Прошло лето... Еще тепло, а в отдельные дни даже жарко. Воистину роскошная пора, апогей зрелости природы.
Наши предки считали, что именно осенью начинается новый год. В их понимании Бог, премудрый и добрый, сотворил мир в начале осени, когда рожь в полном колосе, а земные плоды поспели. В течение почти трех веков (1409–1700) православные начинали свой календарь 1 сентября.
Этнограф Ольга Рутковская отмечает, что круглодичное взаимодействие Солнца и Земли определило цикличность обрядового круга украинцев, ознаменованную четырьмя самыми большими религиозными праздниками года: Пасхой, Купалой, Колядой и Калитой. Между ними были три промежуточные, так называемые присвятки: Колодий (масленица), Зелене вирья (Троица) и Свадьба Свечки - в честь осеннего солнца. Ученая называет их "священной семеркой основных праздников нашего народа".
По православному календарю 1 (14) сентября церковь чествует преподобного Симеона Столпника и его мать Марту, отчего древний Новый год в народе называют "Семена", а еще - "праздник Свечки". Начинался оно 14 сентября (по григорианскому календарю) и продолжался неделю - до 21 сентября, как тогда говорили, "от Семена до Второй Пречистой".
Корнями праздник уходит в дохристианское время и связан с языческим почитанием Солнца, которое поворачивает с лета на осень. В эти дни зажигали домашний очаг в честь старославянского бога Симаргла (хранителя домашнего очага) и не гасили вплоть до Коляды. Поэтому этот день наши предки связывали еще и с величанием Комына (печи), который, кроме источника домашнего тепла, олицетворял канал связи с небесным миром и был домашним хранителем. Считалось, что через Комын из жилья выходит все злое, и через него же жилище наполняется праведным духом. Зажигали Комын торжественно, по традиции трением деревянных дощечек. В княжеские времена в этот день на Руси проводили обряд "пострижин" - посвящения детей в "парубоцтво" (этакая инициация по-украински), когда впервые усаживали малолетних княжичей на коней. Этот ритуал сохранялся и в казацкие времена, только вместо бояр были старшины, а вместо княжичей - казачки. Детей, достигших шестилетнего возраста, усаживали на кадку, трижды поднимали вверх, "чтобы росли большие", а потом отрезали саблей прядь волос. Обряд повторяли каждый год до достижения девяти лет, когда наступало время боевой выучки. Мальчика на коне трижды обводили по кругу. Если ему удавалось удержаться в седле, его учили воинскому делу.
С введением христианства праздник Комына слился с праздником почитания духовного подвига Симеона Столпника (он аскетически прожил на столбе-башне почти 50 лет, начав новый вид христианского подвижничества "столпничество"). Со временем, особенно после того, как царь Петр І перенес Новый год с сентября на январь (1700 г.), дохристианская обрядность праздника Свечки в большинстве наших краев была забыта. Но в Киеве Свечку женили вплоть до начала ХХ в. Большинство киевлян, хранителей давних обрядов, считали празднование Нового года 1 января новомодной прихотью. В Киеве Новый год по новым европейским обрядам с елкой, приветствиями и подарками встречали разве что иностранцы и модерная интеллигенция.
Ритуалом зажигания фонарей (осенний осветительный сезон стартовал 1 сентября) женский праздник Свечки начинали киевские базарные торговки. С вечера накануне Семена на киевском Подоле, где-то в закоулке базарной площади, среди палаток стоит зеленое деревце, иногда - куст чертополоха. Ветки перевязаны яркими лентами и увешаны краснобокими яблоками, ягодами брусники и рябины, а на ветвях горят маленькие восковые свечечки. Под деревцем возле импровизированного стола, накрытого вышитой скатертью, собрались торговки. Шкалик водки идет по кругу. А когда участники торжества слегка выпьют, затягивают песню: то веселую и быструю, хоть танцуй, а то и печальную, тоскливую. Действо происходило в виде настоящей свадьбы: с родителями, сватьями и сватами, дружками и боярами. Наутро женщины расходились по домам, где после короткой передышки продолжали "свадебные" гулянья.
Мужской Новый год праздновали преимущественно ремесленники. Вечером в этот день они собирались во главе с цехмистрами в шинке и, по выражению этнографа Алексея Воропая, "засиживали вечер" с водкой - женили Свечку. На тех "засидженах" происходил ритуал посвящения подмастерьев в мастера: юношам давали выпить рюмку водки, и с этого дня они входили в мужское общество. "Засиджены" продолжались неделю, чтобы как можно лучше "засидеть" рабочее место на хороший задел. А после Второй Пречистой (21 сентября - Рождество Пресвятой Богородицы) ткачи настраивали станки и начинали ткать ковры. Приступали к работе и остальные мастеровые: столяры, сницари (резчики по дереву и чеканщики), стельмахи (тележные мастера), бондари, сапожники, кузнецы, шорники... Выдающийся украинский ученый Агатангел Крымский писал: "Бывало на осеннего Симона по всему городу такое гульбище... И так было, в каждом доме "свечку женят", потому что от Симона уже начинают при свете вечером и на рассвете работать. И было: кто самый рьяный в работе, тот самую лучшую "свадьбу" Свечке справляет".
С этого дня на киевских базарах в вечернее время уже торговали при фонарях, а в мастерских и ремесленных цехах работали при свете.
Интересно объясняет возникновение праздника Свечки киевская легенда. Более 500 лет назад Киев, находясь под властью литовцев и под управлением воеводы - наместника Великого князя Литовского, после ряда вражеских набегов, опустошительных пожаров и моров так обеднел, что стал обычным провинциальным городком. Один из киевских наместников, под видом заботы о пожарной безопасности города, издал обязательное распоряжение, которым запретил мещанам по вечерам разжигать в домах огонь. Этим радикальным противопожарным мероприятием воевода заботился не только о безопасности киевлян, но и о собственной мошне. Его урядники каждый вечер обходили все улицы города. Заметив в каком-либо доме огонь, докладывали воеводе, а тот брал с виновника штраф ("повинне") - 12 коп денег - непомерную для обычного мещанина сумму, ибо в тогдашнем Киеве шуба из лисьего меха стоила 7 коп денег, а жалованье киевского воеводы составляло 300 коп денег в год!
Несколько лет подряд киевские мещане сидели по вечерам в потемках, пока их кто-то не вразумил написать Великому князю Литовскому жалобу, где указали все повинности, которыми обложил горожан городской воевода. Вспомнили и о скандальном запрете зажигать по вечерам в домах каганцы. Великий князь Литовский Александр Казимирович в 1494 г. издал грамоту, которой освободил киевскую общину от многих повинностей и запретил воеводе брать штраф за свет в жилище. Но великокняжий запрет остался на бумаге, и киевляне еще в течение 12 лет платили налог за каганец или свечку. Лишь в 1506 г. король Польши и Великий князь Литовский Сигизмунд І Старый отменил этот оброк и предоставил киевлянам привилегию: "Ино мы (король. - В.О.) оговорив с паны-радами нашими, ту повинность им отложили... но в корчёмных домах... когда уже ночи малые бывают, нет потребности никому с огнем пить; но купцы и ремесленники всякие должны добровольно огонь в своих домах всегда держать, когда хотят".
Нетрудно представить радость купцов и ремесленников, когда они услышали о такой важной привилегии. В первый же осенний день засветили они в своих домах и мастерских каганцы, свечки, лучины, не боясь штрафов воеводы. А к ним на такое торжество сошлись на посиделки побалагурить и выпить по рюмочке при свете соседи, не принадлежавшие к купеческому или ремесленному сословию и поэтому лишенные права светить у себя по вечерам. Так объясняет возникновение праздника Свечки народное творчество.
Впрочем, эта легенда имеет историческое подтверждение. 1 сентября 1482 г. крымская орда во главе с ханом Менгли I Гераем (Гиреем), которого подговорил Великий князь Московский Иван ІІІ, неожиданно напала на Киев, ограбила и сожгла его практически дотла. Уцелело лишь несколько каменных сооружений: Софийский собор, Киево-Печерская лавра, Выдубицкий монастырь, Золотые ворота. Киевский замок взяли штурмом. Множество горожан, и среди них воевода Иван Ходкевич, попали в плен. Часть добычи - золотые чашу и дискос (блюдо для причастия) из Софийского собора - хан прислал в подарок союзнику, Великому князю Московскому.
Новому киевскому воеводе Юрию Пацу (Пацевичу) выпала судьба стать на защиту не только Киева, но и всех юго-восточных границ украинских земель Великого княжества Литовского. И хотя литовские князья старались дипломатическим путем уладить проблему постоянных набегов ордынцев на земли Киевщины, Подолья и Волыни, на деле ситуация характеризовалась фразой, метко сформулированной в одном из посланий к крымскому хану: "Послы свои шлешь, а землю нашу воюешь". Считается, что именно воевода Юрий Пац для защиты границ от ордынцев создал из всяческого беглого люда первые отряды казаков. Однако восстановлением Киева этот урядник почти не занимался - было не до того. Лишь частично отстроил городской замок и укрепил киевскую фортификацию.
Его преемник Дмитрий Путятич происходил из белорусских князей Друцких. Эту династию исследователи связывают с полоцкой ветвью князей Рюриковичей. Историки считают, что ее родоначальником был князь Изяслав, сын Владимира Святославовича и княжны Рогнеды. Заступил Путятич на Киевское воеводство в 1492 г. Среди главных его обязанностей было собирать налоги в пользу великокняжеской казны, надзирать за государственной собственностью, решать хозяйственные и гражданские споры. А еще воевода распоряжался государственными имениями и некоторыми церковными сооружениями (церквами на Подоле: Свято-Николаевской в замке, Николо-Иорданской и Рождества Христова, а также тремя монастырями: Флоровским, Межигорским, Михайловским Златоверхим).
Часто киевский наместник управлял этим имуществом по своему усмотрению. Так, в 1496 г. Путятич получил от Великого князя Литовского распоряжение "передать Гришку Поповичу на пожизненное управление" (назначить игуменом) Михайловский Златоверхий монастырь. Но воевода, руководствуясь собственными интересами, отдал монастырь старцу Ивану Смольнянину. Эта история получила огласку, впрочем, для воеводы осталась без последствий.
Надо отметить, что при правлении Д.Путятича был полностью отстроен Киев с окружающими территориями. С его именем связывают развитие Никольско-Пустынного монастыря, которому воевода дал значительные земельные угодья, ныне называемые Никольской Борщаговкой. Князь Дмитрий неоднократно возглавлял дипломатические посольства Великого княжества Литовского на переговорах с Крымским ханатом; во главе казацких отрядов, которые унаследовал от своего предшественника Ю.Паца, отчаянно оборонял украинские юго-восточные границы. Память о воеводе Путятиче как покровителе раннего казачества была настолько прочна, что некоторые исторические хроники по ошибке называют его одним из первых казацких гетманов (должность гетмана введена значительно позже; официально первым гетманом казаков считается Богдан Ружинский, избранный в 1575 г.).
На время правления Дмитрия Путятича приходится важное событие в жизни города - предоставление Киеву, ориентировочно в 1494–1497 гг., Магдебургского права, с введением которого роль киевского наместника как городского урядника значительно ослабела. Мещане получили значительные права и свободы: в частности, в городе ввели органы самоуправления - возглавляемый войтом магистрат. Для пополнения городской и великокняжеской казны Путятич вынужден был ввести новые пошлины, штрафы и контрибуции, что неизбежно вызвало недовольство горожан. В своих неоднократных обращениях к Великому князю Литовскому киевляне жаловались на многочисленные "несправедливости и отягожения всякие... обираловки, учиненные... воеводой". Среди прочего указывалось, что киевский наместник "велит идти в погоню за татарами безлошадным (они должны были оставаться при замке. - В.О.)", отнимает у мещан коней и доспехи, "берет многие вещи и живность и за то им платы не дает", не по праву берет "дровяную" пошлину, приказывает стеречь пойманных татар, что должны делать и "люди дворовые по очереди", грабит их дворы, выгоны, нивы и раздает "посторонним", позволяет своим слугам бить мещанских "кликунов" (вероятно жалобщиков или глашатаев. - В.О.)... В этих же жалобах киевляне указывали, что Дмитрий Путятич под страхом "повинного" запретил жителям зажигать по вечерами в домах свет. В конце концов, под давлением самоуправления, киевский наместник позволил использовать свечи и каганцы для освещения жилья, что было окончательно подтверждено 8 декабря 1506 г. грамотой Сигизмунда І Старого. А еще властитель освободил "торгующих мещан" от уплаты пошлины "по всему государству... также подводы и телеги не посылать, послам и гонцам, или слугам [их], которые... через Киев едут и назад возвращаются, люди... не имеют стаций и подвод давать... и [освобождаются от] наряда в Орду".
Дмитрий Путятич умер в 1505 г. Перед смертью он поручил распорядиться своим имуществом князю Михаилу Глинскому, который и передал значительную часть "добра" Киево-Печерскьему монастырю, о чем Михаил Грушевский написал: "Увидев, что покойник князь Дмитрий, отходя из этого мира, не сделал завещания и не совершил никакой памяти по своей душе и душе родителей своих, что лежат в Печерском монастыре Пречистой в Киеве, где и его тело лежит, и были ему вручены и имели на него надежду, что он удовлетворит память их душ, он (Глинский. - В.О.) учитывая смерть его и его родителей без всякой памятки, записывает разные жертвы. Монастырю Печерскому половину данников, а вторую половину на кафедру в Вильне и десять коп на вечное вписание в митрополичий синодик".