Слушателей моих публичных выступлений перед украинскими абитуриентами часто удивляет обобщение о высоком качестве обучения в украинских университетах, которыми я с ними делюсь. Ссылаясь на опыт преподавания в нескольких университетах Великобритании, США и Канады (а также гостевые выступления во Франции) и сравнивая этот опыт с впечатлениями от преподавания в не менее десяти классических университетах Украины в течение последних 20 лет, я утверждаю, что уровень знаний наших бакалавров, почти без исключения, выше, чем уровень знаний их коллег того же возраста на Западе.
Это наблюдение уже множество раз подтверждено успехами выпускников украинских бакалаврских программ, поступающих на магистерские программы в ЕС. Но очевидно также, что в моих выступлениях кое-что остается недосказанным, ведь качество образования, которое дают даже наши ведущие университеты, далеко от желаемого.
Качество образования (а не только обучения) измеряется не уровнем знаний, а, скорее, эрудицией выпускника: его способностью высказаться (устно и письменно), критически мыслить, его начитанностью, глубиной и шириной понимания мира, в котором он живет.
Речь идет точно не только о компетентности, релевантной для рынка труда. И не об узкопрофильных знаниях, которые формируют базу для дальнейшей научной деятельности. Речь идет о навыках лидера, интеллектуала, личности, способной к самоадаптации, с мировоззренческой базой, на которую со временем будет наслаиваться мудрость.
Если целью высшего образования считать само формирование эрудированной личности, то, наверное, в чем-то мы (педагоги) немного промахнулись. Где-то в процессе реформирования высшего образования, определение качества в терминах эрудиции (мировоззрения, сформированной личности) утрачено. А возможно, его никогда и не было…
Парадигма автономии — основа реформ
Когда в далеком 2012 году в КПИ рабочая группа энтузиастов под руководством М. Згуровского собиралась писать новый закон «О высшем образовании», мы руководствовались одной «зонтиковой» парадигмой: идеей университетской автономии. И именно эта идея стала основополагающей для закона, принятого Верховной Радой в 2014 году.
Все, произошедшее с тех пор (в частности отмена дипломов государственного образца, формирование Национального агентства по обеспечению качества высшего образования (НАОКВО), введение финансирования вузов по формуле, переход на компетентностный подход к формированию образовательных программ) — отражение господствующей ценностной парадигмы: университеты должны быть автономными, самоуправляемыми сообществами, которые сами формируют содержание высшего образования.
С самого начала активные разработчики закона «О высшем образовании» — тогда нас называли мечтателями, потому что мы предлагали принципы управления прямо противоположные тем, которые отстаивали Табачник и (в более широком смысле) Янукович, — предлагали децентрализовать управление в высшем образовании, сформировать новое независимое учреждение в противоположность МОН (оно получило дивное название НАОКВО), демократизировать выборы ректора и деканов в заведениях высшего образования (ЗВО), субъективизировать студентов (через усиление их роли во всех звеньях управления, введение внутренних систем обеспечения качества, расширение избирательности предметов) и т.п.
Эти идеи и формы их институционного воплощения родились не сразу. Они разрабатывались в дискуссиях в рамках «Консорциума по университетской автономии» (2005–2009), обсуждались в коллективах ЗВО в контексте многочисленных европейских проектов «Темпус» и «Эразмус+». В Европе похожие дискуссии проходили в разных странах под эгидой Европейской ассоциации университетов, но, как видно из отчетов исследований состояния внедрения автономии, на Западе с институционным воплощением этого принципа, очевидно, справились лучше, чем у нас. Основное наше отставание — отсутствие финансовой автономии, делающей возможной капитализацию достижений университетских сообществ и их независимое развитие согласно избранным стратегиям.
Разнообразие — вызов времени
Кстати, перспектива введения финансовой автономии остается призрачной прежде всего из-за неготовности самих заведений брать на себя ответственность. Право самостоятельно определять уровень зарплат научно-педагогических работников несовместимо с привязкой к тарифной сетке, а, следовательно, не совместно с «защитой», которую дает правово-организационная форма «бюджетное учреждение». Если финансовую автономию внедрять, заведениям придется менять свои управленческие структуры, децентрализовать ответственность. Наверное, не все захотят. Наверное, не каждый, кто рискнет, выживет.
Очевидно, что и почти через десять лет после достижения образовательским сообществом консенсуса об идее университетской автономии, реализовать ее будет проблемно. Но рыночные механизмы неустанно работают. Хочешь не хочешь, а заведениям высшего образования придется искать собственную нишу, на которую есть запрос от абитуриента и/или работодателя.
И у каждого заведения ниша своя. Универсальной модели университета уже нет, и вряд ли она появится в будущем.
Вызов будущего связан именно с этим разнообразием. Общество нуждается в универсальных критериях качества образовательной деятельности, чтобы принимать решения, в частности и финансовые. Когда-то государство устанавливало понятную категоризацию заведений — институты, академии и университеты — и соответствующие критерии качества для каждого. Но это было до того, как в Украине принцип автономии признали основополагающим.
Многообразие заведений высшего образования — не бремя для государства, а, скорее, сокровище. Украине нужны специализированные заведения, которые готовят специалистов для определенных отраслей (например аграрные, художественные, экономические, юридические, технические ЗВО). Нужны также многопрофильные университеты с мощной исследовательской составляющей: политехнические институты и классические университеты. Наверное, найдется место и для маленьких сообществ вроде «Могилянки» и УКУ — каждое с собственной нишей и ценностной миссией.
Определить содержание понятия «качество»
Так же, как необязательно каждому профильному институту становиться классическим университетом, не каждому классическому университету обязательно внедрять дуальное образование. Но каждому заведению нужно определить суть своей деятельности и согласно этому определению ответить себе на вопрос «Что для нас «качество?». Для примера — несколько иллюстративных определений и производных вопросов.
Университет — это место, где готовят для рынка труда (в одной или нескольких отраслях). Если так, чем высшее образование в этом заведении отличается от профессионального? Как обеспечивается соответствие содержания обучения в аудитории требованиям работодателя?
Университет — это место, где обучение сочетается с исследованиями. Если так, то как происходит сотрудничество с Национальной или пятью Национальными отраслевыми академиями наук? Согласно мировой практике, именно университеты — основные учреждения, где ведутся научные исследования, поэтому вопрос институционной интеграции институтов НАН (или других АН) должно быть центральным для сообществ, которые действительно видят свое развитие как научные центры.
Университет — это место, где формируется мировоззрение. Если так, то коммуницируется ли такое позиционирование абитуриенту? Понимают ли научно-педагогические работники ценностные принципы, по которым должна осуществляться формация? Соглашаются ли они с этими принципами?
Эрудиция — парадигма будущего?
Недавно Поль Миллер из влиятельного американского университета Джорджтауна опубликовал статью, где привел такие данные: в 1940 году лишь 4,6% населения США имело высшее образование; теперь эта доля составляет 37,5%. Похожая тенденция к массовости высшего образования наблюдается в Украине, где уже много лет более 70% выпускников школ поступают на бакалаврские программы.
Профессор Миллер справедливо спрашивает: получают ли сегодняшние студенты высшее образование, в том самом понимании, в котором его получали их предки? Очевидно, что нет. О традиционной для высшей школы ХІХ века латыни и риторике речь не идет. Но настоящая подготовка к профессии (например ІТ или инженерным специальностям) предполагает ли полноценную гуманитарную формацию? И, наоборот, знают ли завтрашние юристы, учителя и журналисты математику и естественные науки на том же уровне, на котором их знали выпускники заведений высшего образования даже 50 лет назад? Вопросы риторические.
В современном мире высшее образование часто рассматривается исключительно как инструмент улучшения жизненных шансов, как инвестиция в будущую карьеру. Так что упор делается на обеспечении адекватного уровня знаний по специальности (и соответствующих навыков), но эрудированность выпускника точно не гарантируется. И именно это мы видим в Украине: высокое качество обучения, однако совсем недостаточный уровень качества формационного образования — того, что обеспечивает эрудицию, мировоззрение, элитность университетской подготовки.
Кажется, после 10 лет внедрения реформ парадигма автономии уже укоренилась. Но, кроме необходимости менять управление заведениями, парадигма автономии еще ставит вызов перед академическим сообществом в сфере определения собственной миссии. Зачем существует наше заведение? Какую цель исповедует наша образовательная деятельность? Как именно мы трактуем понятие «качество»?
Такое обсуждение целей высшего образования в академической среде непременно приведет к дискуссии вокруг идеи формирования эрудиции у студента. Такую миссию изберут не все — что хорошо. Но то, что дискуссия актуальна — вне всякого сомнения.
Больше статей Михаила Винницкого читайте по ссылке.