О стиле, методах и последствиях советской индустриализации.
В свое время советская пропаганда многое сделала для того, дабы определенная часть населения СССР искренне считала, что живет "в самой свободной и самой счастливой стране".
Российская пропаганда и сейчас не стесняется использовать проверенные временем лекала. Популяризируются советские мифы (яркий пример - "герои-панфиловцы"), И.Сталина признают "эффективным менеджером", который принял страну "в лаптях", а оставил с ядерной бомбой, и т.п.
Те, кто хотят "снова в СССР", вряд ли осознают, что их мечта многим напоминает плохой ремейк фильма "Матрица". То есть фиксируется навязчивое стремление вернуться к выдуманной реальности, существовавшей лишь в воображении художников, которые обслуживали политические нужды правящей КПСС. Ведь совершенно наивно верить в реальность мира, показанного в действительно талантливо снятых фильмах "Девчата", "Москва слезам не верит", "Старики-разбойники"… Но в реальной жизни жители СССР не так уж и часто встречали слесарей с лицом и интеллигентностью героя Алексея Баталова, женщины на лесоповале редко напоминали Тосю Кислицину, а у представителей карательных органов обычно было мало общего с порядочными следователями...
Де-факто вся современная пророссийская пропаганда базируется на двух условных китах: "деды воевали" (Вторая мировая война, от которой в России "отрезают" нападение на Финляндию и Польшу, оккупацию Прибалтики, называя Великой Отечественной) и "деды строили" (имея в виду индустриализацию). О том, как деды воевали, написано уже много: расстрелы политических узников летом 1941 г., миллионы пленных, героизм рядовых исполнителей (большей частью безымянных), выдуманные мифические "герои", трусость или тупость партийного руководства и т.п. Хотя, конечно, здесь еще до сих пор остается множество белых пятен.
Как и в истории периода индустриализации по-сталински, строительства заводов-гигантов, на которые работала вся страна, прежде всего нас интересует, какую же цену пришлось заплатить за все эти "стройки века". Подчеркнем, что промышленный скачок страна должна была совершать в чрезвычайно неблагоприятных условиях. Нехватка квалифицированных кадров, современного оборудования, экономическая отсталость, а самое главное - постоянная нехватка средств, отсутствие внешнего финансирования, и, как следствие, - расчет исключительно на внутренние резервы, которые были далеко не безграничны.
А денег нужно было много. Так, сметная стоимость Запорожстали - крупнейшей в Украине новостройки за годы довоенных пятилеток - равнялась 933 млн руб. Стоимость всех объектов Криворожстали составляла свыше
800 млн руб., и т.д. Масштабные социальные эксперименты-преступления - коллективизация, раскулачивание, принудительный труд политических узников, а также разворачивание социалистического соревнования и борьба за режим экономии - стали главными источниками финансирования "строек века". Ресурсы на индустриализацию обеспечивали головокружительным маневрированием - установлением голодного пайка для "неприоритетных" отраслей хозяйства, что приводило к истощению экономики страны.
Принципиальной особенностью индустриализации стало то, что, в отличие от большинства стран мира, развитие промышленности осуществлялось не ради удовлетворения потребительских нужд населения и не ради улучшения жизни человека. Напротив, потребление промышленной продукции для населения ограничивали, уровень жизни падал, в недосягаемый дефицит превращались даже товары первой необходимости. Государство стало не только владельцем промышленных объектов, но и главным потребителем произведенной ими продукции. Сталину, прежде всего, нужно было развитие тяжелой промышленности - металл для производства танков, пушек, боевых кораблей и т.п. Людей жестоко наказывали за прогулы и "вредительство". Рабочие недосыпали и недоедали, теряли здоровье, а иногда и жизнь, стараясь выполнить и "по-стахановски" перевыполнить план-задачу…
Для обеспечения рабочих пищевыми продуктами ввели карточную систему. "Заборные книжки" на продукты впервые появились в Одессе, Мариуполе и Херсоне во втором квартале 1928 г.
А уже через год карточки на хлеб активно использовали во всех городах СССР.
Заметим, что карточную систему вводили по инициативе местной власти, поэтому нормы отличались. Впрочем, всегда соблюдали самый важный принцип: рабочих государственных заводов и фабрик снабжали в первую очередь. Постепенно не только хлеб, но и все основные виды продовольствия начали распределять по карточкам. Так, рабочие Донбасса, принадлежавшие к первой группе снабжения продуктами (лучше всего обеспеченной), в 1929–1930 гг. получали на день по 800 г хлеба и 200 г мяса. Их месячная норма составляла
3 кг круп, 800 г рыбы, 600 г масла, 750 г растительного масла, 1,5 кг сахара, десяток яиц. Карточки на хлеб (после значительного его подорожания) отменили в 1935 г., на остальные продукты - чуть позже, вместо этого распространили другую новацию - "ограничение продажи товаров в одни руки".
Определяющей особенностью функционирования СССР стала планово-командная система управления. В полном соответствии с ведущим принципом литературных антиутопий власть пыталась поставить под свой контроль все сферы жизни населения. В стране царила диктатура плана. Загнать в душные рамки планов пытались даже процессы, не подлежавшие планированию априори. Например, предусмотреть движение денег согласно движению товаров в сельском хозяйстве нереально. На результаты хозяйствования аграрного сектора существенно влияют колебания погодно-климатических условий, другие природные факторы, поэтому заведомо определить урожай зерна, прирост стада скота, выход сельскохозяйственного продукта очень сложно. Не говоря уж о том, что основной задачей работы банковских учреждений всегда было получение прибыли, что ставило банковскую систему СССР перед принципиальной дилеммой: любой ценой выполнять полученные указания, даже если они противоречили рыночной конъюнктуре, или под свою ответственность пользоваться в работе принципами экономической целесообразности.
Окончательную точку в этом вопросе поставил Сталин, сделав акцент в своем выступлении на ХV съезде: "Наши планы - это не планы-прогнозы, не планы-догадки, а планы-директивы, обязательные для руководящих органов". В условиях сталинизации общества человека, который отважился возражать самому лидеру, могли ожидать только репрессии. С.Струмилину, ведущему специалисту Госплана СССР, принимавшему непосредственное участие в разработке пятилетних планов, приписывают выражение: "Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие". Отныне планы приравнивались к приказам и должны были выполняться любой ценой. Часто при этом абсолютно игнорировали экономическую ситуацию, что наносило неслыханный ущерб экономике страны. Специалисты регулярно фиксировали колоссальное расхождение планов-директив и действительности.
В то время как в стране был установлен жесткий режим экономии, когда нужно было поднимать промышленное строительство, когда тысячи ударников рвали жилы, выполняли-перевыполняли планы-задачи, стараясь достичь положительного экономического результата, на счетах промышленных предприятий скапливались миллионы неиспользованных средств. Причина - бездумное выполнение планов-директив, без учета конъюнктуры рынка.
В 1929–1930 гг. работы, на которые Промбанк, согласно составленным заранее планам, выделил средства сразу в полном годовом объеме, были выполнены в среднем лишь на 70%, а в некоторых отраслях и значительно меньше. Например, заводы по производству строительных материалов освоили всего 61% предоставленных средств. Огромные суммы мертвым грузом оседали на банковских счетах, в то время как их так не хватало народному хозяйству республики для сбалансированного развития - из-за того, что в стране существовала структурная диспропорция: развитие промышленности группы А (производство средств производства) значительно опережало группу Б (производство предметов потребления), постоянно получавшую финансирование по остаточному принципу, что сразу почувствовало на себе население страны. Так, в Зиновьевске (ныне Кропивницкий) было запланировано строительство электростанции, на которое авансом выделили средства в полном объеме. Впрочем, за год не дошло даже до монтажно-строительных работ - не утвердили проект. Николаевская электростанция годами ожидала своего полностью профинансированного расширения. "Предельный дефицит медного провода, кабелей и столбов", а также "нехватка квалифицированной электротехнической силы" - и на этом объекте поставили крест.
Константиновский стекольный завод в связи с проблемами во время утверждения проектов строительства только в 1929–1930 гг. недовыполнил работ более чем на 100 тыс. руб. Лисичанской завод сумел выполнить работ лишь на 1084 тыс. руб. из выделенных 2400 тыс. Причина - "опоздание в получении рабочих чертежей, неполная реализация фонда строительных материалов". За год завод получил всего 22% нужных строительных материалов, 50% цемента и т.п.
Проблемы с эффективным использованием предоставленных средств были во всем промышленном комплексе республики. Например, предприятия Союзкокса за 1930 г. использовали лишь 29% предоставленного финансирования. Завод в Алчевске при плановой задаче на 7950 тыс. руб. выполнил строительно-монтажных работ только на 3350 тыс. руб. (42%); Харьковский тракторный завод, получив 31 897 тыс. руб., сумел выполнить работ на 18 468 тыс. руб. (57,9%) и т.д. Печальный антирекорд установил Луганский завод горнозаводского оборудования - 17,5% выполнения плановой задачи.
На этом фоне большой победой представляется работа предприятий химической промышленности, выполнившие план на 88%. Впрочем, указанные предприятия получили на выполнение работ 34 227 тыс. руб., а освоили 30154 тыс. руб., и мертвым грузом осело "только" 4073 тыс. руб.
Также в республике в 1930 г. полностью провалили план закупки импортного оборудования, на что было выделено 21,2 млн руб., а приобрести его удалось лишь на 1,5 млн руб. (7,1%). Отечественного оборудования из выделенных 6,7 млн руб. было закуплено всего на 1 млн руб. (14,9%), проектные работы выполнены на 44,8%, и т.п.
Главной проблемой стали не столько осложнения на строительстве (когда они вполне могли иметь место, поскольку избежать их полностью во время производственных процессов невозможно в принципе), сколько полная неэффективность использования средств. Много экономических проблем советская власть сама себе искусственно создавала, агрессивно реализуя классовую позицию. Так, уничтожение частных производителей обернулось значительным негативным экономическим эффектом. Ведь именно частники в большей степени обеспечивали рынок необходимыми населению товарами первой потребности. Они же поставляли государственным предприятиям сырье и полуфабрикаты. В 1925–1926 гг. частный поставщик обеспечивал предприятия Бумаготреста на 28,3% подсобными материалами, на 5,5 - топливом и на 45,4% - ремонтно-строительными материалами. Табактрест и Махортрест также 30% материалов получали от частного поставщика.
Таким образом, сугубо политическая ликвидация частного производителя немедленно стала причиной ряда принципиальных проблем со снабжением предприятий сырьем и материалами. Впрочем, такая нелогичность, тотальное подчинение экономических процессов политическим соображениям стали характерным признаком планово-командной экономики, полностью игнорировавшей не только рыночные механизмы и принципы, но и элементарную экономическую целесообразность. "Планы-директивы" истощали экономику страны. Утопическое убеждение, что для успешного строительства нужно только аккумулировать как можно больше средств, в условиях полного игнорирования всего сложного комплекса производственных процессов приводило к тому, что огромные суммы годами без какого-либо движения лежали на банковских счетах, когда их так не хватало предприятиям, производившим товары повседневного потребления. Это приводило к масштабному нецелевому использованию средств.
Можно понять директоров предприятий, которые, имея на счетах огромные деньги, стремились хоть как-то вложить их в дело. Часто сырье, материалы, оборудование закупали просто "на всякий случай". Так, на строительствах Донецкого региона в 1937 г. было закуплено про запас лишнего оборудования и материалов почти на 12 млн руб. Такая практика приводила к затовариванию предприятий, склады были перегружены ненужным оборудованием, что создавало дополнительные осложнения. Всего на 1937 г. для сотни крупнейших строительных площадок Донбасса "на всякий случай" было закуплено "добра" более чем на 36 млн руб., которые осели мертвым грузом.
И вполне в духе времени и официальной партийной линии в неэффективности работы на "стройках века" Компартия обвинила исключительно "троцкистско-бухаринских вредителей", "нарочно и сознательно" срывавших планы и закупавших для промышленных предприятий абсолютно ненужные запасы. Работники областной конторы Промбанка, по результатам проверок в
1938 г., сделали доклад на совещании строителей при Донецком обкоме КП(б)У, призывая покончить с "вредительством". Позиция руководителей всего лишь консервировала и в перспективе усугубляла проблему, ибо определяющие принципы работы плановой командно-административной системы критике не подлежали.
В республике царила атмосфера взаимного недоверия и подозрений. Карательные органы регулярно получали тайные отчеты-обвинения. Чекисты громили "подпольные центры" и "контрреволюционные организации". Именно этих выдуманных врагов государство и обвиняло во всех неурядицах индустриализации.
Страна переживала регулярные громкие процессы: судили "врагов народа". Подвергали заключению и расстреливали директоров заводов, инженеров, бухгалтеров, работников финансово-банковской сферы, массово разоблачали несуществующее вредительство. Масштабы уничтожения людей поражают. Смертные приговоры уравнивали между собой рядовых рабочих и наркомов. Например, в начале апреля 1937 г. состоялось собрание актива Наркомфина УССР, на которое были приглашены руководители республиканских банковских учреждений, а также партийные функционеры из регионов. Нарком финансов УССР А.Рекис отчитался о проведенной репрессивной работе: среди руководящих работников Наркомфина республики разоблачены и оперативно наказаны "враги" Блейхман, Владимиров, Курфирст; в составе руководства Госбанка обнаружен "враг народа" Азолин…
Впрочем, вряд ли нарком мог представить, чем для него закончится поиск "врагов", которым он так рьяно занимался. Уже вскоре его самого назначили на роль одного из лидеров "подполья", "активного участника троцкистско-шпионской стаи". Вместе с Рекисом репрессировали практически весь руководящий состав Наркомфина УССР. Так, среди прочих сознались в своей "вредительской деятельности" заместители наркома Кочаргин и Косило. "Вина" последнего, по официальному обвинению, состояла исключительно в связи с женой "расстрелянного диверсанта Пятакова" Детятьевой, которую тоже назначили "врагом народа". Репрессии перекинулись на регионы. Сотни "скрытых врагов" получили свое наказание.
Фактически первые пятилетние планы были провалены почти по всем показателям, и, прежде всего, по объему произведенной продукции. Вместо запланированного роста производительность в сельском хозяйстве резко упала. Обещанное значительное улучшение жизненного уровня населения оказалось нереализованным - на селе голодной смертью умерли миллионы людей, стремительно ухудшался жизненный уровень горожан. Себестоимость промышленной продукции с каждым годом увеличивалась, значительно превышая и показатели 1913 г., и аналогичные показатели в развитых странах (парадокс - реальные тенденции были противоположны запланированным). Директивное давление на директоров заводов и фабрик, чтобы урегулировать себестоимость, прямо сказывалось на конечном продукте - советские товары были весьма невысокого качества. Соответственно, вместо обещанного в планах ежегодного увеличения производства товаров народного потребления в стране ввели карточную систему. В дефицит превратились даже пищевые продукты и товары первой необходимости. Бумажные рекорды и цифры "достижений" служили причиной хаоса в работе системы, чрезвычайно запутывали показатели официальной отчетности, которая все увереннее жила своей отдельной жизнью.
Реальность отличалась от пропагандистской сказки. Население регулярно призывали "потерпеть", "затянуть пояса", отложить свои личные интересы ради строительства то ли очередного завода-гиганта, то ли "светлого будущего". Конечно, при этом не афишировали, что большинство стран мира тоже проводили свою индустриализацию, которая, впрочем, нигде не сопровождалась голодомором, миллионными жертвами, репрессиями и издевательством над собственным народом.