Чешско-немецкое противостояние, ставшее катализатором разрушения межвоенной многонациональной Чехословакии, едва ли не самого демократического государства тогдашней Европы, еще в первые годы существования республики имело конкретные проявления.
Чехословакии откровенно повезло: ее отец-основатель Томаш Гарриг Масарик и его помощники (подробнее см.: "И один в поле воин", ZN.UA, №34. - 16.09.2017 г.) знали секрет "приготовления" государства в начале ХХ века, умело добавляя нужные ингредиенты. С началом войны, говоря современным языком, лидеры удачно провели пиар-акцию: актуализировали чехословацкий вопрос среди ведущих мировых государств: США, Франции, Великобритании. Чехословацкие легионеры участвовали на стороне Антанты в военных действиях на Восточном и Западных фронтах. Сразу после начала распада Австро-Венгрии появилась угроза образования вакуума власти; чешские политики удачно воспользовались моментом и 28 октября 1918 г. объявили об образовании Чехословацкой Республики. Но после обретения независимости безотлагательных проблем меньше не стало, а первые шаги на пути создания государства требовали от руководителей новорожденной страны быстрых и порой непопулярных среди различных слоев населения действий.
По мнению чешского историка Зденека Карника, октябрьские события в Праге можно охарактеризовать как один из четырех национальных государственных переворотов на чехословацких землях в течение 1918–1919 годов. Он считал, что кроме "чешского" переворота произошли также "словацкий", "немецко-австрийский" и "венгерский". Каждым из них пытались реализовать сценарий создания государства на землях Чехословакии, но из-за их взаимоисключения реализоваться должен был лишь один.
Поэтому первые годы истории государства иллюстрируют противостояние этих различных подходов и переход к упорядочению политической жизни в регионе. Одной из самых драматичных стала борьба "чешского" и "немецко-австрийского" сценариев.
11 ноября 1918 г. заканчивается кровопролитная Великая война, длившаяся четыре года и забравшая свыше десяти миллионов человеческих жизней. Замолкают выстрелы пушек и пулеметов, но вражда государств в этот день не прекращается: фронты противостояния переносятся с полей Фландрии и Мазурских озер в деловые кабинеты и дворцовые залы. 100 лет назад, в январе
1919-го, начинает свою работу Парижская мирная конференция. В последующие месяцы, кроме обычных винтовок и танков, оружием становится умение дипломатов доказывать и убеждать. Антанта как победительница диктует свои условия республиканским правительствам государств, до недавнего времени бывшим могущественными европейскими империями: Германии, Австрии и Венгрии. В переговорах, спорах и поиске компромиссов вырисовывается лицо новой Центрально-Восточной Европы, на территориях которой в конце войны возникают зародыши новых независимых государств, очерчиваются их государственные границы. В воздухе витают идеи о праве этносов на национальное самоопределение, задекларированные президентом США Вудро Вильсоном.
В момент провозглашения самостоятельности Чехословакии ее четкие границы еще не были определены, их должны были согласовать ведущие мировые государства. Вместе с тем было очевидно, что чешские политики будут отстаивать единство и неделимость границ Земель Чешской Короны. Эта идея была зафиксирована еще 6 января 1918 г. в "Трикраловой декларации" депутатов-чехов австрийского парламента. Без нее жизнеспособность нового образования, его хозяйственно-экономическое единство были под угрозой. Соглашаясь на исторический подход к формированию государственных территорий, политики Чехословакии вступали в закономерный конфликт с немецким населением, которое, объединенное этнонимом "судетские немцы", в течение многих веков проживало вдоль западных, северо-западных и юго-западных рубежей бывшего Чешского королевства.
Эта ветвь немецкого народа, вооружившись лозунгами национального самоопределения народов Центральной Европы, не желала становиться этническим меньшинством в составе государства славянских соседей, и поэтому закономерно стартует "немецко-австрийский" сценарий создания государства.
29 октября 1918 г., когда пражане еще празднуют первый день существования своего независимого государства, в Вене, во дворце Niederösterreich, проходит встреча немецких посланцев из Богемии, где было принято решение о создании отдельной территориальной единицы, фактически государства, на западных и северо-западных рубежах Чехословакии - провинции Немецкая Богемия (Deutschböhmen) со столицей в городе Либерец. Во главе которой встал австрийский политик Рудольф Лонгман. 30 октября на территориях преимущественно немецких районов северной Моравии и Чешской Силезии образовывается еще одна немецкая провинция - Sudetenland. А в течение следующих нескольких недель - еще две немецко-чешские провинции: шумавская (Böhmerwaldgau) и южноморавская (Deutschsüdmähren). Но и это не все: отделить от Чехословакии планировалось и немецкоязычные анклавы, которыми становились крупнейшие города республики - Брно, Оломоуц, Йиглава. Все эти территории должны были войти в состав новообразованной Австрийской Республики - Германской Австрии. Последняя тоже планировала объединяться, но уже с Германией, в свою очередь, образовав единое немецкое национальное государство.
В водовороте этих быстрых и радикальных объединений/отделений новорожденную Чехословакию от вероятного коллапса спасли оперативные действия армии и добровольческих батальонов, до конца декабря 1918 г. занявших неспокойные регионы и инкорпорировав их в состав республики. 12 декабря военные части занимают столицу Deutschböhmen, спустя неделю - город Опава (центр Sudetenland). Волнения в этих краях усиливались социально-хозяйственным послевоенным кризисом, задержками в обеспечении населения продовольствием и углем, значительной инфляцией, межпартийной борьбой австрийских политиков. Началось формирование фольксвера - немецких военизированных отрядов самообороны. 16 февраля 1919 г. в чешско-германских провинциях должны были провести выборы в Национальное собрание Германской Австрии, первое заседание которого планировалось 4 марта. В тот же день по призыву немецких социал-демократов должна была состояться всеобщая стачка в чешско-германских районах. Такого размаха германского ирредентизма не могли допустить ни чехословацкие руководители, ни правительства государств Антанты. Столкновение было неминуемо.
4 марта 1919 г. почти в 30 городах вдоль западной и северной границ чехословацкие военные открыли огонь по немецкому населению, вышедшему на демонстрацию за соблюдение чехословацкими политиками права на национальное самоопределение. Были ранены около 100 протестующих, 55 - убиты. Самыми кровавыми оказались столкновения в городах Штернберк и Кадань. В Штернберке столкновение было спровоцировано намерением немцев заменить чешские надписи: сначала на городском железнодорожном вокзале, а после - на улицах около дома местного суда. Чехословацкие солдаты, охраняющие правительственные здания, после выстрелов из толпы открыли ответный огонь на поражение. 16 протестующих были убиты.
Но самой трагической локацией в тот мартовский день стал город Кадань. Многолюдная толпа протестующих собралась на центральной площади города, провозглашая политические лозунги под пение "Вахты на Рейне" - немецкой патриотической песни, ставшей неофициальным национальным гимном немцев. Предотвратить волнения должен был дислоцированный в городе батальон 74-го пехотного полка чехословацкой армии, состоявший преимущественно из бывших легионеров. Свидетельства очевидцев, кто сделал фатальный первый выстрел, разнятся. Но сходятся на том, что чехословацкие военные открыли пулеметный огонь после того, как немецкие студенты, пытаясь сорвать чехословацкий флаг на ратуше и повесить немецкий желто-красно-черный, попытались бросать в них кирпичи. 19 человек погибли сразу, еще несколько умерли в больницах. Подавляющее большинство убитых - молодежь от 11 до 25 лет. В немецкоязычную историографию эти события вошли как Каданская резня.
Фотографии тел убитых, лежавших на алтаре городского собора Кадани, и крестов на месте их захоронения часто тиражировались немецкими открытками межвоенной Чехословакии для демонстрации жертвенности символических мучеников, погибших за "единое германское государство". Каданская резня стала одним из трагических сюжетов произведений немецких художников. По словам судетского историка Эмиля Францеля, судетогерманский национализм получил "крещение на крови". В среде судетских немцев 4 марта стало днем памяти о погибших за родину, Кадань часто фигурировал как символический центр контргосударственных коммеморативных практик. Не удивительно, что после мюнхенских событий 4 марта 1939 г. именно в Кадане нацистская власть провела масштабное пропагандистское мероприятие по нюрнбергским ритуалам: с ночными факельными церемониями и маршами эсэсовцев.
В дни, когда на северо-западе Чехословакии звучат смертельные выстрелы, в столице Франции на послевоенной мирной конференции кипят страсти в дискуссиях, как должна выглядеть европейская политическая карта. Чехословацкая делегация во главе с премьер-министром Карелом Крамаржем и министром иностранных дел Эдвардом Бенешем должна была отстоять для сограждан место под солнцем. Первоочередные требования делегации - включить в состав Чехословакии коронные земли Богемии, Моравии, Силезии (в пределах существующих исторических границ) и Словакии, южную границу которой еще надо было определить. Кроме того, не желая быть сухопутным государством, чехословаки защищали идею присоединения сухопутного коридора через Австрию и Венгрию к границам Югославии, а следовательно - к стратегически важным портам Адриатического моря.
Еще 5 февраля 1919 г. Эдвард Бенеш, выступая на конференции, указал, что незыблемость границ коронных земель святого Вацлава обосновывается географически, исторически и экономически. Ведь западная граница четко зафиксирована самой природой - вдоль ряда горных хребтов: Шумавы, Рудных гор и Судетов. Эта граница считалась одной из старейших в Европе. Углубляясь в исторический экскурс, чехословацкая делегация акцентировала внимание на столетней борьбе чехов против германского нашествия на восток, которая непременно должна была обезопасить европейцев от экспансионистских действий Германии в ближайшие века. Германско-чешские провинции не имели экономических возможностей самостоятельного существования, следовательно, местное немецкое население в обмен на включение в состав республики должно было получить широкие автономные права, немецкий язык становился бы вторым официальным, наравне с государственным чешским. Дошло до того, что в меморандуме, предоставленном Бенешем 20 мая в комиссию по делам новых государств, было записано: "Чехословацкое правительство намерено построить государственную организацию Чехословакии на основе тех же принципов естественного права, нашедшего свое отображение в Конституции Швейцарской Республики; Чехословацкая Республика будет создана наподобие Швейцарии, с учетом особых условий в Богемии". Вряд ли ведущие чехословацкие государственные деятели, которые в подавляющем большинстве были профессорами европейских вузов, не знали об исторически обусловленном конфедеративном устройстве Гельвеции. Более убедительной кажется их попытка любыми, даже популистскими, аргументами удержать чешско-немецкие территории, не дать государствам Антанты расчленить Богемию.
Германским контрпредложением был австрийский меморандум от 15 июня 1919 г., где спорные западночешские территории сравнивались с яблоком раздора последних франко-германских конфликтов - Эльзасом и Лотарингией, следовательно, Центральная Европа должна была отобрать у Балкан непочетный титул "пороховой бочки Европы". Из Вены Чехословакия представлялась реинкарнацией многонациональной Австро-Венгрии, с тем отличием, что славянская республика не имела династично-монарших рычагов контроля и управления разными этносами.
Дискуссии закончились подписанием 28 июня 1919 г. Версальского мирного договора с Германией и 10 сентября - Сен-Жерменского договора с Австрией, юридически подтверждавших чехословацкое видение границ с германскими соседями. Того же 10 сентября в Сен-Жермене подписали еще одно, так называемое малое соглашение между государствами-победительницами и молодой Чехословакией. Этот документ, Конституция Чехословацкой Республики от 29 февраля 1920 г. и принятый в тот же день закон о языках становились юридической основой жизни этнических меньшинств в составе Чехословакии. И сколько бы ни перечитывались тексты этих документов, в них нет ни единого слова о швейцарской государственной модели. Чехословацкая Республика становилась де-факто унитарным государством, где немцы получали право на культурную автономию, а в районах, где немецкоязычное население превышало 20%, можно было использовать немецкий как язык делопроизводства. Право же территориальной автономии досталось самым восточным территориям страны - современному Закарпатью (Подкарпатской Руси). Но и оно осталось на бумаге.
Новая вспышка драматического чешско-германского спора случилась в ноябре 1920 г. Ее эпицентр - столичная Прага. Предмет спора - здание Сословного театра. С начала независимости Чехословакии немцы владели двумя пражскими театрами. Один - новый немецкий театр (современная Государственная опера), сооруженный в 1888-м на средства меценатов-немцев. Второй немецкий храм Мельпомены - Сословный театр (который хоть и находился в земской собственности, но был сдан в аренду на 10 лет немецкой труппе в сентябре 1918 года, буквально за месяц до революционных октябрьских событий). Здание театра, сооруженное в конце XVIII века, не соответствовало техническим требованиям века ХХ. Зрительный зал, разделенный десятками лож, не мог быть театром новой европейской демократии с ее стремлениями к свободе, равенству и братству. Да и у самих чехов уже были в пользовании в Праге три театра. Несмотря на это, Сословный имел символическое значение. Здесь лично дирижировал Моцарт на премьерах опер "Дон Жуан" и "Милосердие Тита", стены этого театра слышали виртуозное пение самого Карузо. Но для чехов здание имело еще несколько важных смыслов. В Сословном театре 2 февраля 1826 г. состоялась премьера первой чешской оперы - "Дратеник" ("Проволочник") Франтишка Шкроупа, и, самое главное, в 1834-м здесь впервые прозвучал национальный чешский гимн "Где родина моя".
Первые попытки решить немецкий театральный вопрос состоялись еще в апреле 1919 г., когда он стал одной из тем обсуждений в стенах чехословацкого парламента. В сентябре того же года во время театрального фестиваля чешские актеры прошли по улицам Праги с транспарантами "Хотим Сословный театр!" Ситуация окончательно разрешилась 16 ноября 1920 г., когда в Праге прошла очередная антигерманская демонстрация. В этот день чешская толпа захватила спорное здание и ряд немецкоязычных газет, а уже вечером на сцене Сословного театра давали оперу Бедржиха Сметаны "Проданная невеста" на чешском языке. Тогдашний премьер страны Ян Черный, характеризуя события вокруг театра, заметил: "Остановить захват Сословного театра было невозможно. Пролилась бы кровь". Вместе с тем чешская победа отчасти была пирровой, ведь после судебной волокиты государство выплатило директору немецкой театральной труппы компенсацию в несколько миллионов крон. Цена сатисфакции национальных обид оказалась довольно большой.
В ноябре 1920 г. еще одним локусом повышенного градуса напряжения становится городок Теплице. Здесь всему виной был памятник австрийскому императору, представителю просвещенного абсолютизма Иосифу ІІ перед местной ратушей. Автор монумента - известный австрийский скульптор Франц Мецнер. Он же - творец монументального памятника "Битва народов" в Лейпциге. Но время требовало художественного взгляда под иным углом. Император, олицетворявший германский исторический нарратив, не вписывался в чехословацкую историческую политику.
Чешское население преимущественно немецкоязычного Теплице с весны 1920 г. выступало за демонтаж памятника. Известная газета Lidové noviny ярко описывала события, не гнушаясь приправлять их местными слухами - дескать, в городе проходят акты неслыханного идолопоклонства: школьники целуют ноги металлического цесаря в знак уважения. Но ни местная, ни центральная власти не спешили убирать монумент, и за дело исторической памяти взялись бывшие легионеры. Опосредованную поддержку их действиям выразил сам папа Масарик: "Ребят должны раздражать Габсбурги. Мы знаем, что Иосифа ІІ и Марию-Терезию обожествляли, но ведь они были Габсбургами". Такой реальный карт-бланш от морального авторитета Чехословакии развязывал легионерам руки. Известный чешский политик и поэт Виктор Дык писал: "Этот памятник является лишь символом, поэтому его защищают немцы, и поэтому он возмущает нас. И мы, в связи с государственной необходимостью, однозначно нуждаемся, чтобы наши соотечественники уверенно верили в будущее республики". Символ настоящего должен был побороть символ прошлого.
Чехословакия уже знала сценарий, как можно поступить с памятниками прежней идеологии: 3 ноября 1918 г., через неделю после провозглашения Чехословакии, на пражской Старогородской площади толпа повалила Марианский столп - колонну со статуей Девы Марии. И хотя монумент был сооружен в 1650 году в знак благодарности Богородице за снятие шведской осады с Праги в Тридцатилетней войне (1618–1648), местные чехи упорно связывали ее появление в городе исключительно с поражением чешского войска в битве на Белой Горе в ноябре 1620-го. Чехословацкие члены правительства тогда открестились от участия в событиях, переложив ответственность на взбудораженную толпу пражан, но дальнейшие аналогичные уничтожения памятников Яну Непомуцкому (символу католицизма на Землях Чешской Короны) свидетельствовали, что центральная власть не готова быстро реагировать на подобные проявления народной "любви" к страницам прошлого.
5 ноября 1920 г. в Теплице были отправлены армейские части, а уже 11 числа Иосифа сняли с пьедестала. Дегабсбургизация распространялась по республике. И в этой войне с памятниками не обошлось без смертей. 14 ноября во время демонтажа памятника Иосифу ІІ в городе Хеб были убиты шесть гражданских лиц. Спустя четыре дня этот же император покинул постамент в городе Аш. На волне антигерманских настроений протестующие, без долгих разбирательств, повредили памятник Фридриху Шиллеру в Дечине, а в Брно - Францу Грильпарцеру.
Первые годы чешско-немецкого проживания в составе общей республики оказались бурными и неспокойными. Но постепенно градус напряжения в отношениях двух этносов снижается. Не имея возможности изменить правила, немецкая сторона решает играть по ним, активно используя для получения долгожданной власти демократические инструменты. По этому пути сначала шла НСДАП Гитлера, потом ее чехословацкая "сестра" Судето-немецкая партия Генлейна, получившая большинство голосов на чехословацких парламентских выборах 1935 г. (но партии "петки", детища Града и самого Томаша Гаррига Масарика, все еще держали власть в своих руках). Еще несколько лет - и Судетская область после печально известного Мюнхена-38 станет частью Третьего Рейха. А вскоре, 15 марта 1939-го, 80 лет назад, по улицам Праги пройдут маршем солдаты вермахта. Мир замрет в ожидании новой мировой войны.