Ведомственные больницы «Укрзалізниці» были введены в перечень медучреждений, оказывающих помощь при COVID-19, и получили от НСЗУ 59,939 млн грн, в том числе на подготовку — закупку лекарств, средств индивидуальной защиты, кислород и т.д. По словам министра здравоохранения Максима Степанова, по состоянию на 24 марта все киевские больницы «Укрзалізниці» должны были принимать по 50 больных с COVID-19, а с 29 марта — по 100. Однако на 30 марта, в условиях стремительно ухудшающейся эпидситуации в Киеве и нехватки мест в стационарах, во всех трех железнодорожных больницах находилось всего 106 пациентов с ковидом. При этом коек с кислородом — всего 39, 18 из них — в реанимациях. В харьковских железнодорожных больницах из заявленных 715 кислородных коек заняты всего 159. Две харьковские больницы за сутки госпитализировали всего… четырех пациентов.
Почему железнодорожные больницы, находясь в перечне оказывающих помощь пациентам с ковид, этого не делали? С рассуждениями директора филиала «Центр охорони здоров’я» АО «Укрзалізниця» Наталии Билинской, в том числе финансовыми, вы можете ознакомиться ниже.
— Наталия Ярославовна, почти 60 миллионов гривен с ноября 2020 года было получено от НСЗУ на все больницы «Укралізниці». Не могли бы вы детализировать — сколько получила каждая из них, в частности три больницы в Киеве?
— Первые деньги мы получили 16 декабря — около 8 миллионов гривен, 30 декабря — еще около 7 миллионов, 26 февраля — 26 миллионов и 25 марта — 17 миллионов гривен. То есть общая сумма становится такой большой в основном из-за поступлений, полученных месяц назад. В разрезе больниц меньше всего получили киевские (потому что меньше принимали ковидных пациентов), больше всего — львовская и харьковские больницы.
Сложившаяся ситуация в основном связана с тем, что генеральные директора 1-й, 2-й и 3-й киевских больниц отказались принимать пациентов при наличии мест. Один из гендиректоров мотивировал это тем, что больница переполнена (17 человек), второй — что нет госсредств, у третьего не было всех необходимых препаратов. Эта информация абсолютно не соответствует действительности.
У меня есть выборка на 23–24 марта о наличии всех медикаментов и непосредственно остатков, необходимых для лечения ковидных больных — шприцы, антисептики, дезрастворы, кислород, халаты, шапочки, очки, респираторы. Ее подают сами лечебные учреждения. У 2-й больницы, которая сказала, что она не обеспечена, дезинфицирующих средств — 49500 литров (в таблетках — 16,5 килограммов), кислородных баллонов — 71, стерильных и нестерильных перчаток — 5400 и 11000 пар соответственно, шапочек — 6 тысяч, защитных очков — 180, медмасок — 14 тысяч, респираторов — 10 тысяч, инъекционных шприцов — 7 тысяч, систем для капельниц — 290. Антисептиков с дозатором, которые врачи носят в кармане, — 61. Но мы их просто пополняем — растворяем антисептик в таблетках, чтобы не делать лишние, нерациональные закупки. Кроме того — 60 пакетов салфеток для обработки рук и всех поверхностей. В каждом — по тысяче салфеток. Такая же ситуация и по 1-й, и по 3-й больницам. Например, в 3-й больнице шприцов находилось 26 тысяч, систем для инфузионных растворов — 2 тысячи.
Это просто говорит о том, что гендиректор 2-й больницы очень плохо коммуницирует со своими коллегами, несмотря на то, что у нас есть общая группа. Этим очень активно пользуются харьковские гендиректора, днепровские. Они обмениваются между собой медикаментами и всем необходимым. У кого-то есть излишек — они передают его коллегам. Поэтому я считаю, что в Киеве сработал страх. Однозначно, я не снимаю с себя вину и ответственность, потому что я участвовала в совещаниях Минздрава, НСЗУ. После этого у нас были совещания с киевскими гендиректорами очно. Со всеми остальными я провожу совещания онлайн. Они получили строжайшее указание принимать ковидных больных в связи с такой вспышкой заболевания.
Я понимаю, что где-то здесь сыграл страх. Во Львове у нас ежедневно 80 пациентов. В каждой из харьковских больниц — 80–100 пациентов. В Одессе меньше 50 не бывает. Там совершенно нормальная ситуация. Причем смертность по нашим больницам гораздо ниже, чем по областям. Поэтому я считаю, что у нас высокообразованные и грамотные специалисты, которые хорошо разбираются и в реанимационных мероприятиях, и в правильной тактике ведения пациентов. Этот инцидент был разобран. Мне, конечно, и как человеку, и как руководителю искренне стыдно, что это произошло. Отказать в приеме пациента, я считаю, — это уголовная ответственность. 29 марта гендиректор 2-й больницы сказала, что уголовная ответственность — это когда пациент умирает, а если ему отказали, то это — административная ответственность, поэтому она приняла такое решение. Но я считаю это нарушением клятвы Гиппократа. И я, конечно, буду думать о правильности своего назначения, должны ли люди с такой психологией руководить лечебным учреждением.
По Киеву у меня также есть вопросы к гендиректорам по массовости вакцинации. Несмотря на мои достаточно настойчивые убеждения и личный пример, у нас по Киеву очень низкий процент вакцинированных медиков. Я считаю, что здесь есть политический момент. Раскрутка оппозиционными политиками и попытка свести вакцинацию к нулю просто недопустима. Ведется разъяснительная работа. Но психология медиков, к сожалению, такова: если я за год пандемии не заболел, то, скорее всего, я не заболею, а если заболел, то у меня уже есть антитела. Я считаю, что врачи должны изучать научную литературу, а не руководствоваться домыслами политиков. Есть множество статей, подтверждающих необходимость вакцинации. Если в Украине медики не будут показывать пример, то наша страна будет дольше других выходить из этой ситуации.
— Это очень правильная позиция, но давайте все-таки вернемся к больницам. Харьковские больницы, по вашим словам, принимают пациентов. Но 23 марта волонтеры говорили мне, что в одной из железнодорожных больниц лежало 60 пациентов, но мест в реанимации там только шесть. 60 пациентов дышали с помощью кислородных концентраторов. Если состояние кого-то из них ухудшалось, то переводить их было некуда. То есть, мест на ИВЛ нет, в реанимациях — тоже. Это так?
— Нет, это не совсем достоверная информация. У меня есть ежедневные таблицы от гендиректоров о количестве пациентов, а также тех, кто находится на концентраторах и в реанимации. На 23 марта во Львове было 48 пациентов. В 1-й больнице Харькова — 70, из них девять — в реанимации и 58 — на концентраторах. Во 2-й больнице — 73. Коек с концентраторами занято 73, в реанимации — шесть пациентов.
— Как железнодорожные больницы обеспечены кислородом? Есть ли договора на поставку кислорода? Если да, то как они выполняются?
— Договора на поставку есть с «Криогенсервис» и «Кислород сервис». Действительно, есть такая ситуация, что кислород мы привозим, когда в больнице остается уже не очень большое количество — 50 баллонов. На одного пациента с ковидом в сутки расходуется 10 баллонов. То есть 50 баллонов — это на пять пациентов в течение суток. Менее 50 баллонов ни в одной больнице не оставалось. Это тоже больше психологический страх. Конечно, хотелось бы понимать, что в запасе есть тысяча баллонов. Но это и технически невозможно, потому что есть мощности производителей кислорода, которые не поставят больше, чем могут произвести. Ситуации, что в какой-то из больниц нет кислорода, не было.
Централизованные кислородные точки в железнодорожных больницах есть только во Львове. Это единственная больница, где кислород подведен к койкам — 80 коек. Во всех остальных больницах кислород подведен в реанимациях. Так, как и было по всей стране. Концентраторы — действительно выход и спасение.
— Но это не для реанимаций.
— Во всех реанимациях у нас есть по четыре аппарата ИВЛ. По статистике, максимум 10% пациентов нуждаются в реанимационных мероприятиях. Из 50 запланированных по Киеву коек четыре койки на ИВЛ и с подведением кислорода есть.
— Сколько кислорода в сутки поставляется, например, в три киевские больницы?
— Такую информацию я не могу дать, потому что у нас есть договор с «Кислород сервис» или «Линде Газ» в Днепре, согласно которому делается годовая закупка кислорода. Каждая больница делает заявку на поставку кислорода. При этом вопросов с непоставкой нет. То есть больницы получают кислород столько, сколько им нужно. Была просто ситуация, что действительно 50 баллонов — это психологически страшно.
— Сколько койкомест в киевских больницах обеспечено кислородом?
— На сегодняшний день в каждой больнице находится по 15 концентраторов и от трех до пяти аппаратов ИВЛ. Этого недостаточно. Нам дали во временное пользование концентраторы. Мы сейчас занимаемся проектом решения правления о закупке в киевские больницы 120 концентраторов — по 40 в каждую больницу. Фактически у нас будет выполнена норма НСЗУ — 80% коек будет оснащено концентраторами.
— Как получилось, что железнодорожные больницы попали в список ковидных? Зачем вы контрактовались, если главврачи больниц были к этому не готовы?
— Это однозначно не было нашим желанием. В этом была необходимость, когда была вторая волна ковида. Нас вызвали к директору департамента здравоохранения КМДА Валентине Гинзбург. Также мы общались с замминистра Минздрава Ириной Микичак. Было принято решение, что мы должны встать в эту систему. Потому что если государство готово открывать полевые госпитали, то все понимают, что больницы «Укрзалізниці» — гораздо лучше.
— То есть можно сказать, что вас вынудили?
— Нет. Что такое вынудили? Есть необходимость. Я считаю, что непатриотично говорить о принуждении. Если ты не готов работать по специальности — пиши заявление и уходи. Если не готов помогать стране — уезжай. Поэтому слово «вынудили» точно не подходит.
— А сколько с ноября было пролечено пациентов с ковидом во всех больницах и, в частности, в киевских?
— Больше тысячи пациентов во всех больницах. По киевским больницам цифру не помню. Однозначно — меньше всего.
— И что вы собираетесь делать с теми деньгами, которые получили за лечение ковидных пациентов от НСЗУ?
— 15 миллионов гривен из почти 60 миллионов потрачено на доплаты всем медицинским работникам, которые участвовали в работе ковид-бригад. Средняя выплата у нас составила по Одессе — 17 тысяч, по Харькову — 15 тысяч, по Львову — 12 тысяч гривен доплаты медработнику. В бригаду входят не только врачи, но и средний и младший персонал. Это средняя выплата медработнику. Все остальные деньги в целости и сохранности находятся на счетах «Укрзалізниці». Ни одна копейка не потрачена нецелевым образом. И сейчас будут продолжаться закупки всего, что необходимо.
— Сколько средств получила каждая из ваших больниц?
— Есть специальная формула НСЗУ, согласно которой и ведутся расчеты. То есть это методология, которая не зависит от желания или нежелания ни гендиректора, ни экономиста, ни руководителя филиала. Это формула, которая рассчитывается НСЗУ. Мы в нее только вписываем количество пациентов на койках, в реанимациях, подаем ежедневные отчеты в программу Меддаты. Харьковчане, конечно, получили больше всего, потому что больше всего людей пролечили.
— Сколько получили киевские?
— Я не помню цифр. 2-я больница не подавала, у них доплат вообще не было.
— Постепенно начинает увеличиваться количество пациентов, хотя и очень медленно.
— На 30 марта — 101 пациент.
— 39 было на местах с подведенным кислородом. Учитывая ситуацию, это очень мало и медленно. Будете ли вы увеличивать количество мест?
— Конечно. Все зависит от того, как быстро мы закупим концентраторы. Новый председатель правления «Укрзалізниці» собрал большое совещание со всеми сопричастными службами — максимально помогать «Центру охраны здоровья» в сокращении всех бюрократических процедур. Но все равно в государственных предприятиях есть процедуры, которые мы должны выполнить. Они занимают определенное количество времени. И даже при том, что они будут сокращены, это все равно минимум неделя-полторы. Думаю, через две недели мы выполним все, что нужно.
— Вы все равно делаете упор на кислородные концентраторы.
— Все наши лечебные учреждения достаточно старые. Если учреждение 1965-го или 1970-го годов постройки, то даже если кислородные системы были проложены, они пришли в негодность. Отремонтировать их сейчас стоит гораздо дороже, чем закупить концентраторы, которыми мы пользуемся. По этому пути пошла вся страна. Потому что экономически это более целесообразно.
— Это краткосрочные решения.
— Это как раз не краткосрочное решение. Все концентраторы с достаточной мощностью, с большим сроком амортизации. Стоимость концентраторов сейчас снизилась в полтора раза по сравнению с первой волной. На то, чтобы починить кислородную систему во 2-й больнице нам по смете нужно больше 3,5 миллионов гривен. Но учитывая, что «Укразалізниця» в связи с ковидом и последними событиями имела на конец года более 12 миллиардов гривен убытка, и то, что первая задача — это перевозить и ремонтировать пути, предоставлять вагоны и отправлять грузы… Знаете, во всем должна быть мера. Сейчас можно, конечно, поднять волну и заставить «Укрзалізницю» вкладывать большие деньги в непрофильный актив. Но при этом будут страдать пассажиры. Мы же должны понимать приоритеты и задачи.
«Укрзалізниця» славится высокими зарплатами топам, но с финансированием больниц испытывает проблемы? На фото — автомобиль Наталии Билинской, согласно ее декларации за 2021 год
— Какой мощности концентраторы вы планируете закупать?
— Десятилитровые. Все закупки делаются через уполномоченных, через систему ProZorro. Поэтому здесь точно не нужно искать никакого подвоха.
Я хочу сказать, что во всех регионах местные власти очень активно подключились и многим помогли больницам — и средствами индивидуальной защиты, и концентраторами. Особенно в Харьковской области. К большому сожалению, мы решали вопрос о выделении денег из ковидного фонда. Была определена сумма в 82 миллиона гривен в прошлом году. Я думаю, что причины были объективными, но деньги нам выделены не были.
К большому сожалению, ни город, ни Киевская область нам никаким образом в этом не помогли.
Да, есть износ оборудования. Пять лет не покупалась никакая современная технология. Может быть, недостаточно часто проводится дополнительное обучение врачей. Все, конечно, проходят курсы повышения квалификации. Я считаю, что кадровый потенциал очень сильный в каждой больнице. Есть фишка, благодаря которой пациенты записываются на 3–4 месяца вперед. Кадры в самом филиале сейчас работают не за деньги, а за жизнь.
Больше статей Аллы Котляр читайте по ссылке.