Судя по электронной почте, публикация «Умер на операционном столе… через две недели» («ЗН», № 10, 2005 г.) вызвала не только живой интерес читателей, но и желание высказаться на эту наболевшую тему. Почти у каждого, кто нам написал, есть своя — порой трагическая — история взаимоотношений с отечественной медициной. Ради справедливости замечу, что отнюдь не все обвиняют врачей, скорее, предъявляют претензии к системе, которая, с одной стороны, ужасно консервативна, прикована ко всяким инструкциям и требованиям, а с другой — забюрократизирована настолько, что потеряла из виду самого пациента.
В связи с этим возникает естественный вопрос: как может пациент в таких условиях напомнить медикам о своих правах и их обязанностях? Есть ли надежда добиться справедливости, если, судя по упомянутой выше публикации, родители покойного Виталия Герасимца уже второй год безуспешно ходят по кругу со своими заявлениями? И на чью поддержку может рассчитывать жертва недобросовестных врачей в поисках защиты своих прав?..
Думаю, что наиболее полный ответ мы можем получить в Украинском национальном совете защиты прав и безопасности пациентов, президентом которого является профессор, член-корреспондент АМН Украины Юрий ГУБСКИЙ.
— Наш совет — организация благотворительная, была создана как один из элементов гражданского общества, — рассказал Юрий Иванович. — Мы никоим образом не собираемся бороться с кем-то против кого-то — речь идет лишь о том, чтобы защитить права пациента в целом, а этого можно добиться в первую очередь повышением качества медобслуживания и созданием правовой и этической базы для противодействия нарушениям. Мы действуем как медико-юридическая скорая помощь — за два года работы наши юристы нашли в десятках законов те статьи, которые регулируют все многообразие взаимоотношений между медиками и пациентами.
— Может ли совет помочь в решении конфликтной ситуации, которая сложилась между родителями умершего пациента и специалистами Института нейрохирургии?
— Думаю, да, пусть обращаются к нам. Можно позвонить по телефону (044) 235-65-87, договориться о встрече с юристом, который проконсультирует и поможет разобраться во всех правовых нюансах. В сложившейся ситуации должны разбираться и юристы, и медики — наш опыт подтверждает, что только так можно докопаться до истины.
— Можно ли доказать вину врача? Ведь, как убеждает практика, в большинстве случаев это безнадежное занятие.
— Это действительно сложный вопрос, и связан он прежде всего с несовершенством нормативной базы, которая регулирует взаимоотношения в системе «врач—пациент». Различных инструкций у нас много, но медицинские стандарты, действующие в цивилизованных странах, отсутствуют. К сожалению, и медики, и пациенты плохо ориентируются в законодательстве, и те, и другие смутно представляют, кому какие права гарантируют Конституция Украины и те законы, касающиеся социальных вопросов и охраны здоровья.
— Кроме этих проблем существует еще пресловутая честь мундира…
— Корпоративность медицинского цеха — весьма деликатный и непростой вопрос. В нашей системе здравоохранения многое нужно менять, каждый врач должен осознать: если он делает что-то неправильно, неквалифицированно или нечестно, то наносит ущерб всему медицинскому содружеству, подрывает авторитет своих коллег, и в конце концов должен за это отвечать. И тогда не прокуратура с милицией будут ломать голову — что кроется за сложной терминологией в истории болезни, и все ли сделал врач для спасения больного, — а именно коллеги вынесут свой вердикт. Об этом, кстати, шел серьезный разговор на сессии Академии медицинских наук Украины.
Давно назрела необходимость повысить уровень значимости и авторитета медицинских ассоциаций, которые в европейских странах имеют вес в целом ряде вопросов: при разработке стандартов, при лицензировании медицинской деятельности и в обязательном порядке — при разборе врачебных ошибок и конфликтных ситуаций. Сегодня несовершенство правового поля позволяет виновным уйти от наказания. Если даже и доказана врачебная ошибка, то непонятно, как действовать дальше, ведь в законах четко не расписано, какая ответственность наступает в подобных случаях: административная, уголовная или финансовая?..
— Тем не менее адвокаты заверяют пациентов, что можно выиграть суд и получить компенсацию за моральный ущерб.
— Несовершенство законодательства может быть на руку как врачу, так и больному. Теоретически возможно, что грамотный адвокат может добиться того, чтобы арестовали счета клиники и таким образом нашли деньги для выплаты пострадавшему.
— Если клиника государственная, то за ошибку медиков должен будет расплачиваться бюджет?
— Более того, пациент может выдвигать любые требования — ведь не обозначены ни нижний, ни верхний показатели финансовой компенсации, все решать будет суд. Но! Прежде всего нужно провести независимую экспертизу. Случай в Институте нейрохирургии показателен — родственники пациента утверждают, что врачи были невнимательными, ухудшение наступило после неудачной операции, а руководство института дает официальный ответ, что все прошло нормально. Кому должен верить судья? В такой ситуации просто необходимо вмешательство Ассоциации нейрохирургов, если она действует и заинтересована в сохранении своего авторитета и доброго имени. Думаю, что подобная задача стоит и перед Ассоциацией офтальмологов — имею в виду трагическую историю в Харькове.
— Сейчас много внимания приковано к этому случаю. К вам обращались пострадавшие?
— Да, звонили адвокаты пациентов из городской прокуратуры, мы уже получили пакет документов и готовы заняться этим делом. Ситуация действительно трагическая — в клинике «Эксимер» оперировали харьковчан, как было сказано, лучшие российские офтальмологи. 22 человека доверили заезжим специалистам свои глаза, но после операции катастрофически стали слепнуть — их инфицировали синегнойной палочкой. Можно делать любые предположения насчет того, каким образом и откуда она попала, но известно, что эта внутрибольничная инфекция приводит к ужасным последствиям. Пациенты жалуются на то, что они обращались в клинику, но вместо того, чтобы сразу адекватно отреагировать, там только разводили руками. Когда же страсти накалились до предела, больных стали уверять, что отправят на лечение в Москву, Киев или еще куда-то. Обещать можно все что угодно, но кто их примет с синегнойной палочкой? Даже студенты медицинских вузов знают, чем может обернуться для больницы госпитализация больного с опасной инфекцией. По европейским стандартам, если эту инфекцию обнаруживают в клинике, то ее не моют, не дезинфицируют, а разрушают до основания. В Киеве когда-то был громкий скандал по этому поводу, правда, здание сохранили, но клиника была закрыта на год, там делали капитальный ремонт.
— Когда артисты приезжают к нам с антрепризой — это одно, но «гастроли» офтальмологов?.. Попробуй их теперь привлечь к ответственности!
— Прокуратура сообщила о намерении арестовать счета клиники, хотя это слабое утешение для тех, кто потерял зрение. Этот случай бросил тень на всю нашу офтальмологию, подорвал доверие к врачам — как после таких событий соглашаться на операцию? И опять мы задаемся вопросом: кто должен нести ответственность и контролировать ситуацию, когда заезжие специалисты не только консультируют, но и берутся оперировать? Какие права имеют при этом пациенты и кто в случае беды будет отвечать?
— В европейских странах наши доктора-стажеры не имеют права даже дотронуться до больного, им позволено только наблюдать — на страже прав пациента стоит закон.
— Каждый отдельный случай, с которым сталкиваются эксперты совета, подтверждает, что нарушения правил безопасности пациента имеют системный характер, нашу законодательную базу нужно совершенствовать безотлагательно. Объективности ради скажу, что эти вопросы поднимает новое руководство Министерства здравоохранения, хотя, может быть, не так активно, как этого от него ожидают.
— Мы так давно слышим о реформировании здравоохранения, но никак не дождемся реальных перемен…
— Собственно, сегодня реформирование сводится к трем «с» — семейная медицина, страхование и стандарты. Если бы их решали комплексно, то многие острые проблемы вскоре бы исчезли. Но, к сожалению, внедрение семейной медицины происходит поспешно, фактически идет переименование старой советской системы участковых врачей. В былые времена в богатых колхозах были хорошо оборудованные больницы, почти во всех селах работали фельдшерско-акушерские пункты (ФАП). Нынешняя экономическая ситуация в сельской местности — кризисная, но Минздрав это почему-то не учитывает, наверное, надеется, что выпускники вузов коренным образом все изменят. А что они могут сделать в одиночку там, где нет ни ФАПов, ни аптек, ни дорог? Может, лучше было бы закупить на район пару вертолетов, которые бы доставляли людей в центральную районную или областную больницу, ведь по бездорожью больного никуда не довезешь. Хотя, боюсь, мне возразят, что это расточительно.
— А не расточительно терять людей? В прошлом году родилось почти на триста двадцать тысяч граждан меньше, чем умерло. Юрий Иванович, второе «с» — страхование — мы с вами сознательно пропустим и перейдем к стандартам.
— Принятие стандартов в медицине стало предметом обсуждения в академии, где выступили и министр здравоохранения Н.Полищук, и президент АМН А.Возианов. Но, к сожалению, у присутствующих создалось впечатление, что выступающие говорят на разных языках. Участники обсуждения так и не сошлись во мнении, что будет эффективнее — использовать международные стандарты, которые разработаны и апробированы медицинскими ассоциациями многих стран мира, или создавать свои, отечественные образцы, «привязанные» к нашим реалиям — финансовым, материальным, уровню подготовки врачей и оснащения клиник… А поскольку все вышеперечисленные направления напрямую связаны с качеством медицинского обслуживания, то вопрос «Как сегодня и в недалеком будущем будут защищены права пациентов?» снова остается без ответа…
* * *
Со сменой руководства в Минздраве появилась хрупкая надежда на перемены. Заметно активизировалась медицинская общественность — заседания, круглые столы и конференции проходят то там, то тут, обсуждения сменяются взаимными обвинениями, что в общем-то не страшно, главное, чтобы в пылу страстей вместе с водой не выплеснули младенца — не забыли бы, ради чего собирались. Совет защиты прав пациентов рад использовать любой случай, чтобы во всеуслышание заявить о наболевшем, чтобы достучаться до тех, от кого зависит здоровье наших граждан.
Много надежд возлагалось на всеукраинский форум, который недавно провели в Киеве Федерация работодателей Украины и Украинская федерация содействия охране здоровья на тему «Стратегия развития охраны здоровья Украины в новых условиях демократизации общества». Правда, несколько удивляло то, что политику в здравоохранении намеревались вырабатывать работодатели, собственно, к пациентам не имеющие прямого отношения. Среди участников, собравшихся обсудить вышеозначенную стратегию, согласно протоколу форума, руководители областных и городских управлений охраны здоровья составляли 2,1%, руководители лечебно-профилактических учреждений, фармации, предприятий по производству лекарств, изделий и товаров медицинского назначения — 97,7% и т.д.
— Мы обрадовались, когда нам предложили выступить с докладом на форуме. С кем, как не с профессионалами, обсуждать проблемы взаимоотношений медиков и пациентов?! — считает Виктор СЕРДЮК, вице-президент Украинского национального совета защиты прав и безопасности пациентов. — Доклад на тему «Медицинские, этические и правовые аспекты защиты прав пациентов в контексте евроинтеграции» был согласован с одним из руководителей федерации Александром Рудневым.
— Пациенты уверены, что давно пришло время поговорить об их правах с теми, кому они вверяют свое здоровье, а то и жизнь.
— Мы надеялись, что удастся откровенно поговорить с профессионалами о той стороне медицинского обслуживания, которая касается больных. Неожиданно для многих на заседание приехал министр здравоохранения Н.Полищук и попросил слова. Уж не знаю, по какой причине он не был заявлен в повестке дня форума, где собрались руководители со всех регионов, но в списке выступающих его не было! Выступление министра, судя по репликам в зале, многим пришлось не по душе.
— Почему?
— Многие гости форума — независимые эксперты, пресса, представители общественных организаций — были весьма удивлены содержанием выступлений — в основном шла речь о финансировании. О профессиональных проблемах, равно как и о пациентах, почти не говорили. Видимо, это не понравилось министру, ведь сам он — известный нейрохирург, много лет отдал работе в клинике и прекрасно знает все профессиональные секреты. Поэтому он акцентировал внимание на том, что пришло время повернуться лицом к пациенту, негоже все списывать на недофинансирование. За последний год отрасль получила намного больше средств, чем прежде, и если не заметили улучшений ни врачи, ни пациенты, то во многом вина лежит на управленцах высшего и среднего звена и на тех, кто находился у руля руководства отраслью. В словах министра — истина, хоть и горько это осознавать.
— Потому и реакция была соответствующей!
— Интересно оценили атмосферу форума независимые эксперты. У них сложилось впечатление, что форум не руководителей клиник и подразделений, а люмпен-врачей.
— Откуда такие ассоциации?
— Так целый день только и слышно было: «Дайте больше денег, больше денег…» После ухода министра обсуждение его принципиального выступления сводилось к тому, как объединиться, чтобы выбить побольше ресурсов, аппаратуры и опять же денег!
О том, как внедрить новые технологии лечения, как лучше обучить персонал или организовать уход за пациентами, — ни слова. А как оживился зал, когда кто-то обронил фразу, что при внедрении новых финансовых механизмов может быть узаконена система материальной ответственности за врачебную ошибку: с какой стати? И уж совсем по Фрейду звучали заявления: мы получаем мизерную зарплату — всего 400 долларов, ой, извините, 400, как их … гривен.
В зале все время велись активные разговоры по мобильным телефонам — кого куда положить и кого куда пристроить, по всему чувствовалось, что руководящих работников отрасли интересуют не столько вопросы охраны здоровья, сколько медицинского бизнеса и прибыльного менеджмента.
— Может, вы предвзято относитесь ко всему происходившему, потому что вы представляете сторону пациента?
— Нет, мы были просто наблюдателями, а не участниками процесса, тем более что о правах пациентов поговорить так и не удалось. Слово нам так и не дали, хотя в повестке дня доклад был запланирован. Председательствующий обещал предоставить слово сначала поближе к обеду, потом перенесли на послеобеденное время, в конце концов он сказал: «А теперь, если кто будет настаивать, тому мы дадим слово!» Но публика уже начала расходиться, и задерживать руководящих работников было неудобно.
— Сейчас все чаще слышны разговоры о том, что охрана здоровья — это бизнес, и он должен хорошо обеспечивать тех, кто им занимается, как, например, другие отрасли — продажа лекарств или нефти.
— Если мы говорим об евроинтеграции и правах человека, то и должны посмотреть: а что делается в этой области в Европе? Франция, Испания и Германия требуют внести в конституцию Евросоюза положение о том, что охрану здоровья необходимо признать неприбыльным сектором, а пациентам присвоить особый статус, ведь они не являются потребителями услуг в полном смысле этого слова. Когда человек сознательно выбирает себе услугу, товар или мастера, который сделает ему прическу, он действует как потребитель. Но может ли человек, когда у него, скажем, приступ аппендицита, перелом или инфаркт, сознательно выбирать больницу, врача и перечень услуг, которые ему необходимы?.. Поэтому в европейском сообществе ратуют за то, чтобы исключить медицину из коммерческих позиций. По сути, это неприбыльная деятельность как таковая. В Европарламенте активно дискутируют, как это можно лучше сделать? Лучше для пациента, а не для себя, в то время как у нас многим эскулапам не дает покоя мысль, как превратить врачебный кабинет в доходное место. Хорошо еще, если доктор — профессионал и действительно поможет больному. А если, по словам министра, на его вопрос «Сколько весит мозг пациента?», не моргнув глазом отвечает: «300 граммов!»
* * *
После форума обнародовали свое мнение и работодатели, которых представляли преимущественно главные врачи. Они предлагают внести поправку в Конституцию Украины. Правда, не они первые — многим статья 49 не нравится, даже Конституционный суд вынужден был разъяснять (а может, защищать?) ее содержание. Хотя, сетуя на дороговизну лечения, зря мы ругали государство — благотворительные взносы в больничную кассу не были узаконены, они, как и «взносы» в карманы белых халатов, исключительно инициатива снизу. По большому счету, так ничего и не решили те благотворительные сотни, но идею заботы государства о здоровье народа окончательно дискредитировали. Правительственная программа «Навстречу людям» вернула надежду на то, что здравоохранение входит в систему приоритетов государства, и статья 49 Конституции Украины тому гарантией. Но работодатели рассудили иначе, они предлагают ее усовершенствовать, о чем пишут в своем обращении к Президенту Украины, председателю Верховной Рады и премьер-министру. Основной Закон гласит: «У державних і комунальних закладах охорони здоров’я медична допомога надається безоплатно», а в предлагаемой редакции: «допомога надається визначеним контингентам хворих та гарантованого обсягу безоплатно». Не нужно даже напрягать фантазию, чтобы представить отношение доктора к пациенту, который вначале будет определять не диагноз, а контингент.
…Наверное, никто в нашей стране не остался равнодушным к судьбе пятилетней Насти Овчар. Интересно, если бы данную поправку, предложенную хоть и работодателями, но все же ДОКТОРАМИ, приняли, какой «гарантированный объем медицинской помощи» получила бы эта девчушка в ближайшей муниципальной больнице?..