новгородской республикой в 1478-м и Казанским ханством в 1552-м. Московия становится полиэтнической империей. Семь столетий непрерывной экспансии, покорения новых территорий, подчинение других народов своей воле, зачастую под маркой "добровольного присоединения". Для таких целей понадобилось выработать особую ментальность. Ведь нужно не только покорить новую территорию и народ. Необходимо еще и удержать покоренный народ под контролем. И делать это из поколения в поколение.
И вот тут оказывается очень любопытным, что ментальность русских удивительно похожа на легендарный спартанский характер. Что же общего между русской и спартанской ментальностью?
Бесстрашные воины
Спартанцы прославились как мужественные воины. Вспомним хотя бы 300 спартанцев в ущелье Фермопилы. Русские военные победы так же хорошо известны миру - от Полтавы Петра I, поверженного Наполеона, России как "жандарма Европы" в XIX в. до победителя гитлеровской Германии в XX в. Были и громкие поражения. Часто в России, а потом и СССР о них говорили через призму героизма воинов - "город русской славы" Севастополь в Крымской войне, Порт-Артур и Цусима в русско-японской, Брусиловский прорыв во время Первой мировой.
"В докладной записке Александру ІІ Генеральный штаб с гордостью сообщал, что в 1700–1870 гг. Россия воевала 38 раз, причем все эти войны, за исключением двух, были наступательными", - пишет российский публицист и военный эксперт Александр Гольц.
Стремление к высокому, недостижимому идеалу
"Они стали величайшей боевой силой из всех, что знала история. Чтобы создать таких людей, смело смотревших в лицо неизбежной смерти, понадобилось уникальное в своем роде общество. В спартанцах заключена очень важная часть человеческой натуры - тяга к чистоте, тяга к порядку, к гармонии. То, что вселяет в нас мужество перед лицом смерти". (Из документального фильма "Расцвет и падение Спарты", History Channel).
Так и в русской ментальности присутствует фанатизм, который они могут включать по необходимости. Готовность русских из поколения в поколение жертвовать своими и чужими жизнями является следствием туго натянутых душевных струн патриотизма и культуры.
Безоговорочно отринуть внешнее влияние
Вот, что пишет древнегреческий историк Плутарх о нравах спартанцев в своем сочинении "Древние обычаи спартанцев": "Спартанцам не разрешалось покидать пределы родины, чтобы они не могли приобщаться к чужеземным нравам и образу жизни людей, не получивших спартанского воспитания.
Ликург (автор законов Спарты. - К.К.) ввел ксеноласию - изгнание из страны иноземцев, чтобы, приезжая в страну, они не научили местных граждан чему-либо дурному".
Большевики так же запрещали - без разрешения - общаться с гражданами других стран. Возвращение из вынужденной эмиграции очень часто заканчивалось в лучшем случае большим сроком заключения, в худшем - смертной казнью. Да, Петр I и его ближайшие наследники на троне привечали иностранцев, но постепенно ксенофобия в отношении иностранцев стала государственной политикой.
Тяга к простоте, скованность в культуре и науке
"Спартанцы не смотрят ни комедий, ни трагедий, чтобы не услышать чего-либо, сказанного в шутку или всерьез, идущего вразрез с их законами, - рассказывает Плутарх в том же сочинении. - Спартанцы любили только простые мелодии. Когда Тимофей принял участие в карнейском празднике, один из эфоров, взяв в руки меч, спросил его, с какой стороны лучше обрубить на его инструменте струны, добавленные сверх положенных семи. […] Спартанцы изучали грамоту только ради потребностей жизни. Все же остальные виды образования изгнали из страны; не только сами науки, но и людей, ими занимающихся. Воспитание было направлено к тому, чтобы юноши умели подчиняться и мужественно переносить страдания, а в битвах умирать или добиваться победы".
Если объективно посмотреть на Россию, то ее технологии и формы культуры лишь повторяли то, что было воспроизведено в других странах. Даже "великая сталинская индустриализация" осуществлялась американскими и европейскими кампаниями - они спроектировали и собрали почти всю производственную мощь СССР того времени, которая позволила одержать победу в войне с Гитлером.
Боязнь коммерческой свободы
"Чтобы обеспечить равенство, правительство создало систему, при которой ни один спартанец не мог быть богаче, чем другой. Значительная разница в богатстве или образе жизни была бы катастрофой. Размеры хозяйства каждой семьи воина были приблизительно одинаковыми, но это возможно только при уничтожении рыночной системы и при отсутствии денег как таковых. Не может быть рынка, экспорта, импорта.
Чтобы не возникало потребности в излишествах, все спартанские домашние хозяйства идентичны. Все было сугубо функционально и просто. Культура Спарты была аскетичной". ("Расцвет и падение Спарты").
Такой же спартанский по духу строй был и в СССР. В лишениях и борьбе, с огромными потерями, убивая миллионы собственных граждан, в Кремле хотели построить коммунистическое общество.
Несвобода личности как следствие зацикленности на войне
При Перикле Афины стали центром интеллектуальной и культурной жизни. Они были разительно не похожи на мрачную Спарту, которую раздражал успех раскрепощенных Афин. Спартанцы были очень высокомерны. Спарта напала на афинские земли в 431 г. до н.э., начав Пелопоннесскую войну.
Над могилами первых погибших в войне лидер Афин Перикл произнес известную речь, где он, описывая характер афинян, от обратного раскрывает нравы спартанцев. Эта речь могла бы подойти и президенту США в разгар холодной войны.
"Мы живем свободною политическою жизнью в государстве и не страдаем подозрительностью во взаимных отношениях в повседневной жизни. Мы не раздражаемся, если кто-то делает что-либо в свое удовольствие, и не показываем при этом досады, хотя и безвредной, но все же удручающей другого. Свободные от всякого принуждения в частной жизни, мы в общественных отношениях не нарушаем законов главным образом из страха перед ними (…).
В заботах о военном деле мы отличаемся от противников следующим: государство наше мы предоставляем для всех, не высылаем иноземцев, никому не препятствуем ни учиться у нас, ни осматривать наш город, так как нас нисколько не тревожит, что кто-либо из врагов, увидев что-нибудь не скрытое, воспользуется им для себя; мы полагаемся не столько на боевую подготовку и военные хитрости, сколько на присущую нам отвагу в открытых действиях. Что касается воспитания, то противники наши еще с детства закаляются в мужестве тяжелыми упражнениями, мы же ведем непринужденный образ жизни и, тем не менее, с не меньшей отвагой идем на борьбу с равносильным противником".
Раздражение на действия любого, кто делает что-то не так, как все, как они - характерная черта русского характера. Равно как и скрытность в делах.
Темные глубины человеческого духа
Древнегреческий историк Диодор описывает потрясший Грецию случай массового истребления спартанцами илотов. Так называли соседний греческий народ мессенийцев, которые были превращены в рабов. Диодор писал: "Они (спартанцы. -К.К.) совершили и другое насильственное и жестокое дело, с помощью которого полагали усмирить илотов: ибо объявили через глашатая, чтобы те из илотов, кто совершил что-либо доброе в отношении Спарты, внесли себя в списки, и пообещали после проверки освободить их. А после того, как две тысячи внесли себя в списки, они приказали самым сильным из числа граждан убить илотов, каждого у себя дома".
"Убийство илотов без суда и следствия в качестве своеобразной превентивной меры производило тяжелое впечатление на весь греческий мир, -пишет историк Лариса Печатнова. "Ликургова (спартанская. -К.К.) система позволила достичь высот, на которые только способен человеческих дух, разбудив одновременно самые темные его глубины", - метко отметил английский историк Арнольд Тойнби.
Возможно эту же темную сторону русской души вскрывал Лев Толстой в своей повести "Хаджи Мурат", когда описывал карательную операцию в Чечне, осуществленную по приказу Николая I: "Вернувшись в свой аул, Садо нашел свою саклю разрушенной: крыша была провалена, и дверь, и столбы галерейки сожжены, и внутренность огажена. Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик... был привезен мертвым к мечети ... Он был проткнут штыком в спину. (…)
Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть...
О ненависти к русским никто не говорил.
Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти.
Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения".
Сползание в коррупционное болото
Известным стал случай, когда спартанский адмирал Лисандр попытался подкупить жрецов, чтобы те помогли поменять закон, и он смог стать новым царем.
"Эта манипуляция с оракулами, предпринятая Лисандром, несмотря на свой провал, - бесспорное свидетельство того, сколь давно и хорошо в среде спартанской знати была отработана методика взяток, - пишет Л.Печатнова. - Уже к середине V в. взяточничество в среде спартанского высшего сословия воспринималось как вполне рядовое явление. …Источники свидетельствуют, что брали взятки и обкрадывали казну не отдельные "чиновники", а вся спартанская элита вкупе, включая царей, геронтов, эфоров и генералитет. Коррупция в Спарте приобрела к концу V в. такие масштабы, что оказывала свое негативное влияние на все сферы жизни гражданского общества, в том числе резко ухудшая моральный климат в нем".
А что в России? Вопрос риторический…
Неумение дружить
Пелопонесская война между двумя враждующими союзами под предводительством Афин и Спарты длилась почти 30 лет и закончилась поражением демократических Афин. Но победа оказалась для Спарты пирровой. Спартанцы, расставляя своих олигархов править другими греческими полисами, постепенно начали ссориться со всеми союзниками. В отличие от афинян спартанцы не были хорошими коммуникаторами. Им не хватало харизмы, они не были хорошими ораторами.
"Основной слабостью спартанской культуры было отсутствие воображения. Оно не ценилось в Спарте. Им не хватает дерзости. И им не хватает обаяния. Они обращаются с другими людьми, как с собаками. И они делают это потому, что считают себя особой расой. Чем-то высшим по сравнению с другими.
Многие спартанские военачальники, отправляясь покорять другие территории, ведут себя крайне жестоко" ("Расцвет и падение Спарты").
Миф Спарты как суперсилы был уничтожен бывшими надежными союзниками - Фивами. "Пока идет Пелопоннесская война, в Фивах происходит что-то вроде революции: более чем консервативные земледельцы внезапно создают демократическое общество, которое вовлекает в себя все население. Демократические Фивы в такой близости от Афин - крайне неприятная перспектива для Спарты. Когда они узнают, какие ветры дуют у их союзника, спартанцы предпринимают то, что, вероятно, было единственной формой их внешней политики. Спартанцы, вместо того чтобы как-то утихомирить Фивы и разделить с ними власть, делают попытку подавить демократию Фив и свести на нет их независимость".
В последние годы мы видим, как агрессия против Украины уже привела к тому, что многомиллионный украинский народ воспринимает Россию опасным врагом.
Фивы заключают союз с Афинами, к тому моменту свергнувшими проспартанскую диктатуру - власть Тридцати тиранов, - и возрождают демократию.
Фивы научились успешно противостоять Спарте. Окончательный удар по ней был нанесен, когда правитель Фиф Эпаминонд при поддержке альянса с Афинами и Аргосом в 369 г. до н.э. прибыл в подконтрольную спартанцам Мессению, с завоевания которой и началась Спарта как милитаристская империя, и объявил этот греческий народ свободным.
"Аристотель писал, что бессмысленно создавать культуру, основанную исключительно на воинской доблести, поскольку есть такая вещь, как мир, и с ним периодически приходится иметь дело. Спартанцы этого не понимали, они продолжали все ту же политику: выигрывали войну и теряли мир. В IV в. не было года, чтобы спартанцы не обретали врага в том, кто когда-то был их союзником. У них был к этому поистине дар" ("Взлет и падение Спарты").
Империя как проклятье
Что же превратило жизнерадостных греков из Лаконии в угрюмых и жестоких спартанцев с раздутым самомнением? Как родилось это закованное в железо общество? А.Тойнби считает, что все началось с захвата Спартой Мессении. Впервые в истории народ одного греческого полиса сделал своими рабами народ другого греческого полиса.
"Спартанское развитие, став односторонним, шло в тупик. Спартанцы, целиком захваченные перипетиями войны, не смогли расслабиться и найти достойный выход из тупика послевоенной ситуации", - отмечает Тойнби.
О психологии деградации русской элиты, подсевшей "на иглу войны", писал Л.Толстой в романе "Воскресение": "Военная служба вообще развращает людей, ставя поступающих в нее в условия совершенной праздности, то есть отсутствия разумного и полезного труда, и освобождая их от общих человеческих обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь полка, мундира, знамени и, с одной стороны, безграничную власть над другими людьми, а с другой - рабскую покорность высшим себя начальникам.
Но когда к этому развращению вообще военной службы, со своей честью мундира, знамени, своим разрешением насилия и убийства, присоединяется еще и развращение богатства и близости общения с царской фамилией, как это происходит в среде избранных гвардейских полков, в которых служат только богатые и знатные офицеры, то это развращение доходит у людей, подпавших ему, до состояния полного сумасшествия эгоизма".
"Спартанцы, завоевав Мессению с надеждой жить и благоденствовать на новых землях, вынуждены были напрячь все свои силы, чтобы удержать ее. С этого момента они превратились в послушных слуг своей власти над Мессенией, что стало проклятием всей их истории", -делает вывод Тойнби.
Возможно, так же и Москва, мечтая жить и благоденствовать на новых землях, постепенно превратилась в раба своего имперского долга, что стало проклятьем русского общества и народа.