В прошлом году завершился большой, шестилетний проект издания десятитомника работ Дмитрия Донцова (Вибрані твори в 10 томах. - Дрогобыч-Львов, издательская фирма "Відродження". 2011–2016).
Его успешная реализация - целиком и полностью заслуга доцента кафедры теории и истории украинской литературы Дрогобычского государственного педагогического университета имени И.Франко Олега Багана - составителя, научного редактора, автора примечаний и комментатора издания. За эту большую и добросовестную работу его следовало бы удостоить Государственной премии или присудить степень доктора филологических наук. Наблюдая за реакцией общественности, заметим, что такое грандиозное событие в украинской интеллектуальной жизни не должно остаться незамеченным. Несмотря на войну с Россией и все усилия по декоммунизации, имя Донцова до сих пор остается в тени советских/российских имперских представлений и стереотипов.
Собственно, оно является наглядным примером живучести таких стереотипов. Поэтому любой ученый, имеющий дело с наследием Донцова, обязательно часть своих усилий тратит на опровержение его принадлежности к "фашизму", на разъяснение того, что украинский национализм совершенно не тождественен немецкому национал-социализму. Донцова мало кто читал, его больше знают по надерганным цитатам об "аморальности" или просто по звучанию имени: дескать, что-то конкретное вспомнить трудно, но и согласиться с тем, что предложил человек по фамилии Донцов, также невозможно. Он принадлежал своему времени, имел непростой характер. Блестящий ум, ирония, полемический стиль и критическое мышление сделали его влиятельным интеллектуалом. Можем даже с уверенностью говорить об эпохе и поколении Донцова в межвоенный период XX века.
Редактор издания - известный филолог Ярослав Радевич-Винницкий, корректорскую работу выполнила Ирина Мыхаць. Они тонко адаптировали тексты к требованиям современного правописания (учтя и принципы правописания 1929 г.) и добились нового и современного их звучания. Труды Дмитрия Донцова в десятитомнике расположены в таком порядке: I - Политическая аналитика (1912–1918); ІІ - Культурологическая и философская эссеистика (1911–1939); ІІІ - Идеологическая эссеистика (1922–1932); IV - Идеологическая эссеистика (1933–1939); V - Политическая аналитика (1921–1932); VI - Политическая аналитика (1933–1939); VII - Идеологическая и историософская эссеистика (1923–1939); VIІI - Литературная эссеистика (1922–1958); IX - Идеологическая и культурологическая эссеистика (1948–1957); X - Произведения разных периодов.
Историк Ярослав Дашкевич в свое время отмечал, что осуществить полное издание произведений Донцова чрезвычайно трудно, поскольку нам неизвестны все публикации, выходившие в разных странах. Ярослав Романович, лично знакомый с Донцовым, ценил его как эпохальную фигуру в истории Украины, и потому даже считал себя персонально ответственным за этот издательский проект. Он вспоминал, что Донцов владел всеми "основными" европейскими языками и оставлял на полях книг комментарии на тех языках, на которых книги были написаны. То есть обычно он знакомился с произведениями интеллектуалов в оригинале. Добавим, что Донцов получил блестящее образование в Царскосельском лицее, Санкт-Петербургском, Венском и Львовском университетах, имел богатую библиотеку. Позднее она попала в Научную библиотеку им. В.Стефаника, где ее в 1949 г. видел Ярослав Дашкевич. Но она не была описана и потому исчезла: вполне вероятно, что позже книжное собрание уничтожили или разворовали.
В десятитомник вошли главные работы Донцова, среди которых "Сучасне політичне положення нації і наші завдання" (1913), "Підстави нашої політики" (1922), "Націоналізм" (1926), "Поетка вогненних меж: Олена Теліга" (1952), "Туга за героїчним" (1953), "Дві літератури нашої доби" (1959). Для удобства Олег Баган перегруппировал книги-сборники так, что отдельные эссе расположились в томах в соответствии с тематикой и временем их написания. Это помогает лучше понять мировоззренческую эволюцию автора. Из известных работ в издание не включены "Дух нашої давнини" (1944) і "Київ, рік 1918" (1954), поскольку незадолго до его выхода они были опубликованы в Украине. Особая роль в реализации этого большого издательского проекта принадлежит львовскому искусствоведу и общественному активисту Тарасу Лозинскому, сотрудничавшему еще с Ярославом Дашкевичем. Он организовал группу меценатов, которые и сделали возможным издание десятитомника.
Оценивая любую историческую фигуру, мы должны одновременно учитывать два концептуальных момента: контекст и соответствие актуальной для нас риторике. Что касается первого, то следует учитывать особенности межвоенной эпохи, когда вместо независимого государства украинцы должны были формировать свое отношение к новому распределению своей этнической территории между несколькими новообразованными соседними государствами и квазиобразованию УССР. Каждый, кто продолжал борьбу, юридически сразу подпадал под определение "террорист". К слову, побежденные всегда остаются преступниками, а победители - борцами за независимость, реализовавшими свое легитимное право на собственное самостоятельное государство.
Согласно Донцову, наибольшей угрозой для Украины был тоталитарный Советский Союз. Последовательное идеологическое противостояние Донцова с Российской империей, тогда уже заново отстроенной большевиками, порой приводило к обвинениям в полонофильстве, звучавшим из националистической среды. Донцов подчеркивал: украинцы и поляки когда-нибудь непременно найдут общий язык, поскольку принадлежат к европейскому культурному ареалу. Но не с Россией, имеющей глубокие цивилизационные отличия в своей политической культуре и приоритетах.
Ощущение неизбежности Второй мировой войны витало в воздухе, сопровождаясь соответствующей авторитарной мобилизационной риторикой. Европа переживала моду на авторитаризм. Если другие европейские народы могли опираться преимущественно на возможности своих государств, вооружавшихся ускоренными темпами, то украинцы, чтобы не исчезнуть навсегда из истории, должны были найти иные возможности для общенациональной мобилизации. Эту роль выполнил Донцов. С расстояния лет можем утверждать, что тогда он сосредоточился, прежде всего, на проблеме национального лидерства, которая, в конце концов, была успешно решена. Все лидеры ОУН, начиная с Евгения Коновальца, а также повстанческого движения, признавали его большое влияние на формирование их мировоззрения.
Сейчас, после победы Революции Достоинства, проблема национального лидерства, в частности наличия должных профессиональных качеств и персональной ответственности за государственные дела, снова проявляется в полную силу. И ее следует решать, находя новые средства и возможности.
Сам Донцов, ценя статус независимого интеллектуала, никогда не был членом ОУН. Его влияние было идейным, мировоззренческим, эмоциональным, но не связанным с политическими программами. С рациональной точки зрения Украины не существовало. Украинцы служили в армиях разных государств, а народ оставался обреченным на физическое и культурное уничтожение, беззащитным перед террором и геноцидом со стороны различных оккупантов. Донцов призывал верить в себя и будущее независимого Украинского государства. Он повлиял на риторику своего времени, на милитарный дух украинцев. Несмотря на то, что смолоду Донцов принимал участие в нелегальных революционных организациях и даже был заключен в Лукьяновскую тюрьму в Киеве (1907 г.), очевидно, что он не был создан для организационной дисциплины.
Более органичной средой для него был круг "вістниківців" (от названия одноименного журнала), к которому принадлежали Евгений Маланюк, Елена Телига, О.Ольжич (Олег Кандыба), Леонид Мосёндз, Юрий Липа, Юрий Клен, Дария Виконская, Роман Бжеский и другие блестящие поэты, прозаики, эссеисты. По словам Донцова, национальные лидеры должны были реализовывать формулу "украинцы для Украины". Среди них были и те избранные, которые не только могли вести за собой других, но и сами были готовы к самопожертвованию ради своего народа, боровшегося за свое государство. Е.Телигу расстреляли в Бабьем Яру нацисты, О.Ольжич погиб в концлагере Заксенхаузен, Ю.Липа, врач УПА, попал в советский плен и умер после пыток.
Современный политический дискурс свидетельствует о том, что государство должно служить своим гражданам, а не граждане государству, поскольку это, дескать, связано с авторитарными моделями. Однако диалектика политического действия безгосударственной нации требует сначала объединить усилия "вне границ возможного" (Иван Франко) для создания и защиты собственного независимого государства, а уж потом выдвигать к нему справедливые требования как к инструменту обеспечения прав и интересов граждан. Мы не считаем известные слова Джона Кеннеди: "Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас, - спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны", - призывом к авторитарному коллективизму. Подобным образом нужно толковать тезис Дмитрия Донцова "украинцы для Украины".
Те, кто обвиняет Донцова в так называемом этническом национализме, должны помнить, что у него мы не встретим лозунга "Украина для украинцев" - только наоборот. Призывы к революции и вооруженной борьбе были направлены на реализацию вполне конструктивной цели: создание независимого государства, которое уважало бы собственность и человеческое достоинство. Поэтому авторитарная риторика национальной мобилизации в ответ на апокалиптическую угрозу большевизма была связана не с соответствующей моделью государственной политической системы, а с особенностями военного времени. Ведь в межвоенные годы были известны советские концлагеря, и только позднее - нацистские. В Европе ценились решительность и сильная рука. Даже у Миколы Хвыльового "темперамент фашизма" не мог "не вызвать симпатий". Мода на авторитаризм - это одно, а конечная цель национальной революции (создание независимого государства) - совсем другое.
Революционный задор, яркие исторические аналогии и литературные аллюзии связаны с концептом национальных интересов, которые необходимо отстаивать при любых условиях для создания и защиты собственного государства. Появление этого концепта в украинской повестке дня - также заслуга Донцова. Национальные интересы имеют абсолютный, а не относительный характер. Они не размениваются во время войны на социальную справедливость, прочие права и свободы, которые мы привыкли считать либеральными ценностями, ибо одно не существует без другого. Мы знаем, что в начале ХХ в. проводники УНР настолько активно дискутировали о том, каким должно быть Украинское государство, что не успели позаботиться о его защите. Всему свое время и место. Только в независимом государстве возможна реализация принципов социальной справедливости и других политических свобод, необходимых для пестования такого важного для Донцова европейского индивидуализма.
Его острая, часто грубая критика лидеров Украинской Народной Республики связана не только с тем, что они потеряли все, оставив после себя лишь прогрессивные прецеденты, связанные с обеспечением прав человека (позже они были важными основаниями для восстановления украинской государственности). Наши выдающиеся историки, писатели, литературные и театральные критики, возглавившие УНР, не имели, прежде всего, соответствующего опыта и инстинктов, чтобы защитить молодое государство как предмет национальных интересов. Донцовская эпоха начиналась с военных поражений, потери надежд, глубокой депрессии всего социума, а как следствие - эмоции, революционная риторика, иррациональная вера в собственные силы безгосударственного народа.
Возвращаясь к оценке исторической фигуры с точки зрения актуальной для нас риторики, заметим, что национальное государство в толковании Дмитрия Донцова не должно иметь авторитарного и моноэтнического характера. Украина выступает частью европейского многообразия. Согласно современным представлениям о реализации политических свобод, начиная со свободы слова, этого можно добиться не на каком-то воображаемом глобальном уровне, а только в пределах конкретных государств, с их законодательными возможностями и определенной политической культурой наций, ощущающих в них реальную потребность. Украина после Революции Достоинства демонстрирует органическую потребность в таких свободах. Однако для политической культуры российского социума свобода слова не является безоговорочной ценностью.
Донцов также пишет, что в будущей независимой Украине нет потребности в насильственной украинизации национальных меньшинств. Зато самим украинцам нужно дать возможность развивать свой язык и культуру. Он также питал надежду, что представители национальных меньшинств перестанут быть агентами имперской метрополии. Именно это произошло в Украине во время и после Революции Достоинства, когда мы, наконец, можем вести речь об украинской политической нации не в абстрактно-теоретическом, а реальном измерении. В частности, украинское добровольческое движение дало яркие типажи представителей различных этнических групп, с оружием в руках отстаивающих украинскую независимость как свою собственную.
Принадлежность к украинской политической нации сегодня означает веру в справедливость, непосредственное участие в политической жизни государства, возможность пользоваться всеми правами и свободами. Такой положительный контекст выстраивается с наиболее важным для будущего Украины вопросом украинского языка в контексте инспирированного Россией языкового противостояния. Пропагандируемая Путиным насильственная псевдозащита русского языка несет только смерть, бедность и ликвидацию всех инструментов демократии. А украинский язык символизирует торжество личного достоинства, широкие возможности для развития, диалога и сотрудничества.
Здесь уместно вспомнить межвоенную полемику между двумя консервативными мыслителями - Дмитрием Донцовым и Вячеславом Липинским. Тогда победила формула Донцова "от нации к государству", поскольку лишь нация как таковая имеет волю к созданию собственного государства. Однако теперь, в условиях независимости и особенно новой войны с Россией, приобретает актуальность также и позиция Липинского - "от государства к нации". Дальнейшие успехи создания нашего государства будут зависеть также от привлекательности украинской системы для всех граждан, независимо от этнического происхождения.
Вклад Донцова в украинскую политическую философию значим и весом. Однако не следует спешить чрезмерно восхищаться им, равно как и поносить, не прочитав произведений. Вместе с чтением приходит понимание, удерживающее нас от поспешных, поверхностных оценок. Дмитрий Донцов принадлежит своему времени. Для нас важно понять, кем он был и как повлиял на день сегодняшний.