В Закарпатской области мне приходилось бывать не раз, начиная еще с советских времен. Бывать в разных ипостасях - и как туристу, и по служебным делам. Приходилось общаться там с разными людьми - и с друзьями, и просто со знакомыми. Не скажу, что знаю этот регион, получивший в советское время название "Закарпатье", на "отлично". Но немного все-таки знаю.
Напомню, что Закарпатская область - одна из самых "молодых" в Украине. В состав УССР она вошла только в 1945 году, и, можно утверждать, подверглась наименьшей советизации. Правда, сейчас она кажется более "советской", чем соседние галицкие. Именно Закарпатье среди всех западноукраинских областей оказала весьма значительную электоральную поддержку Партии регионов и Виктору Януковичу, которые любили апеллировать к советскому прошлому.
Нередко в наших СМИ рисуют негативный образ Закарпатья. Мол, там орудует мафия, процветает трансграничная контрабанда, истребляются леса, а еще распространены сепаратистские настроения - в частности среди русинов и венгерского населения края. То есть Закарпатье - это "потенциальный Донбасс".
Насколько такая информация создает адекватный образ края, а насколько искажает его - можно дискутировать. Есть в ней доля правды. Но не вся правда.
Русины или украинцы?
Не надо думать, что нынешняя Закарпатская область - край однородный. Населен он представителями различных субэтносов, которые считаются украинскими. В восточной части живут гуцулы, северные горные районы заселены бойками. На северо-западе есть лоскут Лемковщины. А еще жители долин, которых иногда называют долыняне. Кроме того, здесь живут представители других народов, среди которых крупнейшая на сегодняшний день группа - венгры. Они компактно проживают в Береговском районе, где составляют большинство.
Коренные представители местного населения часто говорят на разных диалектах. И это не удивительно. Ведь в горных районах коммуникация затруднена. Случается и так, что диалекты даже соседних сел различаются между собой.
Украинский литературный язык начал распространяться и культивироваться в крае относительно поздно - отчасти в межвоенный период, во времена, когда Закарпатье еще входило в состав Чехословакии, а потом уже в советский период, когда он стал языком школы.
В Закарпатье были и попытки выделить особый русинский язык и, соответственно, выстроить т. н. русинскую идентичность. Хотя, во-первых, как уже отмечалось, в Закарпатье существуют различные диалекты, так что непонятно, какой из них является основой русинского языка. Сейчас в магазинах области можно найти литературу на этом языке. И даже "Антологию современной русинской литературы". Однако язык этих книг далеко не одинаков. Во-вторых, под русинами иногда понимают представителей субэтносов, которые сейчас однозначно идентифицируют себя как украинцы. В частности, это касается бойков и гуцулов. И, наконец, в-третьих, русин - давний украинский этноним. По крайней мере, он широко использовался для обозначения украинцев в XIX в., и даже позже. Поэтому противопоставлять русинов украинцам не вполне корректно.
Выстраивание русинской идентичности - проблема, прежде всего, политическая. Сначала это делали венгры, владевшие Закарпатьем почти тысячу лет - с Х до ХХ вв., - но так и не смогли этот край мадьяризировать. После распада Австро-Венгерской империи венгерские националисты надеялись создать большую Венгрию, частью которой, под названием Руская Страна, стало бы и Закарпатье. Соответственно, пропагандировалась идея, что жители Закарпатья - это отдельный от украинского народ, т. н. русины, тесно связанные с венграми. Впоследствии русинство здесь культивировалось в 1939–1944 гг., когда Закарпатье было оккупировано Венгрией. Вероятно, не случайно ведущий идеолог русинства Павло-Роберт Магочий имеет венгерские корни. По крайней мере, считает свой род венгерским. Однажды он мне даже сказал, что его предкам когда-то принадлежал Мукачевский замок.
Правда, сейчас идею русинства используют не столько венгры (эта идея им, по большому счету, уже ни к чему), сколько словаки и русские. Дело в том, что на территории Восточной Словакии живет многочисленное украинское меньшинство. И словацким политикам лучше иметь его расколотым на русинов и украинцев. Отсюда поддержка со стороны Братиславы различных русинских институтов. Соответственно, русинские веяния из Словакии имеют отклик и в Закарпатье.
Но на самом деле русинство в крае ныне активно культивирует Россия и ее агентура. Этой агентуры здесь полно еще со времен СССР. Ведь Закарпатская область пограничная, и к ней было усиленное внимание Москвы.
Не один житель Закарпатья говорил мне, что хозяином их области является Виктор Медведчук. Возможно, это преувеличение. Но вспомним, что в свое время медведчуковские "объединенные социал-демократы" прошли в Верховную Раду именно благодаря закарпатским избирателям. Долгое время Закарпатье было вотчиной этой политической силы. Как бы там ни было, но определенное влияние Медведчука в этом регионе сохраняется. А на кого работает кум Владимира Путина, думаю, объяснять не надо.
Благодаря таким "друзьям Кремля" раскручивается русинская идея в Закарпатье. Русинство находит определенную поддержку и со стороны православного духовенства Московского патриархата, имеющего здесь сильные позиции и активно пропагандирующего "русский мир".
Считается, что главным центром русинства является Свалявский район. В Сваляве даже можно встретить надписи на русинском языке. Несколько лет назад в этом райцентре я посетил небольшой магазин. Что меня поразило, так это засилье в нем разнообразной русинской литературы. Нередко эта литература была антиукраинской направленности. Зато собственно украинской практически не было. Кто-то здесь хорошо поработал. Ведь издание такой литературы требовало финансирования. Правда, жители Свалявского района, с которыми мне приходилось общаться, довольно скептически высказывались о сторонниках русинского движения.
Не думаю, что русинская идея, которой пытаются "играть" российские спецслужбы, станет популярной в Закарпатье. Но она является определенным симптомом серьезной проблемы. Многие жители края не имеют четкой украинской идентификации. На это есть разные причины, в том числе отсутствие здесь сильных украинских национальных культурных традиций и пограничное положение области, которое многих людей ориентирует на работу за рубежом.
Не раз приходилось встречать в Закарпатье людей с неопределенной или размытой идентификацией. Приведу один простой разговор. Как-то мне сказали: вот, мол, за горами, то есть в Галичине, живут поляки, в Киеве - "Мацкаль". "А вы кто?" - спросил я. "Да вроде венгры", - был ответ. "А Украина?" - "Украина - в телевизоре". Правда, и в телевизоре ее немного...
Украинские венгры
Роман "Карбид" молодого украинского писателя Андрея Любки встретили неоднозначно. Не берусь анализировать произведение в целом. Отмечу лишь, что, на мой взгляд, в нем неплохо отражены (пусть даже в несколько гротескной форме) современные закарпатские реалии. К сожалению, мало кто обратил внимание на то, что в романе речь идет о проблеме, которую можно определить как конфликт исторической памяти. Герой произведения, по специальности историк, пытается пропагандировать "каноническую" украинскую историческую память. Но эта память, сформированная в Центральной и отчасти Западной Украине, здесь не работает. В Закарпатье свои герои, совершенно не вписывающиеся в украинский исторический канон. Герой "Карбида" со своими "правильным" историческими знаниями выглядит просто смешно. Автор романа в одном из эпизодов как раз и размышляет над тем, как уладить этот конфликт.
На этот символический конфликт памяти в Закарпатье наталкиваешься на каждом шагу. Возьмем, например, названия улиц. Как правило, там есть улицы Тараса Шевченко, Леси Украинки, Богдана Хмельницкого и т. д. Например, в Берегово я видел старые таблички "Улица Шевченко" ... на венгерском языке. Но много ли говорит венгру имя выдающегося украинского поэта? В конце концов, здесь ни Шевченко, ни Леся Украинка никогда не были. И они, по большому счету, для жителей Закарпатья нечто совершенно чуждое.
В то же время в закарпатских городах есть улицы Шандора Петефи, Илоны Зриньи, Ференца Ракоци II и других. Они жили на этой земле. Они здесь свои. Им установлены памятники. Вообще в Закарпатье много венгерских символических мест (памятников, мемориальных табличек, замков, культовых сооружений и т.п.) Это невольно создает представление, что Закарпатье - это венгерское пространство. По крайней мере в отношении государственных традиций и высокой культуры.
Житель Закарпатья знает, что угры, перейдя Карпатские перевалы, нашли здесь родину. Здесь жили венгерские правители, герои, писатели, художники. Именно здесь в начале XVII в. вспыхнуло антигабсбургское восстание под предводительством Ференца Ракоци II, которое венгры часто называют своей национально-освободительной войной.
Но есть одно "но". Венгры, "найдя родину", пришли не на пустую землю. Здесь проживало славянское население, которое было ими подчинено. Многие топонимы даже "настоящей Венгрии" имеют славянское происхождение, например название крупнейшего венгерского озера - Балатон, их нынешней столицы - Будапешта. Кстати, некоторое время столицей Венгерского королевства было славянский город Вышеград. В нынешнем венгерском языке около 20 процентов славянских лексем. Венгерская традиционная культура близка к культурам славянским.
Венгерское королевство, как и большинство средневековых государств, было полиэтничным. Кроме венгров и других кочевых народов, пришедших с ними, здесь жили славянские племена, из которых со временем образовались отдельные этносы - хорваты, сербы, словаки, украинцы. Но венгры, "найдя родину", в значительной мере истребили местную славянскую элиту. Показательна легенда об убийстве ими князя Лаборца, правившего на землях нынешнего Закарпатья. Именно формировали элиту Венгерского королевства. Чтобы войти в этот "элитарный клуб", надо было мадьяризироваться. Особенно интенсивной мадьяризация была в эпоху национализма в XIX в.
Показательна в этом плане судьба известного венгерского поэта Шандора Петефи, памятники которому есть не только в Венгрии, но и в Закарпатье. Он не был венгром. Настоящее его имя и фамилия - Александр Петрович. Отец - серб, мать - словачка. Родным языком поэта был словацкий. Но чтобы "выбиться в люди", Александр "стал венгром", выучил венгерский язык, писал на нем стихи, наконец, начал подписываться Шандор Петефи. И таких примеров много. Например, почитаемая в Закарпатье венгерская национальная героиня Илона Зриньи (на самом деле - Зриньски) родилась на территории Словакии и происходила из хорватского рода. Она - мать чтимого в Венгрии Ференца Ракоци II, который, разумеется, тоже не "стопроцентный венгр". В конце концов, в его армии, воевавшей против Австрии якобы за независимость Венгрии, служили преимущественно... русины, собственно украинцы, Закарпатья.
В Венгерском государстве, в состав которого долгое время входили и закарпатские земли, активные элементы из славянской среды, дабы "выбиться в люди", должны были мадьяризироваться. Так же, как в Речи Посполитой - полонизироваться, в Российской империи - русифицироваться, в Румынии - румынизироваться, в Османской империи "потурчится" (вспомним хотя бы Роксолану). То есть это была типичная ситуация, и к ней нужно подходить с пониманием. Конечно, не стоит наших людей, которые пошли на службу к чужим, идеализировать. Но если они достигали успехов - в политической сфере или культурной - почему мы не должны гордиться ими и не помнить, что они были и нашими?
Если говорить о Закарпатье, то думали ли у нас над тем, как вписать "венгерскую историю" этого региона и его "венгерский символический мир" в нашу историю и наш украинский мир? Ибо эта "венгерская история" является и нашей историей, зачастую ее творили русины-украинцы - пусть даже и под венгерскими флагами.
Когда путешествуешь по Закарпатью и посещаешь символические памятные места, то невольно напрашивается вывод: венгерское - это элитарное, это блестящая история с ее многочисленными героями. А украинское - это нечто вторичное. Украинцы-русины - это селяне, которые не имеют высокой культуры. А их герои - опрышки.
Вас, к примеру, могут пригласить на отдых в "колыбы опрышков" (это уже по-украински). В самом центре курорта Велятин можете увидеть огромный памятник повстанцу Пинте. Это вроде бы наш, украинский герой. Хотя, судя по всему, Пинтя русином-украинцем не был. Но - опрышек! Значит - наш!
Это невольно порождает некий комплекс неполноценности. Высокое - это не наше. А вот низкое, простое - да! Иногда это противопоставление высокого не нашего и низкого нашего прямо режет глаз. Например, в Берегово есть Закарпатский венгерский институт имени Ференца Ракоци II. Вид у него просто шикарный. Когда-то заброшенное помещение, передав этому учебному заведению, реставрировали, сделали капитальный ремонт в аудиториях. Делалось все это за деньги, которые дала Венгрия. Сейчас помещение института является украшением города. И рядом с ним - Береговский медицинский колледж, расположенный в старом большом и некогда хорошем помещении. Однако сейчас оно совсем заброшено - на его реставрацию якобы нет денег. Такое вот сравнение венгерского и украинского.
Над такими вещами следовало бы задуматься и, прежде всего, украинской власти.
Немного позитива
Несмотря на все проблемы, существующие в Закарпатье, не думаю, что этот регион станет "вторым Донбассом". Как уже отмечалось, русинское движение не стоит переоценивать. Не имеет оно столь уж серьезной массовой поддержки. В конце концов, есть в нем и немало искусственности. Что касается венгров, то в последнее время многие из них эмигрируют в Венгрию и другие страны Евросоюза. Преимущественно это молодые и активные люди. В целом доля венгерского населения в закарпатских городах сокращается. А нынешнее местное население готово адаптироваться к украинским реалиям. Оно относительно легко переходят в общении на украинский язык - особенно это касается молодых людей. По крайней мере, у меня складывалось впечатление, что в Берегово скорее венгр заговорит на украинском, чем некоторые русскоязычные в Киеве. В конце концов, несмотря на некоторые проблемы жителей региона с украинской идентификацией, здесь сохраняется относительно высокий градус украинского патриотизма. Например, в Берегово я видел много украинских флагов на частных домах.
Несмотря на проблемы социального характера, уровень жизни населения Закарпатья кажется мне относительно высоким - скорее выше, чем в других регионах Украины. Да, встречаются здесь и депрессивные села. Но многие жители закарпатских сел справляются. Живут, конечно, не только благодаря сельскохозяйственной продукции, производимой здесь в мелких хозяйствах. Ездят и на заработки, в том числе за границу. И, чего греха таить, занимаются и трансграничной торговлей, которая нередко граничит с контрабандой, иными незаконными промыслами, скажем, вырубают лес.
В последнее время в Закарпатье интенсивно развивается туристический и курортный бизнес. Крупнейшие города региона фактически стали значительными туристическими центрами. И немалая доля в местной туристической индустрии принадлежит мелким и средним предпринимателям. Похоже, прослойка среднего класса "толще", чем в других регионах Украины.
Наконец, в Закарпатье можно "ощутить европейскость". Оно выглядит не хуже, чем некоторые восточные районы Словакии или северные - Румынии. В определенном смысле Закарпатье - это одни из наших "ворот в Европу". Причем ворота широко открытые. Поскольку здесь много трансграничных переходов - причем в четыре страны Евросоюза.
Словом, Закарпатье - это своеобразная жемчужина Украины, которая могла бы много дать нашей стране. И не только в смысле экономическом, но, прежде всего, в социально-политическом и культурном. Но есть ли понимание этого в Киеве? И способен ли Киев конструктивно сотрудничать с этим регионом?