Стремительному росту рейтинга князя Владимира, наблюдаемому сейчас в России, может позавидовать любой современный политик.
А ведь всего несколько лет назад в ходе помпезного проекта "Имя России" князь даже не вошел в число 50 главных, по мнению россиян, исторических деятелей. Власть подняла вторую волну "владимиризации всея Руси", активизировав очередной этап процесса переписывания российской истории путем приватизации чужой в выгодном для себя свете. Эти любимые исторические упражнения московских властителей со времен Петра І и до наших дней призваны оправдать в глазах цивилизованного мира агрессию по отношению к соседям восстановлением некой "исторической справедливости". Дескать, "чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим".
Первую же волну "владимиризации" принял на себя Киев в середине позапрошлого столетия. Мысль, что Малороссия когда-нибудь осознает себя Украиной и вырвется из имперских объятий, тогда никому в голову не приходила. Имя святого Владимира могло послужить империи и на киевской земле. Поэтому Николай І нисколько не сомневался, повелевая открыть в древнем городе университет святого Владимира, поставить памятник князю на днепровской круче, возвести величественный собор в честь крестителя Руси.
Скоро сказка сказывается
Если с момента одобрения идеи создания памятника и до его открытия прошло десять лет, а Красный корпус университета построили всего за шесть, то на возведение собора понадобилось 20 лет, считая от даты его торжественной закладки. А учитывая, что идея строительства храма получила высочайшее одобрение в 1852 году, то этот срок следует увеличить еще на одно десятилетие.
Сохранилась легенда, что когда Николай І пожелал воздвигнуть в Киеве памятник князю Владимиру на уступе Михайловской горы над Днепром, тогдашний митрополит Киевский и Галицкий Филарет (Амфитеатров) отказался освящать этот монумент, так как, по его мнению, "не подобает в память того князя, который сокрушалидолов, ставить своего рода "идол" и приличней было бы почтить св. Владимира, воздвигнув в память его храм".
Об этом упоминается в книге "Собор св. кн. Владимира в Киеве", изданной и отпечатанной, как указано на обложке, "фото-лито-типографией С.В. Кульженко" в 1915 году. Правда, сами авторы (их имена, к сожалению, издателем не указаны) подвергают сомнению достоверность этой истории, исходя из сопоставления дат открытия памятника (1853) и принятия решения о сооружении собора (сентябрь 1852-го). Но ведь идея памятника тоже возникла не в день его открытия. Так почему бы не принять на веру эту историю? Тем более что негоже величественному храму без красивой легенды.
Далее мы еще не раз вернемся к этой книге, поскольку в ней описаны интересные события, непосредственно влиявшие на ход строительства собора.
Инициативу митрополита Филарета царь одобрил и разрешил повсеместный сбор пожертвований на сооружение храма. Организационные работы по осуществлению замысла митрополита пошли довольно споро. По его почину и под его председательством был создан строительный комитет, в составе которого преобладали представители администрации Киево-Печерской лавры. Комитет первым делом уполномочил Филарета обратиться к известным ему лицам "радеющим о благолепии храмов и пригласить их к христолюбивым пожертвованиям", а также "войти в сношение с киевским гражданским начальством о составлении плана и чертежа предполагаемого сооружения и относительно выбора приличного для храма и свободного в Киеве места".
Первыми "радетелями о благолепии" будущего храма стали сам митрополит Филарет - 7 тысяч рублей, экклесиарх лавры Мелетий - 100 рублей, иеромонах Иринарх - 600, флигель-адъютант граф Муленберг - 400, московский почетный гражданин Лобковский - 1000 рублей. Деньги были внесены в киевскую контору Государственного коммерческого банка и составили основание фонда для постройки здания.
Крест, купола и ножницы
Пока по всей православной Руси рассылались воззвания митрополита о пожертвованиях, с киевским генерал-губернатором Д.Бибиковым решался вопрос о месте строительства храма. Филарет настаивал на территории у Золотых ворот, и Бибиков, согласовав вопрос с царем, принял положительное решение. Затем митрополит обратился к известному тогда архитектору Ивану Штрому, уже имевшему опыт проектирования монументальных сооружений, таких как киевский Кадетский корпус, поручив ему составить проект постройки собора.
По замыслу Штрома, Владимирский собор должен был стать лучшим украшением города наряду с Лаврой, Софийским собором и Михайловским златоверхим монастырем. Проектируемое здание в плане имело форму креста с тринадцатью куполами: один - большой центральный и двенадцать поменьше, расположенные на четырех разветвлениях креста. К сожалению, это все сведения о проекте, о которых сейчас известно. После его высочайшего утверждения Штром представил свое детище в качестве конкурсной работы, за которую получил звание академика архитектуры. Сама же работа, вероятнее всего, сгинула в петербургских архивах.
Откровенно говоря, проект Ивана Штрома изначально был обречен на забвение. В соответствии с составленной архитектором сметой на его реализацию требовалось 700 тысяч рублей, тогда как христолюбивых пожертвований к сентябрю 1855 года удалось собрать лишь 81035 рублей. Два года спустя эта сумма увеличилась до 93330 рублей и 13 с половиною копеек, а в 1859-м - до 99849 рублей и 30 копеек, после чего приток денег практически прекратился. Таким образом, в распоряжении комитета было менее 100 тысяч рублей да 1 миллион кирпича, пожертвованного Лаврой со своего завода.
К тому времени энтузиазм вокруг строительства собора значительно поубавился. Ушли из жизни его могущественные покровители император Николай І и митрополит Филарет, значительно обновился состав строительного комитета.
На посту киевского генерал-губернатора тоже появилось новое лицо - князь Васильчиков, которому место у Золотых ворот, предназначенное под будущее строительство, пришлось не по душе. Преемник Филарета митрополит Исидор также считал, что собор лучше поставить на университетской площади, что, по его мнению, "благодетельно влияло бы на учащуюся молодежь". Трудно сказать, сколько бы еще продолжались поиски стройплощадки, но в Киев пожаловал государь-император. Осматривая город, Его Величество лично приказал образовать площадь между Бульваром (ныне Шевченко) и Кадетской (ул. Богдана Хмельницкого) и на ней возвести собор.
Ввиду ограниченности средств Исидор поручил епархиальному архитектору Павлу Спарро изменить проект Штрома таким образом, чтобы стоимость строительства не превышала упомянутой суммы. Тот решил задачу революционным для архитектуры способом. Похоже, его главным чертежным инструментом при этом были ножницы: он отсек в проекте здания крылья, придававшие ему форму креста, а на оставшемся квадрате оставил всего семь куполов. Правда, и в усеченном виде стоимость строительства исчислялась в 175 тысяч рублей, однако в феврале 1861 года Священный синод утвердил проект Спарро, строжайше предписав уже в мае приступить к строительству.
Уроки
православного менеджмента
Но тут взволновались члены строительного комитета, заявляя, что это невозможно по целому ряду причин, из которых главными были пока еще неутвержденная Синодом смета, проблема выемки земли и отсутствие бутового камня для фундамента. Нежелание приступать к активным действиям было столь очевидным, что митрополит Арсений, сменивший к тому времени Исидора, утратил подобающее сану смирение и довольно резко ответил на это: "Из прописанных неудобств и затруднений для безотлагательной закладки храма одно только, и то не безусловно, может назваться уважительным - это неимение в готовности бутового камня и невозможность скоро приобрести оный, чего я и вообразить себе не мог, да и теперь с трудом могу представить, чтобы комитет так давно и в целом своем составе и учрежденный с той именно целью, чтобы заняться нужным заготовлением к предполагаемой постройке храма, доселе не озаботился удовлетворением самых нужных потребностей при постройках всякого рода, каков бутовый камень. Что же касается недостатка сметы, то это не должно быть препятствием к производству постройки, а напротив служит немаловажным обеспечением к возможно выгоднейшему производству подрядов и заключению контрактов, так что благоразумные строители обыкновенно стараются архитекторские сметы тщательно скрывать, между тем, как подрядчики столь же тщательно стараются и действуют окольными путями о сметном назначении разведать, дабы на основании оного тем паче и больше в свою пользу выторговать". Отчитав комитетчиков и преподав им урок менеджмента, Святейший все же был вынужден перенести закладку собора еще на один год.
Итак, комитету дали недвусмысленно понять, что дальнейшее промедление недопустимо. Подрядчика строительства должны были определить на торгах, как тогда называли тендеры. Побеждал тот, кто обязывался построить собор с наименьшими затратами в наикратчайшие сроки. Претендентов оказалось немало, да и накал страстей был нешуточный. Так, купец Федорович запросил 143 тысячи рублей, Штромберг обязывался уложиться в 127,5 тысячи, подрядчик Починин готов был довольствоваться 125 тысячами, согласившись затем уменьшить эту сумму до 124 тысяч 699 рублей. Но отчаяннее всех оказался Лев Рапопорт: он сбавил целых девять рублей против суммы, предложенной Почининым, и согласился внести задаток в 15529 рублей, а сроки строительства сократить до четырех лет вместо пяти, предлагаемых конкурентами. На нем и остановил свой выбор строительный комитет. Однако прижимистый митрополит Арсений и такую сумму счел чрезмерной. Тогда Рапопорт сбавил еще 3690 рублей "для пользы церкви".
Но оказалось, что и это был еще не конец. Некий купец Хавалкин подал Арсению прошение, где писал: "не столько из интереса, сколько из усердия к памяти св. князя Владимира, готов построить собор за 100000 рублей". Своим волевым решением митрополит определил оставить подряд за Хавалкиным, а Рапопорту отказать. Ввиду столь значительно низкой цены купцу предложили внести залог в 13 тысяч рублей. На таких условиях 29 марта
(11 апреля) 1862 гола и был заключен контракт.
Очевидно, митрополит Арсений не был знаком с творчеством Николая Костомарова, писавшего: "Чем более русский купец божится, тем скорее обманывает".
Почти накануне закладки храма, в июне, Павел Спарро доложил строительному комитету, что "доставленный подрядчиком Хавалкиным камень для забучивания фундамента столь плохой, что в дело употребить его невозможно". Ввиду такого конфуза фундамент решили класть из кирпича. После этого Спарро, от греха подальше, подал в комитет заявление, в котором просил освободить его от заведования строительными работами, ссылаясь на занятость в должности епархиального архитектора.
Просьбу Спарро удовлетворили, а строительство собора поручили архитектору Александру Беретти. Разве мог кто-то предположить, что новое назначение отодвинет завершение строительства на многие годы?
Где тонко, там и рвется
Новый архитектор рьяно принялся за дело. Перво-наперво он переработал проект своего предшественника. Но если Павел Спарро вносил изменения в чертежи Ивана Штрома, больше полагаясь на ножницы, то Александр Беретти предпочел увеличительное стекло. Его проект отличался от предыдущего только масштабом. Увеличив линейные размеры здания в 1,5 раза, Беретти оставил прежней толщину стен и колонн. Кстати, стараниями обоих последних зодчих была напрочь выхолощена первоначальная идея древнерусского или византийского стиля нового храма. Их архитекторские способности не позволяли освободиться от характерного для того времени "николаевского" сурово-казенного стиля, образцами которого в Киеве могут служить здания Красного корпуса университета, 1-й гимназии и другие, до наших дней не сохранившиеся. Но, по мнению митрополита Арсения и членов строительного комитета, проект Беретти наиболее соответствовал "важности идеи храма в честь святого просветителя России".
15 (28) июля 1862 года, в день, когда в Киеве торжественно праздновали память святого Владимира, митрополитом Арсением, собственноручно составившим программу торжества, была совершена закладка собора.
Четыре последующих года строительство продвигалось без особых сложностей и было доведено до куполов. Но тут случилось то, что предрекали еще в 1864 году некоторые технически грамотные члены строительного комитета, сомневавшиеся, выдержат ли несоразмерно тонкие стены здания давление куполов. Однако производитель работ был твердо уверен в правильности своих расчетов вплоть до момента, когда стены, а за ними и арки со сводами, дали такие трещины, что пришлось срочно остановить все работы. Был образован особый технический комитет, куда вошли профессора и академики архитектуры, а также несколько губернских инженеров и архитекторов. Они немедленно затребовали рабочие чертежи, и тут выяснилось чисто российского свойства обстоятельство: чертежей просто не оказалось!
Пререкания на тему спасения здания и вал прожектерских предложений (одно нелепее другого - архитектор Иконников, например, предлагал увенчать собор деревянными куполами) продолжались до 1875 года. К тому времени сгнили и стали разрушаться строительные леса, да и само здание ожидала та же участь. Но, как сказано в упомянутой здесь старой книге о строительстве собора, "все дело спасла Державная воля Государя Александра Николаевича, который, посетивши Киев в 1875 году, выразил генерал-губернатору Дондукову-Корсакову свое непременное желание, чтобы собор был достроен".
Во исполнение высочайшей воли Министерством внутренних дел в Киев был командирован известный инженер-архитектор профессор Рудольф Бернгард.
Оценив масштабы и характер повреждений, почтенный Рудольф Богданович, рискуя быть погребенным под обломками готового рухнуть здания, провел тщательные замеры и выполнил необходимые расчеты устойчивости стен и арок, оказавшиеся настолько точными, что линии скалывающих нагрузок на чертежах совпали с трещинами, образовавшимися в стенах. На основании расчетов профессор дал указания к исправлению проекта и составил приблизительную смету на сумму 290 тысяч рублей. На сей раз деньги были безропотно выделены Министерством внутренних дел, и в июле 1876 года на строительной площадке вновь появились рабочие.
"Грубая стихийная сила побеждается знанием"
Именно такими словами авторы книги "Собор св. кн. Владимира в Киеве" сообщают читателю радостную весть о завершении строительства собора в 1882 году - через 20 лет после его закладки. Стены, наконец, укреплены пристройками и контрфорсами, надстроены главный и малые купола, закончено оштукатуривание, подвешены колокола и здание увенчано крестом. Но какой ценой! Приходилось решать невероятно трудные и опасные задачи. Малейший недосмотр в работах грозил привести к непоправимому. Были моменты, когда здание, внутри которого многие элементы приходилось разбирать и перекладывать заново, могло рухнуть в любую минуту, похоронив под развалинами строителей. К тому же, все работы по устройству храма, не считая утвари, обошлись многострадальному МВД в 316082 рубля. Но разве это единственный пример в истории Российской империи и ее преемников СССР и РФ, как собственноручно создавать невероятные трудности, чтобы потом героически их преодолевать?
В наше время Владимирский собор неискушенными созерцателями воспринимается таким, каков он есть, без каких-либо критических замечаний. Однако, как следует из книги "Собор св. кн. Владимира в Киеве", "у современников завершения его строительства к облику нового собора имелось немало претензий. В частности, авторы делают такое заключение: "Постоянные изменения проектов, не имевших в виду какой-нибудь ясно сознанной общей идеи, отняли у собора цельность впечатления. Второстепенные пристройки своей массивностью слишком обличают задачу своего происхождения - поддержать стены здания; наряду с этим кажутся странными чересчур легкие внутренние столбы и неодинаковые по очертаниям главные планы. При общем впечатлении тяжести и массивности, какое получается от всего здания, чувствуется недостаток свободы и простора в очертания барабанов шести малых главок. Среди которых седьмая большая является как бы чуждой им, благодаря легкости своего барабана. Купольные покрытия тоже слабы, нерешительны и непропорционально малы… В общем здание страдает отсутствием цельного и стройного развития одной идеи, являясь как бы случайным собранием разрозненных частей".
Не лучшим образом обстояли дела и с пропорциями внутренней планировки храма. Средний неф слишком высок и резко обрывается в тесном главном куполе, боковые же разделены хорами на две неравные части - нижнюю, давящую своими плафонами, и непропорционально высокую верхнюю. При входе в храм особенно заметно неравномерное распределение света. Местами он слишком силен, благодаря чему становится заметным несоответствие роскоши внутреннего убранства с беднотой архитектурного замысла интерьера. Вот что получается, когда знанию приходится бороться с грубой стихийной силой.
Важным союзником знания в этой борьбе является искусство. В значительной степени ему мы обязаны тем священным трепетом, с которым переступаем порог собора. Если из внешнего облика здания архитекторами была выхолощена первоначальная идея о старо-византийском стиле, то во внутреннем оформлении она реализована в полной мере.
"Владимирский собор был бы совсем другим, - писал в своих мемуарах художник Михаил Нестеров, - не будь Адриана Прахова и не сумей тот привлечь к работе молодого и полного сил Васнецова."
Адриан Викторович Прахов считался глубоким знатоком церковной археологии. Он руководил внутренней отделкой Владимирского собора. С целью исследования византийской архитектурной традиции дважды посещал восточные страны. Со свойственной ему энергией Адриан Викторович подготовил и представил Киевскому церковно-археологическому обществу, членом которого являлся, подробную записку о внутреннем убранстве храма, собственноручно выполнил рисунки на различные части отделки и пригласил к расписыванию стен художников В.Васнецова, М.Нестерова, П.Сведомского и В.Котабринского. Позже к ним присоединились М.Врубель, А.Мамонтов и Н.Пимоненко. Под их руководством подмалевку и некоторые другие работы выполняли Науменко, Костенко, Замирайло.
О живописи и живописцах Владимирского собора можно говорить бесконечно долго. Поэтому вкратце остановимся только на работах двух художников.
Виктор Васнецов воссоздал наиболее значимые сюжеты библейской истории и главные события из жизнеописания князя Владимира. Центральной же его работой, вокруг которой сложилась вся композиционная система художественного оформления храма, стало монументальное изображение Богоматери с Младенцем. Оно заслуженно считается одним из лучших по эмоциональности и красоте.
Адриан Прахов пригласил к расписыванию собора Михаила Нестерова после того, как увидел его полотно "Видение св. Варфоломея". Он сразу понял, что этот художник сможет работать в одном стилистическом русле с Виктором Васнецовым. И не ошибся. Принадлежащие кисти М.Нестерова две большие картины на хорах "Рождество Христово" и "Вознесение Христово", а также "Богоявление" в крестильне трогают своим лиризмом, духовной чистотой и рафаэлевской утонченностью.
Внутреннее оформление храма продолжалось без перерыва вплоть до освящения собора, которое состоялось 20 августа (2 сентября) 1896 года.
На всю внутреннюю отделку собора было израсходовано около 400 тысяч рублей, а все расходы на его сооружение составили 900 тысяч рублей.
От Филарета к Филарету
Владимирский собор сразу же стал очень популярен среди киевлян, особенно молодежи. Сюда охотно шли студенты Университета святого Владимира, курсанты Владимирского кадетского корпуса и ученики Первой и Второй киевских гимназий. Собор производил неизгладимое впечатление не только своей монументальностью и художественной неповторимостью, но и уникальной акустикой, возвышающей каждое слово и посылающей его к небесам. Здесь пел один из лучших в Киеве церковных хоров под руководством выдающегося украинского регента Якова Калишевского.
Незабываемым событием в истории собора стали торжественные службы 30 мая и 1 июня 1913 года с участием патриарха Антиохийского Григория IV. В мае 1914 года при соборе было создано Свято-Владимирское братство, опекавшее солдат и раненых на фронтах Первой мировой войны. В марте 1917 года здесь состоялось торжественное богослужение памяти Т.Шевченко, после которого многотысячная манифестация отправилась к памятнику Богдану Хмельницкому, где состоялся один из первых национальных митингов с требованием предоставления независимости Украине.
Черный период для Владимирского собора наступил с приходом к власти большевиков, развязавших против религии и ее служителей неприкрытый террор. Собор лишился большого количества бесценных как в художественном, так и ритуальном значении предметов вплоть до колоколов. А в 1929 году был вообще закрыт. Храм превратили в музей антирелигиозной пропаганды, затем здесь размещались архивы местных органов власти, книгохранилище педагогического института.
Это продолжалось до 1944 года, пока Свято-Владимирский собор не стал кафедральным храмом митрополита Киевского и Галицкого, экзарха Украины. Но и тогда богослужения в нем проводили только с разрешения властей.
И лишь в 60-х годах прошлого века собор всецело вернулся к духовной жизни. Здесь вновь стали проводиться таинства крещения и венчания, торжественные богослужения по поводу православных праздников, совместные с другими иерархами молитвы. В 1988 году в Свято-Владимирском соборе проходили главные торжества празднования тысячелетия крещения Руси-Украины в Киеве.
После обретения Украиной независимости в этом храме состоялся собор Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата, на котором Патриархом Руси-Украины был избран митрополит Филарет (Денисенко).
Вот так мнимую историю побеждает истина.